– Что за баба здесь жить будет? – продолжил мужчина. – Моя жена и днем одна не останется, с собакой да с соседями… Мало ли что. Если бомжиха какая, так они в одиночку тоже не болтаются, а уж про белое платье и вовсе чепуха. Сами подумайте.
– Обязательно. Что ж, спасибо.
Мы успели пройти метров пятьсот, прежде чем нас окликнули. Оглянувшись, мы увидели, как к нам торопливо идет женщина в спортивном костюме.
– Это вы с соседом сейчас разговаривали? – спросила она, пытаясь отдышаться после быстрой ходьбы.
– Да, кого-то видели?
– Вчера из леса шла… Смотрю, женщина выходит из дома, с корзиной в руке. Но платье на ней было темное, а на голове черная повязка, как по покойнику. И корзина пустая. Заметила меня и чуть ли не бегом к дороге. Мне что странно показалось: зачем она к дороге пошла? Если б в лес, понятно, а дорога вокруг поселка идет, большой крюк делает. В поселок куда проще напрямую, по тропе. Женщина эта словно не хотела, чтоб я видела, куда она направляется. Понимаете?
– Еще бы. Как думаете, кто эта женщина?
– Кто ж ее знает. Наверное, хозяйка дома, там несколько лет никто не появлялся, но, может, иногда все-таки наезжают домишко проведать. Продать-то его вряд ли можно. Никто не купит. Это мы прибились как-то… да и жалко трудов потраченных. Денег тоже жалко. А в той стороне даже электричества нет. И до ближайшего колодца километра два.
– Женщина точно была одна? – задала я вопрос.
– Видела я только ее. Но дом она не заперла. Хотя что там брать-то?
– Как у вас здесь, спокойно?
– Мы все с собаками. Такой лай устроят, если ночью сунется кто, да и держимся друг дружки.
– Собаки, кошки не пропадали?
– Нет, – вроде бы удивилась она.
Вадим уточнил, возле какого дома женщина видела незнакомку, и мы, простившись, отправились дальше.
– В отличие от поселка здесь тревоги не чувствуется, – заметила я, оглядываясь. – Странно.
– По-твоему, нечистой силе разгуляться проще тут? – хохотнул Вадим. – Ты ж слышала, дачники обзавелись собаками и, судя вот по этому персонажу, размеры предпочитают XL.
Пес, кстати, по-прежнему трусил рядом.
– Держать в страхе небольшую группу людей куда проще.
– Скажи честно, ты действительно считаешь, что это Гоша, начитавшись всякой хрени, устроил местным сладкую жизнь?
Я пожала плечами:
– К подобным играм больше склонны подростки, чем взрослые. Согласен?
– Взрослые тоже разные бывают… Одно дело просто кого-то постращать… тут я поставлю на малолетнюю шпану. Но если нам втюхивают заведомую лажу…
– Чтобы скрыть куда более серьезные преступления?
– В самую точку, милая. Уж слишком много здесь секретов, буквально в каждой подворотне. И наш священный долг – всех вывести на чистую воду за немалые деньги. Последнее меня очень вдохновляет.
– Тебе не приходило в голову, что ежики вполне обойдутся и без твоего финансирования?
– Не разочаровывай меня. Я считаю тебя чуткой девушкой. Скажи, что ты любишь ежей.
– Конечно, люблю. И ежей, и дятлов. А вот, кстати, и дом.
Назвав домом это сооружение, я ему польстила. Большущая собачья будка, с одним окном и крылечком, которое успело прогнить до такой степени, что подняться на него становилось делом рискованным. Дверь была чуть приоткрыта.
– Заглянем? – предложил Вадим.
– Я пойду одна, боюсь, доски тебя не выдержат.
– Надеюсь, ты владеешь навыками оказания экстренной помощи? Сделаешь мне искусственное дыхание…
– Ага. А потом поволоку тебя на себе в поселок? Жди тут.
Я поднялась на крыльцо и распахнула дверь. В домишке никого не было. Но здесь, безусловно, кто-то жил. Железная кровать с матрасом и постельным бельем, кстати чистым. На столе возле окна примус, который обычно берут в поход туристы. Чайник, стоящий тут же, оказался еще теплым. На полке две кастрюли и кое-какая посуда. Вилка, ложка. Все для одного человека. На крючке женские вещи, пестрый халат, ночная рубашка. Под кроватью я обнаружила сумку, в ней нижнее белье, пара платьев, одно из них белое, из льна. Ни денег, ни документов. Впрочем, оставлять их тут неосмотрительно. На подоконнике я заметила керосиновую лампу и книжку, любовный роман.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ну, что там? – нетерпеливо позвал Вадим, и я покинула жилище, испытывая угрызения совести: рылась в чужих вещах, как будто у меня есть на это право.
– Похоже, женщина в белом обретается здесь.
Я рассказала, что обнаружила в домике, Вадим слушал и хмурился.
– Говоришь, она одна?
– Судя по вещам, да. Картошку она здесь точно не сажает, грибами-ягодами не интересуется… Хотя разные бывают обстоятельства. Например, поссорилась с мужем.
– Если мальчишки в роковой день видели ее, то живет она тут больше месяца. Приличный срок, чтобы с мужем помириться.
– Вдруг она квартиры лишилась? Или у нее ремонт. Вспомнила про этот домишко… Давай дождемся ее и все узнаем. Вряд ли она нарочно кого-то в поселке пугала. Света в домишке нет, ей скучно, и она бродит по округе.
– Вот это весьма кстати. Могла ненароком что-то увидеть.
– Например, девчонок на речке в день гибели Иры?
– Почему бы и нет?
– Мечтать не вредно, но, будь она свидетелем преступления, должна была обратиться в полицию.
– Это если бояться полиции у нее повода нет. А если есть?
– Хорошо. Ждем ее возвращения.
– Тогда нам лучше убраться подальше отсюда, иначе ей, чего доброго, возвращаться не захочется.
В этот момент я ее и увидела, и она нас, судя по всему, тоже. Женщина лет сорока появилась на тропинке из-за зарослей кустов, но вдруг резко развернулась и бросилась бежать. Вадим кинулся за ней, чем наверняка напугал, а я заорала:
– Стой! – имея в виду не ее, а Вадима, и напугала женщину еще больше. – Не бойтесь! – с опозданием сообразив, что происходит, голосила я. – Мы не знали, что здесь кто-то живет.
Женщина скрылась в зарослях, и Вадим тоже. Чертыхаясь, я побрела за ними, минут через десять увидела Волошина. Он шел мне навстречу весьма разгневанный.
– Эта баба как сквозь землю провалилась.
– Ты ее упустил? – дурацкий вопрос, само собой, упустил, если он так злится.
– Говорю тебе, она вдруг исчезла. Мелькнула за кустами – и все. Отлично бегает, кстати. Знать бы, с какой радости. Может, баба в розыске, вот и поднаторела в забегах на длинные дистанции?
Тут он вдруг принялся материться сквозь зубы, я посмотрела с неодобрением, а он ткнул пальцем куда-то вниз. Причина его возмущения стала ясна: справа от нас был овраг, его когда-то пересекала дорога, вымощенная камнем, от нее, правда, остались воспоминания да труба для сточных вод. Диаметр этой самой трубы позволял легко поместиться внутри взрослому человеку. Женщина хорошо знала здешние места и использовала трубу как укрытие.
Спустившись вниз, мы убедились, что по трубе можно выйти на другую сторону оврага, чем беглянка, скорее всего, и воспользовалась.
– Черт, как я мог ее проглядеть, – пнув трубу в крайней досаде, ворчал Вадим.
– Что будем делать? – спросила я.
– Надо с бабой побеседовать, не зря она рванула как ошпаренная. Провожу тебя до поселка и вернусь. Должна она появиться, если барахлишко здесь.
– Вдруг мы ее так напугали, что ей не до барахла?
– Тогда ей придется искать другое жилье.
– Вот именно. И она отправится в город.
– Не отправится, – сказал Вадим, – если до сих пор этого не сделала.
– Знаешь, о чем я подумала?
– Узнаю, если скажешь.
– Повязка на голове женщины… Это может быть мать Иры Краско.
– Точно, – кивнул он. – А может и не быть. Но, допустим, может. Что нам это дает?
– Понятия не имею. Делать в таком месте ей вроде бы нечего. Она была с корзиной. Пошла в лес?
– И сбилась с дороги?
– Согласна, идея так себе.
– Предположим, Краско кого-то искала. Или навещала.
– А что? – немного поразмыслив, сказала я. – Мать Иры сомневается, что девочка утонула по неосторожности, узнала от мальчишек о странной женщине…
