Зловещая тишина не была безраздельной. Шум речного прибоя то и дело отступал перед иными звуками — звуками, вовсе неведомыми здешним обитателям. То были хрустящие, чавкающие звуки, довольное повизгивание, сопение и кваканье, прерываемые изредка чарующе-зловещим хныкающим смехом. Жуткие звуки доносились изнутри дворца, как будто некто — или нечто? — справлял какую-то адскую трапезу. А посреди этих звуков, посреди разбросанных на мозаичном полу фиал и подушек на огромном, покрытом бархатными туранскими коврами диване царственно возлежала прекрасная, точно выточенная из слоновой кости неким божественным скульптором, златовласая и голубоглазая девушка. Она лениво потягивала вино из большого золотого кубка. В пяти шагах от нее на коленях стоял громадный коричневый демон; его красные глаза виновато смотрели в пол, массивное туловище судорожно подергивалось — от страха ли, от холода?!
— Эй, вы там, заткнитесь! — вдруг пронзительно вскричала девушка, и коричневый демон вздрогнул, а хруст и чавканье тотчас прекратились, — Эй, мне надоела ваша пирушка! Ковыляйте отсюда, не то не видать вам более свежей еды! Такой огромный дворец, а они все норовят пиршествовать у моей опочивальни, —- добавила она, обращаясь уже к коричневому демону.
— Они ошалели от такого количества еды, — промямлил тот, — Два десятка жирных господ и с полтысячи хорошо откормленных слуг! Ты щедра как никогда, принцесса!
— И все же Зук не откажется подзакусить и тобой, храбрый Иефан! — жестоко рассмеялась девушка. Издав горестный рык, демон распластался на полу.
— Пощади, великая принцесса! Иефан — твой верный раб! Дай мне шанс все исправить!
— Мой ум отказывается постигать, — словно не слыша мольбы демона, продолжала Тхутмертари. — Ты не смог добыть какого-то варвара! Ты осмелился не выполнить мое задание! Догадываешься, какая кара ждет тебя?
— Дай мне последний шанс! Ну чего тебе стоит?! Конан отказался следовать за мной, я уже тебе докладывал. Клянусь, я сумею доставить его тебе, или пусть ребята Зука обглодают мои косточки! Клянусь именем
Сета!
— Хорошо. Я даю тебе последний шанс. Если варвар будет упираться, возьми его силой. Я послала бы Зука, но у него уж больно тяжелая длань. Тебе разрешается в крайнем случае сломать Конану руку или ногу. Но помни: варвар нужен мне живой, и горе тебе, если оплошаешь и на этот раз!
— Благодарю, госпожа! Я не подведу, вот увидишь. Разреши только взять с собой четверых младших братьев. Для верности, мало ли чего…
— Возьмешь двоих. Не серди меня, Иефан. Я скорее начну молиться Митре, чем поверю, что вы втроем не справитесь с человеком. Ступай же прочь, Иефан, я устала…
И, томно прикрыв глаза, Тхутмертари откинулась на широкое ложе. А коричневый демон, в страхе оглядываясь на хозяйку, бесшумно покинул гостиную.
Конан был один в огромном тронном зале. Только что он выслушал доклад Просперо о подготовке неме-дийской кампании. Все шло как нельзя лучше. Народ боготворил короля, армией владел негасимый боевой азарт, и все с нетерпением ждали начала праведной схватки. Киммериец был в превосходном настроении. Интуиция опытного полководца-стратега подсказывала ему: лучшего момента для удара по извечному врагу не придумаешь. Вторая Немедийская война обещала быть быстрой и победоносной. Ничто не могло помешать ему. Все просто: армия против армии, король против короля, воин против воина. Оставались, правда, кое-какие загадки: безвестные синие колдуны, едва не утащившие его в Кром знает какую Преисподнюю, живая мумия, спасшая его от «синих», и громадный коричневый демон … Но с того памятного утра прошло уже много дней, а загадочные незнакомцы ничем себя не проявляли. Со спокойствием истинного фаталиста Конан выбросил их из головы. У короля Аквилонии много других забот.
Он легко поднялся с трона и подошел к широкому окну. Была глубокая ночь. Уставшая за день Гарантия отдыхала, набираясь сил на завтра. Решив, что и ему не мешало бы вздремнуть часика три, Конан направился было к выходу. Злобный хриплый голос заставил его остановиться.
— Я вернулся за тобой, варвар. На сей раз ты не уйдешь от меня.
В дверях тронного зала скалился старый знакомый — громадный коричневый демон. Но не демон более ужаснул Конана, а те, кто сопровождал его. Их было двое. Костлявые, тощие, они походили на обтянутые серой кожей скелеты. Однако эти скелеты не были человеческими. Короткие тощие ноги не имели колен — туловище опиралось на некое подобие ходуль, оканчивающихся широкими ластообразными ступнями. Руки же, напротив, были длинными и заканчивались кистями с тремя короткими пальцами-отростками. Самым же жутким в облике тварей было иное. Там, где у всех наделенных разумом созданий начиналась шея, у этих колосилась черная гладкая шерсть. Шей и голов у тварей не было. С ужасом Конан осознал, что головы у этих созданий не отрублены, нет, их не было изначально. Глаза же у тварей располагались на туловище — там, где мужчинам положено иметь соски, а женщинам — груди. Глаза полностью соответствовали кошмарному облику бестий. В огромных черных белках плавали маленькие белые зрачки, и зрачки эти плотоядно смотрели на Конана. Твари были наги, и половые признаки у них начисто отсутствовали. Кошмарный облик созданий дополнял широченный, усеянный клыками рот, помещавшийся на линии живота. Все это Конан рассмотрел в одно мгновение, и вид жутких бестий до глубины души ранил его, героя, прошедшего через бесчисленные схватки с неназываемым злом. Противниками его были не только люди. Ужасные красноглазые твари были обычными подручными волшебников, с которыми сталкивала Конана судьба. Но те демоны были либо извращенной, гротескной пародией на человека, как этот коричневый монстр, либо не имели с родом людским ничего общего — многих из подобных тварей встретил Конан, например, в подземельях Алой Цитадели колдуна Тсота-ланти. Но эти двое… Эти являли собой жуткую середину между мирами людей и демонов. Кто бы ни был их творец, он был настоящим гроссмейстером своего адского искусства. Ибо бестии эти как будто специально создавались как вызов природе и могучим богам. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы уразуметь: подобное не может жить, не может ступать по земле. Но твари эти не были мертвецами, они ходили и существовали вопреки законам природы и воле богов. Теперь они стояли перед Конаном.
Созерцание неведомых бестий, казалось, отняло у Конана волю. Он очнулся лишь тогда, когда скользкая лапа коричневого демона обхватила его запястье. Те, безголовые, по-прежнему стояли в дверях,
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
