Возле одной из беседок Игорь заметил радужные крылышки хозяйки борделя, и прибавил шагу, чтобы поскорее миновать ворота.
— Капитан! Капитан Роберт!
Стайка девиц, подопечных зрелой ний’зи, вспорхнула с мраморных ступенек и окружила мрачного капитана. Он попытался пройти дальше, но одна, самая юная девица, повисла у него на шее и сочно чмокнула в подбородок — выше она просто не дотянулась.
— Ах, капитан Роберт! — прощебетала красотка. Игорь невольно уставился на то, что открылось ему под цветастым халатиком девушки. Несмотря на очень юные годы, посмотреть там было на что. — Ах, капитан, вы нас спасёте?
— Ну да, конечно, — он попытался отлепить от себя девицу. Руки скользнули по тонкому халатику к стройной талии. Чёрт побери, эдак он отсюда не уйдёт.
— Возвращайтесь с победой, капитан Роберт! — ещё одна жрица любви, пухленькая смуглянка, оторвала рукав своего платьица и повязала на предплечье Игоря кокетливым бантом. — Мы будем вас ждать!
Игорь вырвался наконец из жарких объятий группы поддержки, и зашагал к воротам быстрее, чем хотел. С бантом на руке он ощущал себя круглым дураком.
Сзади послышалось бряцанье струн — это придворный менестрель получил свою порцию внимания от публики.
Ушастик догнал Игоря у ворот, и пристроился сбоку, пытаясь не отставать от размашистой походки Старшего. Светлые, как у хаски, глаза его сияли, рыжая шевелюра растрепалась. Гриф виолончели тоже украшал бант, явно сделанный из второго рукава знойной брюнетки.
— О, капитан Роберт, какие дни, какие дни! — непонятно произнёс менестрель, прижимая виолончель к груди. — Я напишу поэму. Это будет шедевр!
Игорь только покосился на восторженного юнца и ничего не ответил. Кто знает, может, этого вдохновенного сочинителя поэм прикончат в первой же драке. И всё, что останется после него — разбитая виолончель.
Он быстрым шагом проскользнул вдоль стены и свернул на неприметную тропинку. Там уже топтался молоденький майити — мальчишка в кожаном колете и с длинным ножом у пояса.
Мальчишка нетерпеливо переминался на месте, теребя рукоять ножа, очевидно страшно гордый порученной миссией.
Это был внук престарелого майити из борделя. Малец знал все тропинки на острове — те, что есть, и даже те, что найти невозможно.
Едва завидев Старшего, мальчишка отвесил торопливый поклон, и вприпрыжку побежал вперёд по тропинке, показывая дорогу. Игорь поспешил за ним.
Вслед за мальцом они прошли вдоль стены храма, по самому краю обрывистого утёса. Обогнули бухту и вышли на сторону, обращённую к проливу между Анклавом и Нижними Землями. Здесь скала уходила отвесно вниз острыми, изломанными уступами.
Малец остановился на самом краю обрыва, балансируя на камне.
Игорь сделал над собой усилие и тоже подошёл ближе. Взглянул вниз, преодолевая тошноту от боязни высоты.
Волны плескались далеко внизу. Отсюда прибой казался полоской тонкой белой пены. Если сверзишься отсюда, даже разбиться не успеешь — быстрей помрёшь от страха, пока летишь, мрачно подумал он.
— Где тропинка? — мрачно спросил, борясь с искушением отойти подальше от края.
— Вот она, господин, — малец склонился над пропастью (Игорь поморщился), и ткнул пальцем куда-то вниз. — Видите, там ещё серый камень торчит?
Игорь кивнул. Раз малец говорит, что есть тропа, значит, она есть.
— И что, по ней кто-то уже забирался?
— Я, господин. С друзьями, — малец раздулся от гордости. Короткая чёрная шёрстка на его макушке торчала смешным гребнем между острыми ушами, колет был явно велик, но майити есть майити — слава и удаль прежде всего. — Больше никто.
— Говоришь, никто больше не знает? — Игорь задумался. Если один прошёл, пройдёт и другой, а малец мог и прихвастнуть. Надо бы поставить здесь караул. Мало ли что. — Есть ещё тропинки?
— Да, господин. Одна. Но та совсем плохая. По ней никто не ходит.
— Веди! — надо быть готовым ко всему. Гусей здесь нет, и Рим… то есть Анклав, спасать в случае чего будет некому.
***
Он обернулся, чтобы взглянуть на бухту, где у развороченного взрывом причала стояли корабли вражеского флота.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Багряное полушарие солнца величественно купало огромное тело у горизонта. В солнечных лучах кружащиеся над морем уродливые птицы казались чёрными точками. По причалу двигались люди — много людей. Блестели искрами металла доспехи, бросали солнечные зайчики на дорогу. Развевались флажки, колыхались иглы копий.
Новая волна десанта выливалась с палуб кораблей и грозила затопить берег Анклава.
Игорь забыл о мальчишке с его тропой, о менестреле, пыхтящем позади. Он выругался, прижал к боку сумку с заклинаниями и побежал со всех ног — туда, где стоял в засаде отряд его гвардии. Ловушка. Ловушка должна сработать. Иначе им всем крышка. Сегодня Анклав или выстоит или погибнет — как повернёт судьба.
Глава 20
«Кто высоко, тот вечно на ветру. А упадёт — так разобьётся насмерть».
У. Шекспир «Ричард III»
Пронзительно гудела труба. Лучшие солдаты, отборное войско высаживались на берег Анклава.
Придворный маг спрыгнул с качающейся шлюпки. Ему удалось не упасть. Боль в вывихнутой щиколотке заставила его согнуться и заковылять на одной ноге.
Вокруг спешили высадиться с таких же шлюпок воины Князя, готовые к бою. Их было много, и они торопились освободить место следующим, что шли за ними.
Маг неловко выпрямился, огляделся и тихо простонал. Не от боли, а от того, что увидел. Стоило только взглянуть поближе на развороченные магическим взрывом камни причала.
Да, тут поработал неслабый маг.
Адмирал, при всей его тупости, подметил точно — это новая постройка. И вряд ли кто-то из здешних магов стал бы закладывать здесь заряд. Просто потому, что не ожидал нападения. На Анклав никто и никогда не нападал.
Адмирал остался на флагманском корабле, чтобы с капитанского мостика наблюдать за взятием острова. С ним осталась парочка молодых магов, выпускников боевого факультета. Придворный маг мысленно послал им проклятие. Выскочки, интриганы, дождались своего часа.
Недоброе предчувствие сжало ему сердце. Но войско уже ринулось вперёд, и окрик капитана заставил мага побежать — да, побежать, как мальчишку! — вслед за солдатнёй.
Солнце пекло облысевшую макушку, но мага трясло, как в ознобе. Лучше было бы ему умереть, чем дожить до этого дня.
Снова загудела труба, звук этот пронзил бегущего магистра до пяток. Маг подобрал полы мантии и побежал со всех ног. Туда, где вздымалась вершина горы с храмом наверху. К своей гибели.
Гора громоздилась до небес, упираясь в облака. Золотой шар на шпиле посверкивал сквозь разрывы в небесной мути, и колол глаза отступника, посмевшего поднять руку на Анклав, вскормивший его.
Новая волна десанта поднималась по склону. Впереди бежали пленные, захваченные в акватории острова — рыбаки, торговцы, сборщики ракушек и водорослей. Среди них были женщины и дети, но это никого не волновало. На войне как на войне.
За поворотом, где дорога сужалась, пленные в ужасе закричали, попытались развернуться и побежать назад.
Трупы солдат первой волны десанта лежали там вповалку друг на друге, кровь заливала дорогу, струилась ручейками между камней, впитывалась в щебень.
Пленных тычками и угрозами послали вперёд, заставили пробираться по трупам.
Отряд десанта разделился, и половина зашагала вслед за пленными по телам убитых, другая ринулась в обход.
Им пришлось сделать немалый крюк в сторону. Склон справа от дороги был крутым, но проходимым, и острые осколки базальта, торчащие тут и там, не мешали пехоте продвигаться вверх.
Прозвучала команда офицера, и маги, что двигались в центре колонны, метнули огненные шары.
Огонь вспыхнул, мертвенный свет залил скалы. Удушающий жар прокатился по дороге впереди десанта, обугливая камни ограждения.
Раздался крик — один из магов, недавний студент, в новеньком, не успевшем помяться балахоне, упал на колени и обхватил голову руками. Согнулся, истошно вопя. Его огненный шар, едва взлетев, распался тучей искр, которые осыпались едким дождём. Ладони и макушка неудачливого волшебника задымились, кожа, на которую попали искры, расползалась, будто политая кислотой.
