Несколько вертолётов уже пролетели над центральными районами Москвы и доклады тех, кто там побывал, были неутешительными. Зато не произошло другого, того, чего я больше всего боялся — вся восточная половина Москвы вовсе не превратилась в огромный вал обломков. Волна из-за того, что впереди неё зелёные слизни постоянно создавали кипящий слой, не била кувалдой по всему, что попадалось ей на пути, а давила пусть и с чудовищной силой, но всё же относительно мягко, да, и "ехала" она на этом самом кипящем слое, а потому практически все каменные и кирпичные постройки высотой не более трёх этажей уцелели, хотя и остались по большей части без крыш. Когда я коротко обрисовал остальным шестнадцати офицерам в чине от капитана до полковника и одному генералу, вышедшему в запас, почему волна нас пощадила, они сразу же захотели узнать подробности и вот тут-то я и пригласил их к нам в гости. Правда, я при этом не сказал, сколько народа к нам прилетело на самолётах, но зато успел увидеть своими собственными глазами, что как на территории Москвы, так и на территории прилегающих к ней районов области вполне благополучно приземлилось довольно-таки большое количество плавучих средств спасения.
Когда я тогда, на складе, разговаривал с Валюшей, она рассказала мне, в чём заключается её план. К тому времени она уже выкопала рядом со своим домом котлован такого размера, чтобы в нём поместился спасательный батискаф и даже раздобыла две цистерны для него, одну толстостенную, из высокопрочной стали, для перевозки сжиженного газа, а вторую стеклопластиковую, которую доверху заполнила бензином и даже к тому времени обтянула поролоном и толстой виниловой тканью, из которой шьют тенты для фур, да, ещё и обмотала толстым капроновым шнуром, прежде чем сделать последнюю обтяжку винилом. Этот ватник должен был предохранить поплавок от предметов с острыми краями, которые понесёт с собой волна. После этого она возвела вокруг котлована, облицованного бетонной стяжкой, П-образный бруствер высотой в четыре метра и в завершении, когда будет смонтирована система жизнеобеспечения, для чего Вале были нужны несколько аквалангов и компрессор, чтобы заправить их воздухом, она собиралась засыпать свой батискаф самым обыкновенным керамзитом. Ударная волна в таком случае его просто разметает окрест, но не причинит всей конструкции никакого вреда, а когда пойдёт приливная волна, то поплавок увлечёт спасательную капсулу вверх и потом всё будет зависеть только от того, как быстро якоря за что-нибудь зацепятся.
Не знаю, думала моя Валюша о том, что её батискаф приплывёт прямо к тому бункеру, в котором я сидел, но так оно и случилось. Во всяком случае она добилась самого главного, спасла своего ребёнка. Как и Валюша, народ в Западной Европе тоже оказался горазд на выдумки и рукаст. Каких только спасательных средств люди там не изготавливали, попутно отбиваясь от набегов, прости меня Господи за такие расистские и исламофобские настроения, всяческого чёрного, хищного и беспощадного зверья. Нет, я в принципе не имею ничего против них, как людей, и даже обрадовался, увидев в нашем укрепрайоне нескольких чернокожих мужчин и женщин, а также явных мусульман, да, и в наших убежищах нашло приют немало выходцев из Средней Азии и далеко не все из них были деятелями науки и культуры, многие работали в Москве дворниками, но всё же меня бесило то, что узнав о грядущей катастрофе, они тут же начали убивать, истязать и насиловать белых людей. Что же, теперь нам только и остаётся, что посмотреть, сколько людей спасётся после Апокалипсиса в их странах. За японцев и южнокорейцев я почему-то не очень опасался. Уж они-то точно в огромном количестве набились в самолёты и перелетели к нам в Сибирь и на Дальний Восток, но какая участь постигла остальной мир?
После короткой перепалки в эфире, все шестнадцать бравых вояк, которые не потеряли присутствия духа и доказали Господу Богу, что они умеют руководить людьми, согласились полететь ко мне в гости, чтобы устроить совещание по горячим, нет, скорее уж мокрым, следам. Между прочим, говоря о воде, после того, как волна, скользя над землёй на газовой подушке, промчалась через всю европейскую часть России и в частности Московскую область и Москву, Москва-река хотя местами и изменила своё русло, довольно быстро наполнилась свежей водой. Надеюсь, что то же самое произошло и с Волгой. Правда, хотя я сам увидел всего несколько гидросооружений вроде канала в Тушино, многие мосты всё же рухнули. Не думаю, что при этом устояли волжские плотины, а там кто его знает. Построившись в воздухе журавлиным клином, мы полетели через Юго-Западный район в мою вотчину. В небе над этим районам к нам присоединились ещё три импортные вертушки и вот в них-то командирами были как раз штатские и, не смотря на то, что мы летели на военных вертолётах от "Ми-8", "Ми-24" и даже "Ми-28", согласились присоединиться к нам, чему я был только рад. Ну, когда мы долетели до нашего импровизированного аэродрома, то на меня обрушился буквально со всех вертушек такой шквал мата, что куда до него грёбанной волне Апокалипсиса. Он был раз в пять мощнее и ожесточённее. Больше всех, почему-то, неистовствовал генерал-полковник Данилов, крича в микрофон:
— Майор Дубинин, ну, ты и проглот! Ты что подлодки и самолёты специально, тушенкой, приманивал? Откуда ты нагнал в свой район столько техники, что даже успел построить тут целый аэропорт? Ну, сейчас я тебе задам жару, чертяка окаянный.
Кто-то вслед за ним возмущённо вопил:
— Бля, да, у этого чёртового десантника в районе светло, чуть ли не как днём! Завтра же начну прокладывать к тебе кабель, Серёга, и только попробуй мне его не запитать. Вот тогда ты узнаешь, какие порядки заведены у комсостава внутренних войск.
Все остальные коллеги материли меня примерно в том же темпе и так же, и даже же куда более, красочно, а я только посмеивался. Для посадки нам высветили самую большую и удобную площадку в районе — крышу огромного, трёхэтажного гипермаркета, над которой нам пришлось столько потрудиться. Она выдержала волну, значит выдержит и вес двадцати двух вертушек. Как только мы все вышли из вертолётов, то сразу же направились к самому центру площадки, где и встретились. Наша встреча на земле была тёплой и очень радостной. Мы обнимали друг друга, хлопали по плечам и даже целовались по русскому обычаю. Практически все мужики и четыре женщины, которые характером были даже намного крепче, чем многие мужики, а одна, подполковник медицинской службы, так и вовсе была кавалерист-девица лет тридцати пяти, но с очень стройными ножками, запросто смогла бы с одного удара напрочь лишить Полифема зрения. Она же и была единственной из нас, кто до февраля месяца оставался в строю и Лидия Михайловна Медведева дольше всех трясла и целовала меня, благодаря за то, что я построил такой чудесный аэродром. Хотя меня это уже и начало бесить, да, не строил я его, всё же смолчал. Под занавес она спросила меня требовательным голосом:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
