последнего, то ли на гастрономические вкусы монстра, предпочитающего жрать муров мидл прожарки. Это чтобы и корочка была, и мясо оставалось в собственном соку и с кровью. Ничем иным поведение элитника, пытающегося создать фаербол, вместо того, чтобы банально прихлопнуть кряжистого одним ударом лапы, Паломник пояснить не мог.
В принципе, элитник и вовсе не должен был размениваться на такую мелочь, как мур. Для него и сам Паломник представлял интерес разве что в силу того, что после выстрела и установления зрительного контакта, инвалид в ответ на жест монстра «ножом по шее и в колодец», продемонстрировал ответное ритуальное телодвижение, известное в обиходе, как «Жест по локоть», он же «Полруки», к тому же отягощенного последующей демонстрацией среднего пальца. Короче, весь тот перечень, с помощью которого еще в античности ликтор Антиллий оскорбил в народном собрании сторонников Гая Гракхта. После чего установилась негласное правило смывать подобную дерзость кровью обидчика. Вряд ли Кинг-Конг относился к числу знатоков традиций, принятых в земной культуре. Вот только все его поведение однозначно свидетельствовало о том, что он обладал прекрасной эмпатией и всегда был готов устранить даже не угрозу, а малейший намек на угрозу его лидирующего положения со стороны любого обитателя Улья. Естественно, подобное устранение намека на угрозу, предполагало и физическое уничтожение носителя этого самого «намека…».
Просто удивительно, как совершенно разные исходные предпосылки, приводят к схожим результатам. В данном конкретном случае поведение высокоранговой твари стикса, чье мышление, по идее, было совершенно чуждо всему человеческому, на удивление схожим образом копировало реакцию главного бандита из числа «пацанчиков на районе». Достаточно было инвалиду продемонстрировать элитнику средний палец, как у того буквально «крыша поехала» в стремлении как можно быстрее наказать обидчика.
Именно так и думал инвалид, наблюдая за стремительно приближающимся к Башне Инвалида монстром.
Правда то, что Кинг-Конг резко затормозил при виде мура, не вкладывалось в эту простую схему поведенческой конвергенции, элитников и бандитов при схожих условиях окружающей среды, которая успела сформироваться за это время в голове Паломника.
Вместо того, чтобы походя смахнуть кряжистого и помчаться дальше, монстр начал готовить фаербол, тем самым подчеркивая либо свою разумность и способность резко менять приоритеты, демонстрируя тем самым завидную гибкость мышления, либо то что за время пути от Торгового Центра к Башне Инвалида, монстр здорово проголодался и решил сделать перерыв на жаркое.
А скорее всего, сработала та самая эмпатия, наличие которой у элитника предположил инвалид. И монстр со стороны мура почувствовал нечто, непосредственно его касающееся. Какие-то сильные эмоции непонятной направленности. Причем совершенно необычного характера. А всякое необычное в Улье однозначно обещало неприятности. Оттого-то монстр и стал действовать вопреки привычным шаблонам. Остановился и на всякий случай стал готовить свое самое сильное оружие. Плазменный сгусток.
А то, что кряжистый своим поведением и образом мышления, что называется «ни в какие ворота не лез», однозначно следовало из его действий. Вместо того, чтобы подобно девяносто пяти процентам иммунных, оказавшихся на пути разъяренного элитника, застыть в полном параличе, в ожидании неминуемой смерти. Еще четыре процента, самых умных, попытались бы сбежать. И пусть подобная попытка заведомо была обречена на провал, но, как говориться, «попытка не пытка». Либо, наконец, в числе одного процента оставшихся, нелепым образом сочетающих в себе отвагу и слабоумие, попытаться вступить в схватку с Кинг-Конгом.
Так вот, вместо всех этих обычных для иммунных в подобных ситуациях реакций, мур, вдохновленный нимфой, продемонстрировал нечто свое: посконное и домотканое.
Широко расставив руки и демонстрируя при этом попытку заключить элитника в объятия, мур, со словами: «Родной ты наш. Как долго я ждал этой встречи», активировал свой Дар Улья и в считанное мгновение оказался рядом с Кинг-Конгом. Элитника подвела его же эмпатия. То, что мур не испытывал по отношению к нему никаких враждебных чувств. Более того, от него буквально фонтанировала аура радости и счастья от предстоящей встречи. А то что в левой руке при этом Дуб держал детонатор, предназначенный для подрыва пояса шахеда, к делу материализации чувств не имело никакого отношения.
В противном случае Кинг-Конг не допустил бы никакого физического контакта. И никакой Дар Улья не помогла бы кряжистому. Поскольку физические кондиции элитника, включая скорость, значительно превосходили таковую у мура. Даже при том, что последний использовал свое умение.
Вот только в результате взаимного недопонимания целей и задач сторон все закончилось прямым физическим контактом между муром и элитником с последующим подрывом пояса шахеда.
Прогремел оглушительный взрыв. Огненный шар, иссине фиолетового цвета, диаметром метров в десять, казалось уничтожил все, что оказалось в зоне его поражения. Входную дверь в холл Башни Инвалида, вместе с изрядным куском бетонной стены, буквально испепелило. Теперь на этом месте сияла оплавленная дыра. Бронированный джип муров, отстоящий от места катастрофы метрах в двадцати развернуло и отбросило еще на столько же. От мура не осталось даже воспоминаний. Хотя с этим утверждением можно было бы и поспорить. Поскольку на оплавленной гранитной брусчатке при желании можно было различить тень, возможно оставленную кряжистым в процессе испарения.
— Подобные картинки, — вспомнил инвалид, — пользуются популярностью у туристов в Хиросиме. Совершающих экскурсии по местам первой на Земле атомной бомбардировки.
И в никакие ворота не лезло то, что прямо в эпицентре всего этого непотребства, на монолитной подложке, образовавшейся из спекшихся гранитных булыжников, валялась туша Кинг-Конг, внешне практически неповрежденная.
По оценке Паломника, взрыв пояса шахеда, начиненного двумя десятками гранаат, из которых половину относились к классу светошумовых, и близко не мог дать подобный эффект. Наверняка сдетонировал плазменный шар, зарождающийся в лапах монстра. И даже при том при всем, колоссальной силы взрыв не смог нанести существенного вреда элитнику. Об этом однозначно свидетельствовал тот факт, что монстр попытался приподняться, упираясь обожженными конечностями в раскаленную землю. При этом Кинг-Конг непрерывно тряс головой, как быдто пятаясь избавится от воды, попавшей в уши.
Классический признак оглушения, — хладнокровно констатировал Паломник, наблюдая за потугами монстра. В голове царила полная ясность и понимание того очевидного факта, что тварь с запредельной регенерацией бувально через пару минут прийдет в себя и сложив один плюс один, неизбежно прийдет к выводу об виновности инвалида. После чего быстро подымится на двадцать пятый этаж и поставит окончательную точку над этой эпопеей с охотой, обернувшейся клоунадой. И еще Паломнику было откровенно стыдно. Стыдно за то, что его расчеты завалить лидера орды тварей стикса, того самого, от шкуры которого отскакивали снаряды сорок пятого калибра, с помощью гранат, свидетельствовали разве что о врожденном
