– Доброе утро. – В комнату, подпрыгивая, вбежала Элиза. – Нам не хватало вас за завтраком.
– Сегодня утром мне не очень хотелось есть. – Брук понимала, что девочка имеет в виду себя. – Твой дядя все еще внизу?
– Нет, кузен Тревис поехал посмотреть, какой вред прошлой ночью причинила гроза. Не могу поверить, но я все проспала.
– Я тоже не могу поверить. Я не могла уснуть почти всю ночь, – призналась Брук. Она все еще не могла опомниться от ярости бушевавшей грозы, но не считала нужным обсуждать это с девочкой.
– Вы должны были зайти в мою комнату, – сказала Элиза, присаживаясь на краешек кровати. – Я бы составила вам компанию.
Брук почувствовала, что краснеет.
– Я тогда об этом не подумала. – Она действительно в то время не могла думать. Она не добавила, что это было бы намного безопаснее, чем там, где она тогда находилась.
– Угадайте!
– Что? – спросила Брук, поняв, что Элиза пытается ей что-то втолковать.
– Кузен Тревис сказал, что я могу сегодня ненадолго выйти к гостям. Так что мне надо, чтобы вы помогли мне выбрать самое лучшее платье.
– С большим удовольствием. – Брук подошла к девочке и протянула ей руку. Это поможет ей думать о чем-то другом, а не о Тревисе. – Пойдем, посмотрим, что нам надо сделать.
В комнате Элизы они пересмотрели весь ее гардероб, старательно оценивая каждое платье. Брук вынимала платье, а затем они тотчас же отвергали его, поспешно переходя к следующему.
– Они все слишком детские, – расстраивалась Элиза. – Через три месяца мне будет тринадцать, я уже почти женщина. Не хочу выглядеть маленькой девочкой.
Брук улыбнулась. Элиза, как и все девочки ее возраста, так спешила стать взрослой.
– У меня есть идея. – Брук вынула нежно-розовое платье из волнистой кисеи. – Вот это славное, – сказала она, показывая платье девочке. – У меня в комнате есть темно-розовые перья, которыми мы можем оттенить цвет платья. Мы попросим мамми найти нам кого-нибудь, кто сумеет обшить перьями низ платья. А немного кружева на лифе сделают его просто очаровательным. Как ты думаешь?
Элиза захлопала в ладоши.
– Звучит заманчиво. Вы – просто чудо! Я так рада, что вместо Гесионы здесь вы.
Брук повернулась к ней:
– Она тебе не нравится?
– Нет, – Элиза вздохнула, – честно говоря, нет.
Брук положила платье на кровать и занялась им. Она пыталась не выдавать своего интереса, но умирала от желания узнать что-нибудь об этой женщине.
– Твой кузен явно о ней другого мнения.
– Я думаю, у Тревиса есть на то основания.
– Основания? – В ответ на заявление девочки Брук подняла бровь. – Ты хочешь сказать, что, по-твоему, он женится не по любви?
– Я думаю, Гесиона ему, в общем-то, нравится, но он женится на ней потому, что она происходит из богатой креольской семьи.
– У меня создалось впечатление, что Тревиса не очень интересует богатство.
– Я вижу, вы его уже хорошо знаете, – улыбнулась Элиза.
– Я не уверена, что хорошо знаю его, но он не похож на человека, которого можно заставить делать то, чего он не хочет делать.
Элиза пожала плечами:
– Это, правда, и мне не следует сплетничать, но я думаю, он женится на Гесионе, чтобы угодить моей тетке. Видите ли, ее отец отрекся от нее, когда она родила Тревиса вне брака. Я как-то слышала, как об этом говорила моя мать. Конечно, она не знала, что я подслушиваю. Она говорила, что дедушка собирался выдать тетю Маргарет за уважаемого креола, а она встретила герцога и без памяти влюбилась в него. Она думала, что он бросит свою жену и останется с ней, но этого не произошло. Он бросил тетю Маргарет и вернулся в Англию. Скандал, обрушившийся на семью, ожесточил моего деда.
Брук не хотела проявлять интерес, но не сдержалась и сделала несколько замечаний. Кроме того, чем больше она узнает о Тревисе, тем легче ей будет заставить его уступить ее желаниям.
– Я понимаю, что вызвало скандал, но когда Джексон признал Тревиса своим сыном и отдал ему плантацию, разве ничего не изменилось?
– Нет. – Элиза покачала головой. – Видите ли, креолы очень гордые люди и не любят прощать. Мне не следует говорить этого, но тетя тоже ожесточилась. Она всегда была добра ко мне, но постоянно напоминает кузену Тревису, что он виновник ее погубленной жизни.
– Но при чем здесь Тревис? Он же не просил, чтобы его родили, – поспешила выступить в его защиту Брук. – Он был всего лишь ребенком. Маргарет сама поступила плохо, это ее вина.
Элиза как-то странно улыбнулась Брук:
– По-моему, вам нравится мой кузен.
С минуту Брук ошеломленно смотрела на Элизу. Почему ребенок так думает? Она всего лишь задавала вопросы, потому что ей было интересно. И может быть, проявила капельку любопытства.
– Давай скажем проще – он начинает мне нравиться. Ты показываешь его совсем с другой стороны.
– Я люблю своего кузена – почти все время, – Элиза хихикнула, – пока он не становится брюзгой. Тогда я стараюсь держаться от него подальше.
– Мне знакомо это чувство, – призналась с усмешкой Брук. Она взяла платье. – Пойдем, поищем мамми и узнаем, сможет ли кто-нибудь сотворить чудо из этого платья.
Тревис старался держаться в стороне от большого дома, и от Брук в особенности. Прошлой ночью он вел себя как дурак. Какого черта он позволил этой женщине так близко подойти к нему? Теперь, узнав сладость ее поцелуев, он обнаружил, что они не удовлетворили его, как он надеялся. Наоборот, ему захотелось большего.
Но за какую цену?
Тревис подумал: а как отнеслась бы Брук к предложению стать его любовницей? Осмелился ли он спросить ее?
Тревис сдержал коня. Не время думать об этом. Плантация, прежде всего.
То, что увидел Тревис, не обрадовало его. Судя по всему, он потерял половину урожая, и если работники быстро не вернутся на поля, он лишится и второй половины.
Неужели даже погода против него? Выехав на поле, он увидел, как работники с трудом вытаскивают телеги, застрявшие в грязи.
– Черт, – пробормотал он, сойдя с лошади, подошел к телеге и, подставив плечо, принялся выталкивать повозку из облепившей ее грязи. Ему только и оставалось, что самому вымазаться по уши.
Брук, завернувшись в купальную простыню, стояла перед своим платяным шкафом. Сегодня она хотела произвести хорошее впечатление. Она впервые встретится со своими соседями, и ей хотелось выглядеть как можно лучше.
В комнату вбежала Милли Энн.
– Простите, я опоздала, мисс Брук, но я относила платье к мисс Элизе. Вы уже начали одеваться? Гости скоро приедут.
Наконец Брук достала из шкафа ярко-синее платье из шелка и атласа.
– Думаю, я надену вот это.
– О-о, этот цвет так вам идет, – сказала Милли Энн, встряхивая кремовые нижние юбки. – Я хочу, чтобы вы легли на кровать, и я натру вас миндальным маслом. Мамми велела мне обязательно это сделать, чтобы вы сегодня были самой красивой.
