Вот же он. Вполне успешно выстроил блок между нами. А еще совсем недавно заказывал мне суши и копался под капотом моей машины, испачкав (о Боже, кошмар и ужас!) при этом руки!
— Твои проблемы появились до нашего развода или после?
— Машунь, — пробирает от этого слова, — не нужно это сейчас. Ладно? Это только мое дело. Я поеду, у меня встреча, — коротко глядит на часы.
— С женщиной? — не сдаюсь, пусть он скажет. Пусть он, черт бы его побрал, скажет, что у него есть другая! Пусть это скажет сам, чётко и ясно!!!
— Маша, сейчас не время и не место для…
— Говори же! — повышаю голос, пока дыхание не перехватило. — Один раз чётко и ясно скажи, что ты меня больше не любишь. Что у тебя есть другая. И у тебя без меня все прекрасно! И ты счастлив! Всего один раз! И иди. Ну же. Давай!
— Маш… — вздыхая, молчаливо отводит взгляд и поджимает губы. Он не любит врать, я знаю. Ему проще не сказать, умолчать, чем нагло обмануть. Вот и сейчас он не спешит говорить слова, которые поставят жирную точку. Слова, которые так и остаются непроизнесенными.
Марат нехило нервничает. Я же вижу! По его протестующему взгляду. По напряженной позе и скованным рваным движениям.
— Ну говори же!
— Маша, я не стану этого говорить, — отрезает, разворачиваясь, но я подхожу вплотную, укладываю ладонь на корпус машины. — Наш диалог лишен смысла.
— Если не можешь… Тогда зачем ты сломал нас? Сломал меня, — произношу горестно. — Ты сказал, что я бракованная женщина и раз я не могу родить тебе, это сделает другая, — немного привираю: конечно, таких слов произнесено не было, но смысл в них скрыт почти аналогичный.
— Что?! — Марат округляет глаза, эмоционально приземляет ладонь рядом с моей, опираясь о машину. — Я тебе такого в жизни не говорил!
— Ты сказал, что у нас ничего не получается. А с другой у тебя получится.
— Маша! Я такого! НЕ ГОВОРИЛ! — возмущённо сверкает глазами. Наконец-то! Эмоции подстёгивают, он сейчас не успеет вовремя остановиться.
— Дневник давно ведёшь? — восстанавливаю мягкий тембр голоса и продолжаю наступать.
— Прилично, — наконец-то получаю прямой ответ!
— Я не замечала за тобой.
— Это было бы лишним. Это мое личное.
Поверить не могу! У него были проблемы! А я ничего этого не замечала! Я даже не видела, что он записывает сокровенные мысли в тетрадь! Ни разу! Как такое возможно?! Мы ведь несколько лет были женаты! Одна спальня на двоих! Пробуждение, сладкие поцелуи и общие планы… телефонные разговоры в рабочее время, выходные всегда вместе… КАК?!
— Значит, это началось, еще когда мы были женаты? — не дожидаюсь ответа. Душа разрывается от его мятежного выразительного взгляда. Но одновременно… он так смотрит на меня… так мягко… чувство, словно по голове огрели. Я не верю, не готова это услышать… Это из-за меня началось? Если бы нет, он бы так и сказал. Но он же молчит! — Тебе что, так плохо было со мной? Я… как-то виновата… во всем этом, да? — последние слова произношу дрожащим голосом и прячу руки за спину, сцепляя в замок. Не понимаю, как я сдерживаю крик отчаяния. Я уже ничего не понимаю, а он не хочет объяснить.
Ну и что, что мы разведены. Дороже него у меня никогда никого не было. Он даже сейчас родной и близкий мне человек.
— Я не хочу, чтобы ты так думала, — твёрдо заглядывает в глаза, его пальцы вскользь касаются моей руки.
— Но вывод напрашивается один, Марат.
— Просто посмотри на себя и на меня.
Душа уходит в пятки. И ноги становятся ватными.
Что он хочет этим сказать? Очень странная постановка вопроса.
— Намекаешь на то, что я не достойна места рядом с тобой? — настораживаюсь.
— Наоборот. Ты же… ты же… — обрисовывает в воздухе ладонью непонятные фигуры, в голосе его восхищение, во взоре — обожание. — И я… — добавляет обессиленно, в миг сдуваясь.
— Я тебя совсем не понимаю.
— Маш, мне правда ехать надо.
Отстраняюсь и молча наблюдаю за тем, как Марат сбегает от разговора. Собираюсь с силами вернуться в офис и переварить все то, что я сейчас услышала.
«Посмотри на себя и на меня».
Как ни пыталась, я так и не смогла найти истинное значение этой фразы. Но разве могла я знать, что это и есть ключик ко всему. И что он уже оказался в моих в руках с абсолютной невозможностью отворить нужную дверцу…
Глава 23
— Влад не сможет поехать на переговоры, — осторожно произношу и внимательно слежу за реакцией. В темно-карих глазах уверенность и решительность, удивления нет.
— Да, он предупредил, — Марат бросает быстрый взор на запястье, контролируя время. Он вообще привык все и всегда контролировать. И от этого ещё больше вопросов… к нам.
— Попросил меня поприсутствовать, — заключаю словно между прочим.
Тут Марат слегка напрягается, но по-прежнему не удивлён.
— Об этом тоже. Ты знаешь, куда ехать?
— Нет. Сейчас этим займусь. На метро быстро доеду… — и несколько театрально добавляю: — Надо было сегодня машину брать. Эх… когда в метро последний раз проехалась, слегла на несколько дней.
Моя ласточка, подаренная мужем, уютно греется за соседним зданием. Каким-то чудом все места на парковке к моему прибытию на работу были уже заняты, поэтому пришлось покрутиться. Но сейчас мне это только на руку.
Да и про метро неправда. Притянуто за уши, согласна, но я честное слово, просто не знаю, как еще вывернуть ситуацию в свою сторону! И я упорно убеждаю себя, что это не наглая ложь, а вынужденная хитрость. У меня вполне определенная цель. Доехать до места назначения вместе с Маратом. А в идеале — еще и вернуться обратно. Но напрашиваться нельзя. Инициатива должна исходить от него. Только так. Никак иначе. Он ведь сам все решает…
— На метро? — уточняет подозрительно и несколько недовольно. Это именно тот легкий оттенок досады, которого я усиленно добиваюсь.
— Угу, — вздыхаю печально. Оглядываю безрадостно туфли на каблуках. — И мозоль натерла. Нога начинает болеть. Ладно, запасусь по дороге лейкопластырем. Пойду к себе, изучу маршрут. Если что, встретишь у входа хромоножку?
Марат придирчиво оглядывает мои ноги, хмурится, поджимает губы.
— Ещё бы и не заблудиться, — топографическим кретинизмом я отродясь не страдала, но что поделать, приходится прикидываться. Авось прокатит. Пожимаю плечами и дарю бывшему «неуверенную» улыбку.
Надеюсь, не сильно перегибаю. Но когда Марат спустя десять минут входит в мой кабинет, понимаю, что все сделала как надо.
Супруг приближается. Замирает на пару секунд.
— Я
