Вот тебе и благодарность за кровиночек. Хотя еще не вечер. Но подобное поведение — не в их копилку, на людях поостереглись подойти и во всеуслышание объявить, мол, Глэрд мы твои должники. Однако ждали чем решится конфликт с косолапыми.
Еще одна минута истекла, видимо, данная сотником для оценки глубины собственного падения селянами, и он продолжил вещать:
— Почему я не пресек несправедливость и не прервал заведомо проигрышный, казалось бы, поединок между мальчишкой, в котором пусть и проснулась родовая память, но сам он слаб, хил, медленен, не обучен, с вполне опытным, хоть и запустившим себя, воином одного из самых могучих родов Черноягодья? Более того, поставил десять золотых на Глэрда против одного от мэтра де Лонгвиля на Аскольда, и выиграл! Почему не обратился к амулету Истины и к уважаемому магу, которые бы легко доказали вину отступника? Все потому, дабы показать всем вам, что есть судьи и выше, чем на земле. И жестоко, но справедливо, наказать предателя, лишив его даже возможности на посмертие! Запомните все, и детям своим накажите, когда выходят на суд богов, а те обращают внимание, то если прав муравей, он легко победит любого оболгавшего его. И медведя, и льва и иное зверье. Мало этого, даже человека! — специально или нет, но получилось у Турина причислить селян к категории гораздо ниже, чем люди, — Чему мы все и стали свидетелями! Так верите ли вы в богов?
— Да… — раздалось сначала неуверенное, которое вдруг подхватило десяток глоток, — Да! Видели! Своими глазами… Верим! Точно, не оставили они нас! Да…
— А теперь, — сотник кивнул, будто сам себе, морда сделалась довольной, он посмотрел на главного Медведя, которому явно в первый раз за долгие и долгие годы почти царствования, стало неуютно, — Ильм, пришла пора платить справедливую виру! Согласно Законам, так как вы дали умение рода недостойному, поддержали лживые притязания, именно дар богов может потребовать победивший! А может довольствоваться пятьюстами империалами, или, вообще, отказаться от любых претензий! Или… — оратор сделал театральную паузу, и никто не осмелился выкриками прервать лэрга, но по лицам я прочитал просто запредельную степень возмущения, сопротивления. Особенно при словах о передаче умения.
Сам седобородый, сразу как-то поникший и опустивший плечи, злобно взирал на меня, и во взгляде такая ненависть, что становилось понятно — он, его род и все они сделают все возможное и невозможное для воцарения «справедливости» в их понимании.
— Глэрд, как носитель древней и чистой крови, которая текла в жилах основателей самой великой Первой Империи, которая сегодня вновь возрождается. Он, как настоящий аристо и тот на кого обращают внимание боги, может потребовать изгнания запятнавшего себя рода не только из Черноягодья, но и из Герцогства и Империи! И наш правитель рассмотрит его. А я, учитывая все ваши прегрешения, сделаю от меня зависящее, чтобы к его словам прислушались.
Вот это поворот!
Добивание вышло на редкость эффектным. Загомонили все и разом, никто не остался в стороне, даже женщины, которые права голоса не имели, могли лишь присутствовать во время важных и судьбоносных сборищ. А лэрг явно наслаждался моментом.
Для меня очевидно, что в конце монолога был упомянут самый устраивающий его вариант, он как последнее слово или фраза, запоминался, выжигался в памяти. Для мальчишки, на первый взгляд, это был лучший выход из положения. Избавиться от нескольких сотен врагов всего лишь парой слов — дорогого стоило.
Вон сразу у Медведей на мордах настоящая тревога появилась, все собой затмила, и ни капли злости не осталось. Им вдруг стало очевидно, что сытая, точнее, богатая жизнь, размерность и предсказуемость которой казалось ничего не могло нарушить в этом мире, стала зависеть от нищего мальчишки. С утра еще ронеца, а теперь непонятно как влившегося в когорту родов. И седобородый задышал через раз, лицо моментально побледнело, осунулось. А ручки чуть затряслись. Другие смотрели провинившихся по-разному, кто с сожалением, кто с затаенной радостью, некоторые и со злым торжеством. Я старался запомнить всех.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нейро, нейро… Ровно по Джефферсону-Малиновскому не замечал раньше, сколько работы тот брал на себя.
Турин, похоже, давно хотел совершить нечто подобное. Учитывая подслушанный разговор, накладывающийся на речь сейчас, именно я должен был стать, как и предполагал, инструментом для достижения целей лэрга. Пинком под задницу неугодным.
При использовании мальчишки сотник достигал сразу же нескольких целей: убирал чуждых идеологов, уничтожал одним махом центр анти-герцогских настроений, показывал остальным к чему может привести отклонение от линии партии. И в вверенном ему или большом селе, или даже маленьком городке наступал порядок. Тишь и благодать. Все сразу готовы были платить больше и радоваться. Виноват же во всем Глэрд. Не их жадность и алчность, а мерзкий найденыш.
И еще, в голове нет-нет и возникала рациональная мысль. Появление черной тени, сожравшей тело Аскольда, могло быть вызвано не проявлением некой воли богов, в каких я не верил, а происками мага, под чутким руководством сотника. Чем мне грозило изгнание рода Медведей? Мало информации… Ни разу такого не случалось в истории Черноягодья или скрывали от посторонних подобное.
Мысли проносились стремительно, но Амелия сломала логичные цепочки.
— Не думай даже! — не разжимая губ, смотря перед собой, прошипела она, — Декаду не проживешь, у них много здесь останется сочувствующих, тем более каждый будет себя ставить на их место. Нет аристо — нет угрозы изгнания. За умение рода тебя убьют, не задумаются. От претензий тоже не отказывайся. Бери золото! Меньшее из зол…
Люблю советы, особенно от прекрасной половины человечества. Они зачастую помогают сделать правильный выбор, если внимательно слушать. Позволяют посмотреть на ситуацию с иной стороны.
Деньги — это всегда хорошо, пятьсот золотых — это половина от награды, о которой мечтал калека. И столько же от платы за поступление в самое дешевое учебное заведение, еще имелись трофеи. Уже сейчас можно было говорить об огромной добыче. Восемь тирков, стоимость каждого была больше ста пятидесяти золотых, так как именно с такой начинался торг на артонских тяжеловозов, гобловские же лошади ценились дороже.
Видимо я пока чего-то не знал. Но самый логичный и возникающий сразу вопрос, учитывая расценки на послушную скотину, почему не проходятся частым гребнем те же селяне по чистым пятнам вблизи староимперских дорог и тракта? Организовать с десяток ватаг, ведь здесь каждый «боец» с адамантовыми яйцами, по крайней мере, они таковыми себя считали, и вырезать зеленых бандюганов методично и планомерно, захватывая их средства передвижения. Устраивать засады и западни… Грабить грабителей, делать пути безопаснее и радоваться жизни.
Впрочем, не спешил обвинять всех в некомпетентности. Предполагаемые мной действия — это самые простые, которые придут в голову любому. И раз так не поступали, следовательно, имелась веская причина, а не потому, что все вокруг дураки и ложку мимо рта проносили. Хотя и такой вариант исключать не стоило.
— Какую виру ты возьмешь, Глэрд? — прогудел Турин.
— Я не буду наказывать весь род Медведей, тем более они отреклись от Аскольда, поняв всю его гнилую сущность. Так, может, это их шанс начать новую жизнь? Пусть передадут мне родовое умение!
Произнес это на волне общего пафоса, и понял, попал в яблочко, в десяточку угодил. Лэрг хотел добиться именно изгнания. По лицу интригана пронеслась тень, он поиграл недовольно желваками, зло сверкнул глазищами. И даже переспросил:
— Ты в этом уверен?
— Да! — подтвердил я.
— Ты что творишь?! — рядом взвилась лекарка, но я слушал лэрга.
— Что же… Пусть так и будет! Ильм глава рода Медведей, выбирай того, кто будет осуществлять передачу дара богов. Оно произойдет, по моей воле, здесь и сейчас! Даю времени тебе, и попрощаться избраннику с родными, полтора си. Нам еще требуется совершить справедливый суд над вором!
