Личность весьма примечательная уже хотя бы тем, что дослужился до четвёртого сотника из рядовых. При этом до войны он торговал на рынке платками, получив лавчонку от отца. Её отнял муж сестры, представивший документы о смерти Щьйлка, якобы пришедшие по почте. Времена были тяжёлые, а потери на фронте огромные и разбираться никто не стал. Когда через несколько лет, после затухания войны, Щьйлк вернулся, сделать ничего было уже нельзя. Однако он не опустил рук, как многие, и вновь смог откупить себе место на рынке и организовать прилавок, вернувшись к своему ремеслу.
Ыйщ был оживлённым, но небольшим городком, и в нём было целых две лавки головных уборов в каждой из которых продавались платки, ещё была бывшая лавка Щьйлка, специализировавшаяся на них. Потому барыши его были отнюдь не велики, и сотник не отказывался ни от какой работы: учил рукопашному бою и стрельбе, работал возницей, и чего греха таить, был глазами стражи на рынке.
Стоит отдать ему должное, отрабатывал он своё жалование по-полной. Словно губка он впитывал любые сведения: обрывки разговоров, слухи, пьяную болтовню в таверне, всё это он запоминал и аккуратно раскладывал в голове, сопоставлял, по возможности проверял и выдавал страже в отчётах. Не раз и не два его информация помогала в, казалось бы, самых безнадёжных делах. Достаточно сказать, что именно он впервые сообщил, что Тха’Шьйол может быть связан с торговлей пряностью. Искательница подозревала сотника, однако, Вьйн ему верил. Какой, в конце концов смысл, сдавать своих? Да и чуйка по его поводу молчала.
Стоило сотнику появиться в лагере и поговорить с комендантом, как они вместе занялись приготовлениями к осаде. Участвовать заставили всех. Пришлось натягивать сетки над стенами. Складывать укрытия из мешков с песком. Расставлять ящики с боеприпасами и емкости с водой. Приводить в порядок металлические ставни на высоких окнах. Реорганизовывать лазарет и ещё много чего. Они даже заставили вытащить шесть старинных пушек, заряжающихся с дула картечью и дать из них залп. Ко всеобщему удивлению ни одну из них не разорвало. Правда две почему-то так и не выстрелили, но всё же теперь в каждую сторону смотрело по пушке. Солнце ещё не село, а все уже еле держались на ногах. Этим же двоим словно крылья приделали.
Все, кроме часовых уже готовились ко сну, когда с неба полился странный свет, а за ним появился громовой голос:
— Дамы и господа! В этот замечательный вечер мы счастливы приветствовать вас на нашем концерте. Сегодня вместе с вами мы оценим лучшие шедевры музыки прошлого. Только сегодня и только для вас, все хиты ансамбля «Тру-у-пы лю-ю-доедов»! Слушайте и не говорите, что не слышали!
Потом началось такое, что даже не мало повидавшему Вьйну стало плохо. Со всех сторон нарастало низкое на пределе слышимости биение. Казалось, от него дрожали даже крепостные стены, оно проникало во все помещения, в каждую щель. Птицы в своих стойлах метались словно ужаленные. Люди зажимали уши, но биение долбило в живот. А потом появились другие звуки. Это была самая худшая музыка из тех, что случалось слышать старшему следователю. Мелодия здесь создавалась ревом, грохотом, хрипением и омерзительным визгом. На фоне всего этого три голоса ритмично повторяли текст на незнакомом языке. Не трудно было заметить, что элементы его постоянно повторялись, вымучивая своим однообразием. Все кроме часовых попрятались в помещениях, закрыв ставни, но низкое биение проникало сквозь стены. Некоторые спустились в подвалы, ища тишины.
Вьйн потратил около двух часов забивая высокое окно комнаты Шайли толстым слоем древесного волокна. Сама же девушка в это время была крайне озабочена отмачиванием пальцев рук в плошке с горячим отваром каких-то трав. Вроде как, это должно было размягчить её собственные ногти и подготовить их к закреплению накладных. Зачем ей накладные ногти, Вьйн не знал. По его мнению, её собственные ногти были вполне красивы, но старшему следователю хватало ума держать своё мнение при себе.
Он полностью заделал окно, но звук пусть и приглушённый всё же умудрялся попадать в комнату. Вьйн уже собирался идти к себе, когда обнаружил, что звук изменился, став более монотонным. Когда он вышел во двор, то первое, что увидел, был неподвижно стоявший слышащий уставившийся остекленевшими глазами куда-то на стену. Кажется, так они делали, когда передавали другим то что видели. Вьйн проследил за его взглядом и обнаружил на стене крайне скудно одетых девиц. Они отплясывали в рваном ритме музыки, периодически, выкрикивая что-то хором. Выглядели они более чем странно, ему за всю жизнь ещё не разу не случалось видеть таких черт лица. Они были идеально правильными и симметричными. Не трудно было заметить, что не только лица, но и тела их были лишены малейшего изъяна. Благо наряды их почти что ничего и не прикрывали.
С минуту он наблюдал всё это безобразие. А потом оторвался и собирался пойти посмотреть поближе, когда заметил, что один из часовых с интересом рассматривавший представление подошёл и попытался хлопнуть одну из девиц за самой что ни на есть филейной части. Однако, ожидаемого женского визга не последовало. Рука его лишь бессильно прошла на сквозь. Часовой, видимо ожидавший такого развития событий, ни сколько, не расстроился и двинулся к своему посту. И так, перед ним была иллюзия, та самая о которой вчера говорила Лалтхи.
Представление продолжалось и на двор постепенно стало вываливаться всё больше народу. Вьйн же, зная характер своей невесты, предпочёл пойти к себе. Он уже уходил, когда та схватила его за плечо.
— Это ещё что такое? — возмущенно спросила она, словно бы, концерт организовал, именно он.
— Если я правильно понимаю, это иллюзия древнего или древних. Сквозь этих девиц предметы насквозь проходят — устало ответил старший следователь.
— И чего с ними делать? — озадачено спросила девушка.
— Да я-то почём знаю. Я лично спать пойду, мне завтра вставать не свет не заря. Да и вообще у меня невеста есть — попытался съехать с темы Вьйн. Шайли явно удовлетворилась таким его ответом и они, поговорив ещё немного, двинулись спать Шайли к себе, а Вьйн в опустевшую казарму.
Ночь прошла относительно спокойно. Никто правда не выспался, толстые стены крепости, всё равно пропускали низкое биение. Спрятаться от него можно было только в подвале. День прошёл в подготовке к осаде. Комендант заставил вырубить кусты и скосить траву на сто шагов от крепости. Опять плели и натягивали сетки, складывали мешки с песком, организовывали емкости для тушения пожаров. Заминировали мост и расставили с десяток растяжек в
