К Доцевичу подошёл старший лейтенант Раскатов и попытался прощупать состояние своего друга:
— Ну как Паша, отошёл уже от нокдауна?
— Антон, ты хоть не лечи, впрягся ведь уже! Всё, закрыли тему.
— Как скажешь.
Доцевич отслужил в Афганистане уже два года и с нетерпением ожидал замены, чтобы вернуться в Союз. Тоска по родине не пустой звук и всякий пребывающий на чужбине несомненно испытывал подобное чувство, но рискующих на войне жизнью это касалось вдвойне. Раскатову же предстояло прослужить ещё пять месяцев, поэтому "боевой запал" в нём по-прежнему не иссяк. Тем не менее, он прекрасно понимал настроение друга и сочувствовал ему.
— Давай-ка лучше покумекаем на картой, — проговорил Доцевич. — как говорится одна голова хорошо, а полторы лучше…
— Вот это по нашему! — насмешливый взгляд Раскатова скользнул по лицу друга, — Спасибо брат за искренность.
— Не обижайся Антоха… это у меня нервное.
— Да вижу уже.
Офицеры несколько минут изучали карту местности и корректировали по азимуту маршрут движения.
— Да уж… километров пятнадцать придётся топать до первой ночёвки, на месте уже определимся где приткнуться, — произнёс капитан, помечая карандашом предстоящий путь.
— Конечно, чего гадать на кофейной гуще, — согласился Раскатов. — Как ты думаешь, реально нам подцепить духов? Пустыня большая, столько дорог, а нас слишком мало, дырявыми сетями и крупную рыбку не поймать…
— Ну и что мы теряем, Антон?! Ну, проскользнут они мимо нас, не в первый же раз… ещё же три группы сидят, или кандагарцы на худой конец их встретят. Не дрейфь, захлопнем капкан! Забыл, что такое "пруха"?
— Да-а, для разведчика она палочка выручалочка.
— Вот и я о том же.
Сумерки моментально сваливались на пустыню, проявляя на небе первые южные звёзды. Поглядев на часы, капитан поднялся:
— Пора, Антон.
Затем он приказал собраться группе.
За исключением троих наблюдателей, разведчики в полной экипировке расположились возле своего командира.
— Все? — спросил Доцевич и получив утвердительный ответ от прапорщика Грумицкого, продолжил:
— Так бойцы… приказываю совершить пятнадцатикилометровый марш в юго-восточном направлении для организации поисково-засадных действий. Цель, захват и уничтожение боевого каравана противника. Встали, попрыгали, всё лишнее из карманов убрать, чтобы на марше не было ни единого постороннего звука. Вопросы?
Вопросов не оказалось, прогибаясь под тяжестью снаряжения, разведчики добросовестно выполнили приказ командира. Доцевич удовлетворённо кивнул, по его мнению группа была готова к маршу.
— Тройка сержанта Крылова — головной дозор, расстояние от ядра в поле видимости, смотреть по сторонам в оба, — стал распределять обязанности Доцевич.
— Есть, товарищ капитан, — в полголоса, ответил Крылов.
— Тройка младшего сержанта Резника — замыкание, так же в пределах видимости ядра… Крутите головой на триста шестьдесят градусов!
— Всё понял, товарищ капитан, — серьёзно пробасил Резник.
— Я нахожусь в ядре группы. Направление движения корректируем через каждые двадцать минут, связь по отработанной схеме. Всё, вперёд! — капитан махнул рукой головному дозору в направление юго-востока.
— Антон, ты пристройся за ядром и присмотри за тылами.
— Хорошо Паша.
Спустя несколько минут группа вытянулась в разорванную колонну. Несмотря на тяжёлое снаряжение, разведчики старались передвигаться бесшумно, помня о способности ночной пустыни усиливать даже малейший звук. Раздавалось лишь учащённое дыхание бойцов, да глухой звук тяжёлой поступи.
На марше, капитан периодически рассматривал местность через прибор ночного видения и сверял по компасу направление движения с заданным азимутом. В лице Доцевича, всё говорило о его сильном характере; крепкий волевой подбородок, выделяющиеся скулы, глубоко посаженные стальные глаза, выражающие несгибаемую решительность. Ему невозможно было не подчиняться, понимая это, разведчики побаивались своего командира, но в тоже время и уважали. А в свободное от службы время, Павел словно преображался, становился другим человеком, склонным на размашистые шутки и мужское добродушие. В любой компании он всегда был своим.
Через несколько часов разведгруппа наконец-то подошла к предполагаемому месту засады и капитан отдал новый приказ:
— Рассредоточиться на дне мандеха по тройкам. Прапорщик Грумицкий, выстави по "фишке" с противоположных сторон и определи очерёдность смен. Курить разрешаю только под укрытием, все разговоры шепотом. Всё, свободным отдыхать.
После чего, офицеры подошли к радисту уже готовившему радиостанцию "Ангара" к передаче первой радиограммы. С помощью шифратора специального назначения, капитан быстро составил сообщение о прибытии группы на место.
— Всё Родин, передавай… бумажный вариант приказываю съесть.
— А-а… товарищ капитан? — непонимающе проговорил радист.
— Шутка боец, работай, — усмехнулся Доцевич, усаживаясь на плотный песок.
Отстучав сообщение, радист получил подтверждение о приёме. "Горизонт" не возражал против выбранного места засады.
— Ну что Антон, прогуляемся, — произнёс капитан, забрасывая на плечо автомат.
— Да, давай осмотримся.
Некоторое время офицеры проводили рекагансировку местности…
— Гляди Паша… два мандеха уходят параллельно на северо-восток, а между ними неплохой проход для каравана, вот бы заминировать эту дорогу южнее в ста метрах. Как думаешь?
— Хм… ты прав, эту чёртову мышеловку нужно захлопнуть, хотя не факт, не факт, что они объявляться именно здесь… Ладно, перед рассветом этим займёмся… поставь задачу минёрам.
— Сделаем.
Офицеры обошли всю прилегающую территорию, изучив возможные направления каравана, что позволило им оценить позицию группы, вместе с вариантами засадных действий. А потом, они забрались под плащ-палатку и закурили.
— Антон, надо "фишкам" выдать по таблетке синдокарпа, а то не дай бог уснут… намаялись после марша, — процедил Павел, выдыхая сигаретный дым.
— Выдадим… я всё равно первым дежурю, проконтролирую, а ты иди, отдыхай.
— Ага, поспать часика три не мешало бы… Но, чуть чего буди.
— Да ничего не случиться, нас как всегда выбросили с запасом.
— Верно, но кто его знает… короче я пошёл.
Антон проверил наблюдательные посты и поставил на утро задачу минёрам. После чего, лёг поверх спального мешка и стал наблюдать за звёздами. Южное небо заметно отличалось от привычного ему с детства, бескрайняя звёздная россыпь здесь не поддавалась даже исчислению, весь небосвод был буквально усыпан сияющим взором дальних миров. Раскатову нечасто приходилось созерцать подобную картину, и он невольно залюбовался ею. Антону даже показалось, что дух древней пустыни сознательно волнует его чувства… Но зачем? Он не знал этого, но несмотря на затаившуюся вокруг смерть, ему было хорошо сейчас. Будто тёплая волна прокатилась по его душе, навевая воспоминания об отчем доме в дальневосточном городке Лесозаводске, маме, сестрёнке Наташе, родной школе… Память не обошла и первые его шаги во взрослую жизнь, те незабываемые курсантские годы, проведённые в Рязанском воздушно-десантном училище, где он постигал азы профессии разведчика. Прошлое неудержимо проплывало в сознании Антона, словно кто-то непременно хотел наполнить его приятной ностальгической грустью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
