— Узрейте порождение дэва людоедского, о правоверные! Узрейте и оплачьте участь несчастных, коих пожрало чудище непотребное! — это влез бритый «возноситель славы божьей», что-то вроде местного монаха. Они вообще забавные, и я не раз хихикала над тем, как они по-дурацки выглядят с наполовину крашеным лицом. Возносители Нейгэллаха красили правую половину, монахи Шергеллаха — левую. Или наоборот? Не помню…
— О правоверные, поведайте же мне, что происходит? Я потерял очки и ничего не вижу… Доблестный вампир поймал нарушителей спокойствия?
Серая спина перед глазами дрогнула. «Доблестный вампир» чуть не споткнулся и слегка ускорил шаги.
— Возрадуйтесь, о жители города! — живенько сориентировался «возноситель славы», — Возрадуйтесь чудесному спасению и пожертвуйте на храм, дабы закрепить благосклонность бога, направившего руку вампира…
— Папоцька, а вон то — мальчик или девоцька?
— Молодежь окончательно впала в грех бесстыдства! — ввинтился в обсуждение дрожащий от злобы голос, — Днем водить такое по улицам…
— Бесстыдство? Какое бесстыдство? — оживился старикан. — Да где же мои очки? Поведайте мне, о правоверные, что происходит?
— Эй, Джано, слышал? Бесстыдство и распущенность! Вот узнают аргентумы, чем ты занимаешься…
— Причем в людских кварталах!
— И пожертвуйте на храм во искупление лицезрения неподобающего… — не отставал верующий.
— Папоцька, а ты умеесь так менять цвет? Смотли, какой вампил класненький…
— Правоверные, а где же бесстыдство? — разочарованно вопросил старик. — Я вижу только, как вампир почти бежит…
Мы и правда уже практически бежали — ну, насколько я, конечно, могу бегать… Джано нырнул в какой-то переулок, мальчишки следом, я за ними, стараясь не особо дышать — в переулке отчаянно несло кошками, паленой шерстью и еще непонятно чем, но жутко противным. А за спиной затихали голоса:
— Бежит!
— Во имя всемилостивого!
— От кого?
— Спасайтесь!
— И пожертвуйте на храм…
— Даррррррья!
Прямо не Джано, а тигр какой-то. Да нет, куда там тигру — так мое имя даже льву не прорычать. Что с людьми злость делает! Невысокий и не особо крепкий вампир сейчас почему-то наводил на мысли про ураганы, цунами и бомбоубежища.
— Че? — отозвалась я, автоматически упихивая мальчишек за спину. Нет, я не думаю, что Джано их покусает или еще чего, говорю же — автоматически. Злой он, как… как…
— Ты что творришь?!
..как вампир! Лицо горит, из глаз вот-вот искры посыплются, а в пальцах появляются-пропадают флаконы с его порошками-микстурами. Вот уж некстати сейчас эта его привычка таскать с собой «оружие»… Как швыранет сейчас чем-нибудь, так потом отколдовывать будет нечего.
— А че? — буркнула я чисто для проформы. Я бы на его месте тоже ругалась, чего уж… Улицу хоть вспомнить, позорище же. Интересно, а рынок Джано видел или только…
— Ах, че… — вампир вдруг перестал рычать и переключился на шипение, будто в нем проснулась анаконда. — Значит, че…
И понеслось.
В следующие секунд сорок я узнала о себе много нового и интересного. Причем настолько-о… Не повышая голоса, не поминая ни внешности, ни веса, ни разу не скатившись на открытый мат, Джано ухитрился размазать меня по забору и камням двора так, что уши горели. Мне припомнили оживших сторожков, сбежавшую икру и проломы в стенах, и голову, пропавшую из хладницы (хотя тут я как раз была совершенно ни при чем!), и порчу ценного ковра-мышеловки… А еще обвинили в безмозглости, влипании в каждую встречную лужу и стремлении собрать на свою точку все возможные и невозможные ядовитые шипы. Он, мол, еще посмотрит по карте — где в последнее время случались стихийные бедствия и глобальные неприятности — тогда можно будет проследить мой путь по здешним землям и отправить меня домой. Если то несчастное племя, которое породило меня на свет, еще существует!
— Ты же ходячая катастрофа!
— А ты и ее продай, — тихо посоветовал чей-то голос. Из-за спины…
— Что? — на этот раз наши с вампиром голоса прозвучали на редкость согласованно. Не знаю, что удивило Джано, но мне лично такое предложение показалось слишком… оригинальным (это если еще мат опустить). Продать? Меня?! Ну, Алишер…
Эй-эй, когда это он успел встать рядом?
— Я говорю, ты и ее продай, — странно-спокойно проговорил мальчик-раб, аккуратно становясь между вампиром и мной. Будто заслоняя. — Не первый раз от врага откупаться, так ведь, хозяин Джано? Если она и правда такая катастрофа, то будет двойная выгода: и цену возьмешь, и врагу придет полная дэвья задница… Удобно, правда?
У вампира даже губы побелели. Несколько секунд он смотрел на мальчишку в упор — молча, удивленно, растерянно — будто Алишер его только что ударил. Потом черные глаза погасли, и вампир отвернулся.
— Устрой их в пустой комнате у кухни, — глухо проговорил он, — Познакомь со сторожками. Покорми, помой… Отвечаешь…
И он ушел! Просто ушел, бросив меня с этими четырьмя. Представляете?
Поздно вечером я пробралась на кухню… нет, не затем, за чем вы подумали. Странно, но есть не особо и хотелось. Аппетит то ли трусливо смылся, не выдержав общения с четырьмя подростками, то ли вообще пал смертью храбрых. Наследниками павшего остались шум в ушах, растрепанные нервы и стойкая головная боль, которая не снималась ни массажем, ни аутотренингом.
Интересно, если женщинам, мечтающим похудеть, в качестве рецепта посоветовать завести четырех детей, заведут или предпочтут остаться толстыми?
Не знаю, не знаю. Лично мне подарочек достался тот еще. Парень с повадками суицидника, тихий младшеклассник, который чуть что, замирает статуей, чудо не пойми-какой-ориентации и дикареныш, который в здешних порядках понимает не больше моего. Ничего наборчик?
Голова у меня заболела еще на пункте «помыться». И дело было не в причудах местной сантехники…
У одного на спине какие-то странные следы, будто иголкой укололи… раз этак сто, примерно, у второго вдоль позвоночника полоска шерсти, третий наотрез отказывается раздеваться в присутствии женщины, четвертый пытается набедренную повязку намотать на голову и шею. И пока я распутывалась с первыми проблемами, остальные посыпались градом. Куда-то пропадает мочалка, кто-то нечаянно разливает мыло, и передвигаться приходится осторожно, по шажочку. Откуда-то возникает Левчик, душераздирающе мявчит и удирает, как от пантеры, а малыш Тагир пропадает и находится под лавкой весь в слезах. Под ноги в неподходящий момент попадается мыло, и бассейн расплескивается по всей бане…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
