С силой, переборов дикое, неконтролируемое желание сжать ее в объятьях и целовать, я отпустил ее руки, отстранился и откинулся на спинку сиденья.
— Хорошо, — со сталью в голосе выдавил я.
Она, застыв на месте, уставилась на меня с недоумением и неверием.
— Что?..
— Я сказал «хорошо»! — повторил я громче, так и не взглянув на нее.
— Вы оставите нас в покое? — ошеломленно проговорила она.
— Кто тебе это сказал? — с непроницаемым выражением на лице, спросил я.
— Но вы же… — озадаченно, немного испугано — Вы же сказали, что…
— Я ничего такого не говорил! — раздраженно возразил я и, не глядя на Алину, потянулся за телефоном связи — Надеюсь, ты не против, если я отвезу тебя домой? — боковым зрением увидел, что она кивнула — Саша, «Медея» отменяется. Нужно отвести даму домой, — отбросил трубку, как ненужную вещь, и нахмурился.
— Я не понимаю… — пробормотала Алина, завороженно глядя на меня — Вы… Мы не поедем в клуб?
— Нет, не поедем, — отрезал я.
— Но вы же… вы же…
— Ты хочешь, чтобы мы поехали?! — раздраженно спросил я, поворачиваясь к ней лицом и пронзая холодным взглядом.
Она покачала головой.
— Тогда не вижу проблемы, — сдержанно выдал я и отвернулся.
Девушка долго смотрела на меня, справляясь с удивлением и шоком, а спустя минуту тоже откинулась на спинку сиденья.
— Вы странный, — проговорила она тихо — Я вас не понимаю…
Я бросил на не быстрый взгляд, сжал руки в кулаки, но промолчал.
Черт!! Я сам себя не понимаю!! Что происходит?!!
Глава 11
Хотелось рвать все в клочья, крушить все, что попадалось на глаза, орать на всех, размахивая руками и срывая голос. Хотелось надраться в стельку и набить кому-нибудь морду, так сильно чесались руки.
Жаль, что под рукой был только Саша, который, кстати сказать, поглядывал на меня с опаской и испугом в зеркало заднего вида уже минут десять. Ждал взрыва?.. Не исключено. Я сейчас как раз был за той самой чертой, за которой либо останавливаются, либо делают шаг вперед и совершают безумства.
И я был в том состоянии, в котором совершают именно безумства, но не останавливаются.
Терпение стояло на той самой грани, на которой посланные к черту стояли выдержка и самообладание.
А все из-за нее!!
Когда я высадил Алину из машины, эта засранка посмела заявить, чтобы я не искал больше с ней встречи, потому что они закончатся так же, как и сегодняшняя, — ничем. Я поверил ей, знал, что она сделает все для того, чтобы превратить вечер в фарс. И разозлился не на шутку. Хотел остановить ее, схватив за руку, притянуть к себе и заявить о том, что она ошибается, и что ни один вечер не будет таким, как этот. Но хулиганка стремительно выскочила из машины, словно бы ожидая такой моей реакции на свое заявление, и помчалась в дом со скоростью, которой позавидовали бы и спортсмены-профессионалы.
Как только умудрилась не сломать себе шею на своих высоченных шпильках?!!
И сейчас, когда руки у меня отчаянно чесались, чтобы отшлепать ее, или же набить кому-нибудь морду, например, тому бармену из «Зодиака», которого Алина поцеловала мне назло, я поймал удивленный взгляд Саши и холодно приказал:
— Домой!
Водитель спорить не стал, да и как бы он посмел?.. Достаточно было взглянуть на мое нерасположенное к шуткам лицо, чтобы понять, что не стоит сейчас говорить вообще ничего. Это к добру не приведет.
Машина тронулась с места и я, откинувшись на спинку сиденья, позволил себе закрыть глаза.
— Саша, подними ширму, — и водитель мгновенно исполнил мою просьбу, оставив меня наедине с моими мыслями и чувствами.
Я грубо чертыхнулся в голос и стиснул зубы.
Что не так?! Что я делаю не так?! Почему она… не сдается? Так сопротивляется?!
Если сделать ставку на то, что я ей просто не нравлюсь, не привлекаю ее в физическом плане, то ее яростное сопротивление и противостояние еще можно понять и принять…
Но я ей нравился.
По подрагивающей на шее жилке, по бешеному биению пульса мне в запястья, по стуку ее сердца, врывающегося мне в грудь, по дрожи в кончиках пальцев и по тому, как сжимала она руки, сдерживая дрожь, по тому, как заправляла она ухо, спадающий на щеку темный локон, по частому срывающемуся с губ дыханию… я со стопроцентной вероятностью мог сказать, что я волновал ее — и это более чем точно.
Тогда в чем дело?!
Я плотнее стиснул зубы, злясь своим мыслям.
Или она сама себе в этом признаваться не хотела?! Не хотела верить, не хотела этого принимать…
Хотела просто выбросить из памяти меня и собственное влечение ко мне.
Я чертыхнулся, сжимая руки в кулаки.
Тогда все еще сложнее.
Как доказать женщине — крайне упрямой и импульсивной, — что сопротивление бесполезно?! Что все ее попытки сопротивления будут сведены к нулю?! Мною… или же ею самой… Как доказать ей, что она все равно проиграет в этой игре?! Вступая в эту игру, она уже зарекомендовала себя проигравшей…
Возможно ли бороться с желанием, что сжигает тебя изнутри?! Она расплавленным металлом проникает в каждую клеточку твоего тела и разгорается все ярче, все мощнее, все несокрушимее. И тебе с ним не справиться. Сотнями, тысячами иголочек оно вонзается в твою плоть, требуя удовлетворения.
И тебе ничего иного не остается, как только сдаться и удовлетворить его.
И Алина сдастся. Должна сдаться. У нее не будет выбора.
Как и у меня его не было…
Два года назад, когда я увидел ее впервые, она не показалась мне какой-то особенной, я не нашел, да и не искал в ней той самой «изюминки», которая обычно встречается в женщинах, которые я обычно видел в них, заостряя свое внимание. И заметив в толпе ее, на нее я свое внимание точно не обратил бы.
Не сказать, что она была некрасивой, она была красивой, очень милой, очаровательной, чарующей.
Но на таких девушек, студенток, я никогда не засматривался.
Не тот возраст, не то положение, не тот характер. Я не для таких, как она…
Она была такой же, как и все, — недостойной моего внимания студенткой.
До того самого рокового момента, когда, переходя дорогу на пешеходном переходе, едва не попала под мою машину, наорала на водителя, чуть ли не обматерив его грязными ругательствами, грозно размахивая руками и ударяя капот машины кулачками, сверкая глазами-алмазами и хмуря брови.
Взрывная и импульсивная студентка — вот кем она предстала передо мной. Неуравновешенная и несдержанная.
Я не узнал ее. Вайтман никогда не выводил в свет своих дочерей и не красовался ими, поэтому я даже и не предполагал, что она может быть связана с семьей моего конкурента.
