– Вир... – она говорила так тихо, что я с трудом разбирал слова. – Я кое-что вспомнила...
– Что? – подбодрил я, когда она замолчала.
– Ты знаешь, в Етхолме проводили эксперименты по заказу сил безопасности, – она глотнула, как будто слова выходили с трудом.
– Это было давно, с тех пор их закрыли.
– Все так считали... Доктор Корфу... ты знаешь, что он сделал?
– Принял двойную дозу снотворного и не проснулся.
– Он... он не хотел продолжать эксперименты, на него надавили. Я слышала, как мама... она участвовала в первых опытах. Они создавали мутирующий вирус. Вир, он должен был убивать разумные существа... поражал мозг... а планета оставалась нетронутой, потом ее должны были занять десантники. На животных вирус не действовал. Вир, что если?
Опять я вспомнил одно из предостережений Лугарда. У нас могут быть тайны, которые грабители используют в будущих рейдах. Вирус с такими данными, рассеянный над ничего не подозревающим городом, континентом, целой планетой, период ожидания – и легкая добыча для сеятелей. Вирус... моя рука потянулась к затвору двери... если в Фихолме был такой вирус, я его носитель. Может, я уже мертвец! Может, для всех нас все уже кончено. Я провел с ними ночь, в тесном помещении, дышал тем же воздухом, касался их.
Может, они все мертвецы из-за меня!
Люди в городе умерли так быстро и неожиданно, что я подозревал отравление каким-то газом, накрывшим поселок. Может ли так же действовать инфекция?
– Может быть, я...
– Нет. Ты сказал, что они мертвы уже некоторое время, – шепот ее звучал отрывисто.
– Да.
– Вирус из Етхолма рассчитан на сорокавосьмичасовой удар. Затем он погибает. Была разработана и противовирусная вакцина. Если найдем записи, сможем узнать. Но ты не сможешь вести машину вверх по тропе.
– Нет. Но сколько можно, мы ее используем. Вначале Гурий Рог. Если не ошибаюсь, там всегда был многочисленный персонал. Это пункт ввода мутантов, и там наблюдали лишь за высшими типами. Может, их отозвали, как всех рейнджеров. Там мы найдем припасы, укрытие. Это самая высокогорная из постоянных баз заповедников.
– А какие мутанты там были?
– Не знаю. Навещая Анлав, мы туда не заходили. Нам просто рассказали об этой базе, когда мы пролетали над ней на флиттере.
– У персонала был транспорт?
– Может быть, хоппер и обязательно – наземная машина. Им приходилось перевозить раненых животных для лечения. Всегда есть опасность, что на мутантов нападут контрольные животные. А чтобы изучить их по-настоящему, мутантов нельзя держать на привязи или в клетке.
Да, мы можем найти там хоппер. Это наполовину облегчит путь через горы. Я почувствовал, что мне не терпится добраться до Гурьего Рога.
Гроза к рассвету выдохлась. Как только рассвело, я завел машину и повел ее на полной скорости; энергию отнимало и искажающее поле: его никогда не предполагали держать постоянно включенным. Эти машины предназначались для неровной местности, но на сколько хватит заряда, я не знал. Возможно, придется идти пешком до того, как мы достигнем цели.
Поэтому я старался двигаться быстрее.
К счастью, дорога на юго-восток шла преимущественно по открытой местности, поднимаясь и спускаясь с многочисленных холмов. Дважды до полудня приходилось останавливаться: Приту и Айфорса укачивало. Дагни, укутанная в одеяла, лежала неподвижно. Она ела и пила, не открывая глаз, и Аннет не могла сказать, спит ли она.
Мы пообедали у маленького ручья. Пищу не грели, обошлись тюбиками чрезвычайного рациона. Вне машины было жарко, солнце обжигало кожу. Мы не стали задерживаться; перед отъездом я наполнил водой все фляги. Кто знает, найдем ли мы воду выше в холмах?
Холмы вокруг нас становились все выше; мне приходилось отыскивать извивающуюся тропу, а не двигаться прямо вверх или вниз, как раньше.
Казалось, я был прав насчет воды: местность становилась все более и более пустынной. Грозовые потоки прорыли овраги, загромоздили проход буреломом, и наше продвижение все замедлялось. Но затем мы вышли на расчищенную дорогу. Это был путь на Гурий Рог. Я не раздумывая свернул на него, решив увеличить скорость.
Расстояния с воздуха и на земле кажутся различными. Когда мы проделывали этот путь по воздуху с инструктором, казалось, что мутантная станция совсем недалеко от штаб квартиры рейнджеров, и обе они на небольшом удалении от Фихолма. Теперь я думал, не заблудился ли, миновав Гурий Рог и углубившись в холмы.
Мы спускались по оврагу между рядами высоких кустов спигана.
Наступило время плодоношения, и ветви, густо усеянные пурпурными плодами, сгибались до земли, преграждая нам путь. Насекомые, от крошечных до огромных зандских мух, которых я не смог бы накрыть ладонью, расправив яркие крылья, тучами набрасывались на переспелые плоды. Множество птиц, стада небольших животных, наевшихся до опьянения; некоторые из них лежали на спинах, устремив к небу когтистые лапы. Хорошо, что мы ехали в закрытой машине: запах перезревших плодов вряд ли захочешь ощутить вторично.
Мы уже проехали это место пиршества, когда я увидел существо, стоявшее посреди дороги мордой к нам, и остановился. Его появление перед машиной свидетельствовало, что оно не только видит нас (хотя, как оно могло видеть сквозь искажающее поле?), но и хочет нас остановить.
– Истробен! – Гита наклонилась вперед, ее голова оказалась на уровне моего плеча. – Вир, это истробен!
Если бы я сам этого не видел, не поверил бы: животное приподнялось на задние лапы, немного приблизилось к нам и поманило передней лапой.
Ошибиться в этом жесте было невозможно – оно нас звало идти за ним.
– Мутант!
– Он хочет, чтобы мы что-то сделали, – повторила Гита, схватив меня за плечо.
– Но поле включено, – рука Аннет коснулась рукояти на табло.
– Как он нас может видеть?
– Это мутант, – повторила Гита, – он многое может. Вир, нужно узнать, чего он хочет.
Но я не собирался возиться с животными. К тому же мутантам нельзя доверять. Неизвестно, кто еще бродит вокруг, свободный от лабораторного контроля.
Я включил одно из защитных устройств машины. Мы ничего не почувствовали, но животные, поедавшие плоды, казалось, сошли с ума. Птицы взлетели, некоторые при этом столкнулись в воздухе. Четвероногие – те, что были в состоянии, – убегали как могли быстро, уносились в разные стороны от машины, как будто она взорвалась.
Истробен задрожал, но остался на месте. Видно было, каких усилий это ему стоило. Пасть его раскрылась, должно быть, в крике, но в нашем поле мы его не слышали и не знали – это крик боли или гнева. Потом он опустился на четвереньки и, пьяно пошатываясь, двинулся в кусты.
– Что ты сделал? – спросил Тед.
– Включил ультразвук – им отгоняют животных.
Гита, сжав руку в кулак, ударила меня по плечу.
– Ты не должен был! – закричала она. – Он не хотел нам зла. Он хотел, чтобы мы что-то сделали...
Я, не слушая ее, увеличил скорость; мне хотелось побыстрее выбраться из кустов. Мы выехали на ровное место, покрытое свежей растительностью, какой мы не видели уже много часов. Причина этого сразу же стала ясна: фонтан на площадке, из него струится в небольшой бассейн или пруд вода, а оттуда по вымощенному камнями руслу растекается во все стороны.
За фонтаном находился искусно сооруженный дом, сливавшийся с местностью. А за ним – необычная скала, давшая имя станции, – она действительно напоминала рог гура, даже видны спиральные наросты, какие бывают у взрослых самцов.
Мы так неожиданно оказались на открытом месте, что у меня не было времени прятаться и разведывать, как я хотел. Но никаких признаков жизни не было, а на стоянке транспорта – пусто, даже наземных машин нет.
Я отключил поле, и мир немедленно наполнился звуками. Смешанный шум стоны, крики, время от времени рычание – все это, казалось, шло от дома.
– Что? – Аннет держала станнер наготове.
Я собирался открыть дверцу, но заколебался. Такие звуки означали что-то необычное, что-то дурное.
– Вир, истробен... – привлекла мое внимание Гита, потянув за руку. Я посмотрел, куда она показывала. Животное, пытавшееся противостоять ультразвуку, или его двойник, ковыляло из ягодных кустов. Глаза его были полузакрыты; оно качало головой из стороны в сторону, как будто его оглушили. Но оно упрямо держалось на лапах и миновало нас, направляясь к дому. При этом оно тоже издавало звук, что-то вроде ворчания. Крики в доме стали стихать.
– Вир, посмотри! Оно снова нас зовет.
Зверь добрался до фонтана и стоял там, полуоткрыв пасть: немалых усилий, видно, стоили ему движения. Он поднял переднюю лапу и сделал неуклюжий манящий жест.
Больше отказываться было нельзя. Да я и не мог. Но, выходя из машины со станнером наготове, отдал категорический приказ:
– Никто больше не выходит. Закройте дверь за мной и ждите, пока я не дам знак. Если я вскоре не появлюсь, уезжайте...
