Русские мы
Мчится лава,Рвутся кони,Сто клинков огнем горят,Свою участьВраг не понял,Он нас ждет,Большой отряд.Словно пуля из нагана,Наш удар неукротим,Утром ранним либо слава,Либо всем конец один.Я был в драке,Отбивался,На кого-то нападал,Вдруг «отбой» звучит атаке,Наш горнист его подал.Полегло по половине,Враг упорный, не ушел,Офицер, на френче орден,К командиру подошел.Если хочешь, будем биться,Правда будет лишь одна.Мы возьмем своих убитых,Не по-русски их бросать,Хоть уходим на чужбину,Но ведь есть отец и матьУ всех тех, кто здесь сражался,И страна одна была.Командир потупил очи,Был железный большевик,Уходите ближе к ночи,Всех своих похоронив.И своих мы здесь положим,Чтоб проклятая войнаНе ломала край наш отчий,Чтоб не бегала шпана,Сроду матери не знавшиИ какой не зная род,Ох, по миру стосковалсяНа Руси простой народ.Все сготовили по чести,Для убитых всем кресты,На одном поверху крестик,На другом звезда горит.Два отряда за работойПозабыли про войну,Все без ружей, с топорамиИ с лопатами вовсюБудто праздник на деревне,Словно строят вместе дом,И салют давали вместе,Смахнув слезы кулаком.Вскинув шашку вертикальноДля приветствия в строю,Разошлись все в путь свой дальний,Кто совсем в чужом краю.И картину всю испортилЧерноокий комиссар:Думай, как о всем доложишь,Я доклад свой написал.
Тасует колоду кремлевский крупье
Тасует колоду кремлевский крупье,Все карты в колоде почти одной масти,Такая игра уж была в Астане.И вышло им полное счастье.
Когда регионы подстрижены в масть,Хвосты расчесали, покрасили гривы,Тогда бесконтрольная высшая властьЗаставит всех петь по единым мотивам.
И что им ни скажут – за все они «за»,Отдать ли Курилы, продать ли леса,На бедность народа закроют глазаИ сами подтянут себе пояса.
Все будет у нас как в огромной семье,Племянники, братья, зятья, свояки,И нам пропоет из кустов соловейИ с Бабкиной Надей ее мужики.
Единая масть управляет страной,Всем карты дают василькового цвета,Политика это «дурак» подкидной,Шестерки на плечи – тебе эполеты.
Я люблю своих женщин красиво
Я люблю своих женщин красиво,Кто-то плакал, и то не навзрыд,И сейчас я, поэт неплаксивый,Отдыхаю и всеми забыт.
Ох, не любят у нас джентльменов,Если вежливый, значит – тюфяк,Значит, нет в нем от люмпенов генов,Да и сам он по виду хиляк.
Зарасту я трехдневной щетиной,На кровать свою брошу матрац,Познакомлюсь я с девушкой Зиной,Рот разинет, и сразу ей в глаз.
Всем расскажет, что снова я мачо,Если что-то не так – придушу,И что матом ругаюсь я смачно,Пьяным песню пою камышу.
Все равно я мечтаю о феях,О прогулках в саду и балах,О прекрасных в душе Дульцинеях,О шампанском на наших столах.
Если скажет мне вдруг Дульцинея,Что ей нужен мужик с топором,Я отправлю в запас ГименеяИ ее в дальний лес за бугром.
Осень любви
В любви осенней все неспешно,На каждый день упавший лист,И золото горами за бесценок,Без денег, только наклонись.
В тиши заброшенных аллеекШуршали лишь двоих шаги,Поблекла краска у скамеекИ белка кормится с руки.
Не зря дано нам «бабье лето»,Чтобы сказать все о любви,Если не можешь, как поэты,То хоть красиво мне соври.
Марсианин
На земле я один марсианин,С метеором сюда залетел,Рядом в поле трудились крестьянеИ махала им лапою ель.
Я сказал им – вы пашете плохо,Не родит подготовленный клин.Это что тут за ахи и охи, —Мне сказал тут парнишка один.
Ну, ты будто совсем марсианин,Мы здесь сеем подряд сотню лет,Агроном у нас местный сельчанин,Здесь пахал еще дедушкин дед.
Не смотри ты на пьяные рожи,Мы посеем здесь трезвую рожь,Ты куда-то собрался, прохожий,Так иди и ребяток не трожь.
Может, вымерли все мы на МарсеОт того, что все лезли везде,Подорвались на старом фугасе,Что нашли по весне в борозде.
Отец Сысой
Четвертый час ко мне один и тот же лезет вирус,Но я крутой, стихи пишу, воткнув перо в папирус,Чу! Колокол звенит, зовет меня к святой обедне,Возьму и вирус погулять в моей большой деревне.
Отец Сысой, монах босой, в деревне нашей вырос,Он Богу сын, все глюки знает, видит каждый вирус,Мы выпьем с ним по чарочке церковного вина,И вниз мы плюнем пару раз из форточки окна.
Вопрос не в том, босой Сысой или не босой,Зато он любит девушек босых с огромною косой,И вирусы он квасит в бочке старой и большой,Они ему виагрой служат. В доброте душевной
Сысой поэтому живет всё время холостой,Просясь к крестьянам, так, на месяц на постой,И много деток в той деревне с белой головой,И на лицо один портрет, как праведник Сысой.
Босому и в рясе легко и удобно,Нужды нет возиться с обувкой, с бельём,Все люди считают – отец преподобный,А он уж готовый и с длинным ружьём.
Мы дети ноябрьской смуты
Мы дети ноябрьской смуты,За нами была только кровь,В мозгах у нас были путы,Лачуги – отцовский наш кров.
Страна за колючим заборомИ в мире все наши враги,Гармошки поют с переборомИ топают в такт сапоги.
Нас порознь колотит и слабый,В отместку мы лупим своих,Пропили российскую славуИ к миру совсем мы глухи.
Сейчас мы живем за границей,Продукты, машины, шмутьеЛетят к нам за деньги сторицей,В сознанье живет бытие.
Но что-то у нас не в порядке,Нас партия вновь повелаДетишек рожать без оглядки,Пока есть деньжата, пока.
Ленин и Печник
Как-то зимойВ подмосковные ГоркиЛенин приехалДушой отдохнуть,Маслом намазатьПшеничную корку,Чай из стаканаТихонько хлебнуть.Только вот печкаОт дров задымила,Может быть, ТроцкийЧего начудил:Крикнул в конфоркуПламенный лозунг,Маузер сбокуИ всех в коммунизм.Печка не винтик,Она здесь хозяйка,Хочет – накормит,Не хочет – прости,Ешь всухомяткуПаек петроградский,Есть вот вода,Чтоб сухарь замочить.Печки не чинитТоварищ Урицкий,Спец по тому,Что где плохо лежит,Ждет его пареньС наганом Каннегиссер,Чтоб ему пулюМеж глаз положить.Вот она жизнь,Где-то плещет волною,В каждом удареНам слышится мат,Мы, словно звери,С цепей посорвались,Чтобы забыть,Что родила нас мать.Десять чекистовДопрос ведут печке:Кто ее сделал,За что саботаж,Ленин приехал,Тепло лишь от свечки,Печку приказаноНам расстрелять.Новость о том,Что у Ленина печкаСильно дымитИ не греет совсем,Знает весь мир,И французы, и немцы,Дикий тунгусИ монголы с границ.Если не будетДавать тепла печка,Сгинет Россия,Замерзли вожди.С кепкой в рукеЭто вождь пролетарский,Феликс ДзержинскийСтатуей стоит.Вот любопытство,Содом и ГоморруСмыло ещеДо расстрелов в Крыму,Будут ягодыИ будут цветочки,Будут все помнитьСибирь, Колыму.Лед холмогорскийПоставят исправно,Спрячут в стогах,Повезут день за днем,Чтоб как живойБыл наш лидерЗаморский,Мы же одниКак-нибудьПроживем.Будут все классыБороться в палатах,Вместо царяОни примут закон,Будут помещикиТолько с деньгами,Титул не титул,Работай горбом.С нефти, алмазовМы все с барышами,К выгоде нашейТорговля идет.Банки российскиеВсех кредитуют,В космос, в науку,В домашний уют.Не было войнПосле ленинской печки,Стали все братья,Родная земля…Чьи-то шагиДонеслись в огороде,Вот он, вражина,Печник с похмела,Пьяный в дыминуМужик лет под сорок,Плюнул под ноги,Цигарку скрутил,Дунул дымок онКуда-то в конфоркуИ молотком своимСтену пробил.Вытащил сажиОн целых шесть ведер,Дырку заделалИ глину растер,Весело прыгалОгонь на поленьях,Весел был в печкеОгромный костер.В нем запылалиПсалмы и молитвы,Подвиги ратейИ слава Руси…Только поникТот мужик непобритый,Что-то у печкиСовсем загрустил.Взял его за рукуВ кожанке парень,Вывел за дверь,Давай, друг, домой!И побежалПо деревне без шапки,Холодно былоВ тот вечер зимой.Дома егоУж почти и не ждали.Ждали рассвет,Чтобы тело забрать,Видно, Василий,От Бога все это,Есть на тебе благодать.Ленин чайкуС бутербродом откушал,Взял он бумагу,Чернила, перо,Нам для учебыТрактатик напишет,Чтобы и к намТоже счастье пришло.Что же, печник,Не напилсяТы в лоскут,Иль в дребодан,Или стал как стекло,Может, была быИстория нашаКак у людей,Чтоб из глазНе текло.
Прошлое
