Из меня выкачали силы. Я привалился спиной к дереву, пытаясь встать и одновременно остановить головокружение. Смог лишь пошевелить рукой. Пальцы показались мне длинными, как лапки паука.
Вермуз тем временем нагнал Игната, схватил его, а затем разорвал на части. Отбросил нижнюю половину в одну сторону, верхнюю в другую. Вскрикнула Света.
«Песнь заживления» игрока Книгожор восстанавливает вам 15 ед. Ваше здоровье 270 ед.
— Стас в лес! — заорал Миша. — Лолушка вставай, млять!
«Слово жизни» игрока Прыщ восстанавливает вам 30 ед. Ваше здоровье 300.
Я не мог подняться. Ватное тело не слушалось. Упадок духа плюс контузия. Джек пот. Стас с безумным воплем кинулся на сына Лося с мечом, но тот лишь отмахнулся от него лапой, похожей на корни вырванного дерева. Барда смело как игрушку. Монстр повернулся к Свете. Травница пятилась, бормоча под нос заклинания. Трава лезла из земли черными водорослями, хваталась за лапы вермуза, но Сына Лося задержать не могла. Рвалась, опадала и таяла.
Контузия не проходила. Не проходила. Я лежал сломанной игрушкой у дерева, и наблюдал, как вермуз добивает группу. Смерть Светы прошла легко. Он просто раздавил девушку одним ударом. Затем Сын Лося ушел в лес. Кто-то завизжал в чаще. Так истошно, от боли.
Когда вермуз вернулся — крик еще не утих. Стало совсем светло, или же взгляд настолько привык к сумраку. Но я видел, что с лап монстра капает кровь. Сын Лося шел ко мне. Видимо, к последнему.
Я с трудом приподнял руку и показал ему средний палец.
Сын Лося схватил меня, поднял.
Негативный эффект: «Контузия» — рассеян
Да ну вас в задницу! Как же своевременно. Вблизи морда вермуза тоже походила на лосиную. Только пасть раскрывалась, как у крокодила. От смрада сына Лося у меня закрутило живот. Гниль, паленая и сырая шерсть. Кровь. Костлявые пальцы монстра сдавили ребра. Боль прострелила тело. Сквозь боль щелкнули сломавшиеся кости. Я завыл, задергался, сжатый в кулаке Сына Лося. У глаз зверя не было зрачков. Белое ничто. Но это ничто изучало меня, как будто имело разум.
Дыхание гиганта было последним, что я услышал. Справа устремилась неотвратимая тень — вторая лапа монстра. Он оторвал мне голову.
Сознание воспарило над телом. Сын Лося отбросил мой труп в сторону, оглядел залитую кровью поляну, фыркнул и побрел в лес. Дело сделано.
Сознание поплыло в трубу посмертия. Эпичный бой закончился полным нашим разгромом.
По ушам ударил звон цикад. Поле близ Бергхейма… Я сел, чувствуя тесноту в груди. Воздуха не хватало. Будто лапа сына Лося все еще сжимала ребра, не позволяя вдохнуть. Однако ощущение ложное. Я знал, что на самом деле мешает дышать.
— Черт…, — просипел я. Повалился на бок, пытаясь втянуть в себя загустевшую патоку воздуха. Сердце долбилось дабстепом, в ушах невыносимым писком зудел монструозный москит. Изнутри шла волна паники.
Мир дрогнул. Перед взором поплыли искрящиеся звездочки.
— Помогите… — просипел я в траву. Вцепился пальцами в землю. — Помогите…
В такие моменты не помогает даже «три по пять». В такие моменты приступ нужно пережить. Просто пережить. Позволить себе бояться. Обливаться липким потом и замерзать одновременно.
— Маленький шут… самый грустный… на свете… — вспомнил я песню, пытаясь отвлечься.
Паническая атака ушла через бесконечность, выдрав из меня остатки сил. Черт.
Я перевернулся на спину, глядя в голубое небо. Сил встать не было. Приступ выдернул кости, превратив меня в набитый жиром, жилами и мясом кожаный мешок. Оно вернулось. Вернулось. И сейчас мне никакие терапии не помогут. Я боролся с паническими атаками целый год. Прожил еще год без них.
И вот все откатилось назад. Психотерапевтический вайп.
Волны слабости зарождались в районе солнечного сплетения и расходились по телу миллионами крошечных лапок. Хотелось материться в небо. Как-нибудь поэффектнее. На краю скалы, у бушующего моря. Руки воздеть и так, чтобы волосы развивались. Орать «не-е-е-е-е-ет!»
Трава зашуршала. По полю кто-то шел. Коляша Ловелас? Я было поднял голову, но затем без сил опустился. Плевать. Потом. Если это он — пусть порадуется небольшой победе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Небо над головой затягивало сознание. Я будто поднимался над миром, устремляясь в голубую бесконечность. Будто взлетал, отрываясь от куска мяса. Обрывая последнюю связь с телом, запертым в капсуле.
Игнат встал надо мною. Протянул руку.
— Идем, — сказал охотник.
— Это обязательно? — через силу улыбнулся я. — Мне там не очень понравилось.
Игнат олицетворял смесь невозмутимого вождя индейцев и ганфайтера из старых вестернов. Эдакий Клинт «Красное перо» Иствуд. Или Монтесума «Блондин». Хороший, плохой, Игнат.
Он поманил пальцами на протянутой руке:
— Шевелись. Добычу нужно забрать.
— Черт… Шмотки… — ахнул я. — Мы все просрали?!
— Возможно, — равнодушно кивнул охотник.
— Что это было?
— Сын Лося, — без тени эмоций сказал Игнат.
Я моргнул. Сглотнул комментарий и протянул руку в ответ. Поднялся, чувствуя, как подкашиваются ноги. Огляделся. Охотник терпеливо ждал, внимательно наблюдая за мною. По полю к нам шла Света. К ней навстречу уже спешил Олег.
— Сын, сука, Лося… — не выдержал я. — Вот от души помог. Все объяснил!
— Несколько раз на охоте натыкался, — по-моему смутился Игнат. — Ты бледный. Все хорошо?
— Кто такие эти сыны Лося? — не ответил я. О причинах такой бледности посторонним не рассказывают. — Он ведь соображал что-то, точно. Так смотрел на меня…
Игнат пожал плечами:
— В следующий раз спроси.
— Шмотки у нас там не космические, но, черт, это ж наши шмотки!
Боль утраты всего обмундирования команды пока не накрыла. Мне хватило переживаний и без этого. Умирать здесь не вариант. Если с каждым разом становится все хуже — то страшно представить до чего дойдет.
Я выдохнул. Побрел сквозь траву в сторону Бергхейма. Огляделся. Будь у Ловеласа лук — он мог бы тут хорошо погулять. Целое поле халявного опыта. Хотя…
Тут уже одной стрелой не управишься. Его ведь теперь Света в одиночку завалит, своими травами демоническими. Вот серьезно — был уверен, что девушке выпал класс к сбору гербариев и созданию лечебных мазей.
— Они были вопросительные, — сказал Олег. Мы шли по дороге к лесу, где бесславно полегли. Игнат надеялся, что сможет отыскать следы и по ним выйти на место гибели. Солнце поднималось над горами. Ощутимо теплело. Стража проводила нас заинтересованными взглядами.
— Пару раз на охоте с ними сталкивался, — произнес танк. Мы шагали рядом. Миша старался угнаться за нашим охотником. Он вообще ощутимо нервничал, все оборачивался, хмурился. Говорил, что нужно поторопиться.
Будто кто-то мог позариться в чаще на наши вещи. Вряд ли обычные жители занимаются подбором лута с игроков.
Или же занимаются?
— Мне кажется, они как-то связаны с тем, сколько ты ухайдокал до этого. Мы поначалу впрок били зверье, оптовый забой, — Олег хохотнул. — Потом перестали — и больше этих Сынов не видели. Будто лес, знаешь, присылает их сам. Ну, когда ты настолько обурел, что приходится вмешиваться. Но смотри, они были вопросительные! А теперь — двенадцатый уровень! Еще ночь посидим и… Ну, может две. Потом найдем их и отхреначим. Если все вместе. Я ж не успел ничего. Надо было стойкость использовать. А я сразу его на себя взял.
Я брел, мечтая о том, как можно будет завалиться спать. Накрыться чем-нибудь, закрыть глаза. На бок повернуться и… Короче, на разговор сил не оставалось, нужно было переставлять ноги по пыльной дороге и удерживаться в сознании. Потому ограничивался кивками. Олега же распирало в желании поговорить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тем более — Светлана с нами не пошла. Девушка едва стояла на ногах, когда мы выбрались с поля, но все равно порывалась в экспедицию. Олег безапелляционно отправил ее на базу. Стас ушел вместе с ней. Он выглядел еще бледнее, чем я.
Интересно, сколько нашему барду в реале? По разговорам хорошо за полтинник.
