когда ходили за ландышами, и как он, Женька, превратился в серого волка, завыл и убежал в чащу...
— Не заколдовывала я тебя! — смеясь, взвизгивала Нюся.— Правда, Надейка? Я же не успела, гром ударил!
— Нет, ты успела,— доказывал Женька.— Я серым волком до самой пасеки мчался, только ты с перепугу не видела. Ты же с закрытыми глазами бежала, тебя Ваня за руку тащил. Хорошо, что дедушка Коробов меня на пасеке расколдовал.
— Ну да,— недоверчиво возражала Нюся, и все опять покатывались со смеху.
Вдруг Надейка спохватилась: самого главного-то она Ромке и не сказала ещё. Завтра она уезжает в гости к папе, в далёкий большой город. Тамара Кон-стаптиновна едет в отпуск и Надейку довезёт.
— Ты, как выйдешь из больницы, Грома корми и Тиграса. Ладно? А то тёте Капе некогда,— попросила Надейка.
— Голодные не будут,— пообещал Ромка.— А ты скоро вернёшься?
— В августе. Как у Тамары Константиновны отпуск кончится, она за мной заедет.
— Значит, ты почти всё лето проездишь? — вздохнула Нюся.
Все замолчали. Долго не будет Надейкн. Отцветут пионы, ирисы, саранки, поспеет и отойдёт лесная малина, и за голубицей ребята пойдут без неё.
— Тётя Капа говорит: когда я вернусь, новая школа будет уже совсем готова,—сказала Надейка.
— Мы с тобой опять сядем за одну парту, правда? — оживилась Нюся.
В палату заглянула Любовь Михайловна.
— Хватит, ребятки. Прощайтесь. Роме укол делать пора.
Ребята поднялись со стульев.
— До свиданья, Ромка!—сказала Надейка.— Читай книжку. И варенье ешь.
— Ну, счастливо тебе,—отозвался он.—А вы, ребята, приходите завтра. Ладно?
— Придём,— заверил Женька,— если только вот эта ведьма,— он кивнул на Нюсю,— меня в какой-нибудь чурбак не превратит.
— В обезьяну тебя превращу,— смеялась Нюся.— Или в попугая.
Выходя из больничного двора, Надейка оглянулась. Ромка смотрел в окно. Надейка остановилась и помахала рукой. Ромка улыбнулся и отдал честь, как учёный медведь, совсем как тогда, зимой, когда он залез в дупло — медвежью берлогу, чтобы напугать Надейку.
День был сухой, жаркий. Мирошничиха развесила на верёвках во дворе шубы, отрезы сукна, одеяла. Мирошник сидел тут же, на чурбаке, безучастный к хлопотам жены.
— Горло болит, Ефим? — тревожилась она.— Ступай в больницу.
Мирошник отмахнулся:
— Замолчи, без тебя тошно!
Первые дни он всё ждал: вот придут, арестуют. Не пришли. Только всё равно — и дома, а как в тюрьме. Страшно за калитку ступить, в глаза людям глянуть. Утром рано, до свету, воды навозит в контору и столовую, потом стреножит лошадь, пустит на луг, а сам домой. Раньше бы сколько дел за день переделал, а сейчас всё из рук валится.
Откупиться бы... Вон жемчугу с горстку накопилось, он ведь дорогой, жемчуг; соболиная шкурка лежит в целлофановом мешочке, пересыпанная от моли табаком,—не было случая сплавить. Нашёл бы чем откупиться. Да только от кого?
Сидит Мирошник на кедровом чурбаке, курит и смотрит, как лёгкие кольца дыма поднимаются вверх, к таким же лёгким маленьким облакам.
А небо глубокое, синее. Вот показалась в нём точечная серебристая стрелка — реактивный самолёт. Гул чуть доносится и то откуда-то из другого места — кажется, сзади ещё один самолёт летит: отстаёт звук.
— Ваня! Ваня! Самолёт! — кричала в соседском дворе Нюся Стрижко.— Это «ТУ-114». Да? Значит, Надейка полетела!
«Вот и полетела моя Надейка»,— думала Капитолина Ивановна, стоя на школьном крыльце и провожая взглядом серебряную стрелку.
по
Всё шло как надо: именно в это время «ТУ-114» должен был лететь из Хабаровска, а путь на Москву пролегал над Кедровом.
Ромка не видел самолёта. Ему ещё не разрешали выходить во двор. Он лежал и читал «Военную тайну». Читал, и хмурился, и смеялся, и кому-то грозил кулаком, и совсем не замечал, что в дверях уже давно стоит отец и смотрит на него с такой нежностью, с такой тревогой, будто не видел его сто лет и будто сейчас Ромка может опять исчезнуть.
А самолёт летел всё дальше и дальше — над тайгой, над горами, над озером Байкал...
Надейка с Тамарой Константиновной успели перелистать все журналы, какие были в салоне, насмотреться на облака, сверкавшие внизу. И тут Надейка вспомнила про мешочек с кедровыми орехами, который принесли ей на дорогу Нюся и Ваня Стрижко.
— А орешки не простые, всё скорлупки золотые...—продекламировала Нюся, лукаво улыбаясь.— Будешь грызть — смотри хорошенько, может, волшебный орешек попадётся...
Надейка! угостила Тамару Константиновну ненова запустила руку в мешочек, чтобы достать орехов себе.
Тинк... Тинк... Тинк... На ладони у девочки среди коричневых, угловатых орешков засветилась серебристая бусинка...
Жемчужина! Нюсино сокровище...
Тинк... Тинк... Тинк... Яркое солнце било в иллюминатор самолёта, в лучах его сиял, переливался перламутровый шарик, и слышался Надейке таинственный Нюсин шёпот: «Задумай желание... Какое хочешь. Обязательно исполнится».
ДЛЯ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
Черноголовипа Галина Васильевна лодка в протоке Повеоть
Ответственный редактор Л. Г. Тихомирова. Художественный редактор Н. Г. X о-лоловская. Технический редактор В. К. Егорова. Корректоры Л. II. Г у о е в а и Л. М И и к о л а е в а. Сдано в набор 12-XI 1965 г. Подписано в печать 14-1 1966 г. Формат 60 X 90 ‘/и* 7 печ. л. (5,13 уч.-изд. л.). Тираж 100 000 экз. ТП 1906 As 250. Цена 27 коп.
на бум. JN5 2
Издательство .Детская литература". Москва, М. Черкасский пер., 1.
Фабрика .Детская книга" А1 I Рооглавиолиграфпрома Комитета по печати при Совете Министров РСФСР . Москва, Сущевский вал, 49. Заказ А! 3220.
