Вопрос поставил меня в затруднительное положение. Если сказать, что я еще не в колледже, она утратит ко мне интерес. А мне хотелось, чтобы она задержалась.
— Начинаю с октября. Устроил себе каникулы после школы. По Европе покатался.
— Я бы не стала так делать. Хочу поехать прямо в Лондон. В Королевскую академию драматического искусства. — И засопела, словно так давно приняла это решение, что оно ей уже успело надоесть. А потом я заметил, что девчонка скрестила пальцы. Да, из нее точно выйдет актриса. — Но поеду туда только в будущем году, вот ужас-то! Не могу дождаться, когда смоюсь отсюда к черту, но мне еще год в школе учиться.
Семнадцать, значит. Отлично. Я был готов станцевать джигу.
— Зря ты так. Здесь красиво!
— Да неужели? Ты что, крупный специалист по этой части? Ну конечно! Тебе-то проще, за тобой мамочка все время по пятам не таскается! Да у нас вообще ничего не происходит! Надоела мне эта скука до смерти!
— Понимаю, что ты хочешь сказать, — признал я. — Но дело не в этой местности, просто, пока ты в школе, все время приходится делать то, что требуют другие, ведь так? Я последние пару лет то же самое чувствовал. И возненавидел…
Шэй резко повернулась, и я заметил, как изменилось ее настроение. Думаю, ей показалось, что я заговорил покровительственно.
— Да что ты понимаешь! С нашими местами все в порядке. Последнее волнующее событие произошло тут лет десять назад. Но ты, наверное, все об этом знаешь, а, Суини?
— Перестань звать меня Суини. Моя фамилия Холинг.
— Да ну? Как же, как же! — Она хихикнула. — Холинг, а дальше? — Снова передразнила меня, а потом закатила глаза: — Черта с два! Это ведь не твоя хата, так? Закон нарушаешь, да и я тоже.
— С чего это ты взяла?
— Потому что этот дом тебе не принадлежит, верно? Говорят, старикан, который им владел, оставил его в наследство одному пацану по имени Суини, хотя он теперь, наверное, уже не пацан. Спейн, вот как его звали, того старикана.
Это для меня было новостью, да я и не поверил. То есть девчонка-то, может, и считала, что так оно и есть, но скорее всего то была просто местная сплетня.
— С тобой все о’кей? — спросила Шэй. — Как-то странно ты выглядишь.
— Это свет так падает. Я в полном порядке. Что ты там говорила про старика?
— Бухта внизу называется в его честь — Бухта Спейна. Некоторые говорят, что этот человек был немного с приветом, но тут все вечно недомолвками изъясняются, так что это, видимо, означает, что он был обыкновенным старым извращенцем. Иначе почему он завещал дом мальчишке? — Поганка выпалила все это с самым невинным видом, но глаза ее хитро поблескивали.
Господи, я чуть не взорвался! Все это казалось таким знакомым! Бедный старый Трап — какие гнусности о нем болтают! У меня перед глазами встало его лицо. Старик умер, коттедж остался заброшенным. И конечно же, местные сплетники сочинили про это всякие небылицы. Но ведь несомненно одно: если бы все это пусть самым невероятным образом, но было правдой, Кресси наверняка знала бы. А если бы Кресси знала, она сказала бы мне, не так ли? Разве нет? Пока эти мысли бродили в голове, я вдруг почувствовал, что меня занимает еще более страшное сомнение: а если это все же правда?
Я встал и подошел к Шэй. Я был на несколько дюймов выше. Она стояла, выпрямившись, натянутая, как струна, и явно была напугана.
— Та сама не знаешь, что говоришь! — зло сказал я. Голос мой дрожал, руки тоже. Я сжал кулаки и сунул в карманы, чтобы она не заметила.
— Все я знаю, вот так! Здесь до сих пор об этом говорят! — Она засопела и скорчила мне рожу. — О’кей, о’кей, я все выдумала. Я ничего об этом не знала, пока не спросила тетку Мэрилин про этот дом — когда увидела, как ты сюда заходишь, а потом выходишь.
— Ты меня видела? Вот черт! Никому об этом не говорила?
— Не дергайся! Кому тут говорить? — Девчонка ухмыльнулась. — Ничего с ними со всеми не случится, если не узнают. Просто так получилось — мы с теткой разговаривали, и я сказала что-то вроде того, что, вот, дескать, какая жалость, дом гниет и разваливается. А о тебе и не упоминала, так что извини, но это правда.
— Спасибо хоть за это!
— Не за что. А ты мне правду скажешь?
Понятно было, что нахалка просто дразнит меня, но она все равно ждала ответа. Я закрыл глаза и сделал над собой усилие, чтобы успокоиться.
— Да, Шэй. Скажу. Я ничего об этом не знаю. А теперь давай сама рассказывай.
Она рассмеялась:
— Ладно уж. Как я говорила, когда меня столь грубо перебили, тетка Мэрилин — это что-то! Она мне рассказала и про старика, и про мальчишку, и как старика сплетнями довели до смерти. — Все это Шэй выпалила торопливо, потом взмахнула рукой в воздухе и сделала глубокий поклон. Прямо как на сцене!
— И тетя тебе сказала, что старик завещал коттедж мальчику?
Она покраснела.
— Ну, не совсем. Просто упомянула, что ходили такие слухи о Спейне и этом мальчишке. — Она вызывающе посмотрела на меня. — Значит, это могло быть причиной того, что дом забросили, разве нет? В любом случае мне это показалось очень романтичным и все такое. Я хочу сказать, может, все правда, верно? Ничего особенного.
— А если она просто все выдумала?
— Тетка Мэрилин? — Шэй засмеялась. — Нет… Могу поспорить, она знает больше, чем говорит. Она же работала на мать этого мальчишки, убиралась у них в доме. Вот откуда я знаю, что их фамилия Суини. Все там убирала и чистила, пока сама не завела себе гостиницу дальше, вниз по реке — «ночлег и завтрак». — Девчонка закатила глаза.
— Вниз по реке — это где?
— Где она живет, ты хочешь сказать? Возле старого слипа. Огромная казарма, а не дом, но всегда полон. Мама говорит, они чуть его не развалили, понавесили со всех сторон балконы. — Она опять зашлась смехом. — «Ки-Уэст»[22], вот как мама его называет, но это просто от зависти — Мэрилин богатая.
— Ты не говорила тетке, что я здесь?
— О Господи, да за кого ты меня принимаешь? Я и о том, что сама сюда хожу, никому не распространяюсь, а то еще скажет моим предкам, и тогда мне несдобровать. — Шэй подняла брови. — Незаконное проникновение со взломом. Они ж на тебя этого Райана натравят, из полиции. Если, конечно, ты не тот самый малый, Суини, — добавила она, явно провоцируя меня.
Я не ответил. Почему я не помню ее тетку Мэрилин, если, как утверждает Шэй, она нас обслуживала?
— А ты тоже на Трианаке живешь?
— Да, на той стороне. В самой отдаленной его части, можешь себе представить? «Тишина и покой», вот как мама это называет! До ближайших соседей четверть мили. Совершенно дурацкое название! У мамы ведь тоже гостиница, тоже «ночлег и завтрак», но я частенько живу у Мэрилин. Поэтому и знаю это место. Еще ребенком сюда ходила. — Она вызывающе улыбнулась. — Называла его своим тайным убежищем. Грустно, правда?
— Ничего тут грустного нет. — Мне захотелось обнять Шэй, так что я поспешил сменить тему: — А этот Джон Спейн давно умер?
— Да уж много лет назад. Десять, двенадцать… Может, больше. А я и не говорила, что старика звали Джон, — вдруг спохватилась она.
— Разве? Ты знаешь, что с ним произошло?
— Он утонул.
— А еще что знаешь?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты говорила, что были разные сплетни и скандал.
Она пожала плечами:
— Думаю, насчет того, что старикан с мальчишками якшался…
— Правда? Ты точно это знаешь или опять что-то выдумываешь?
— Ты вообще кто такой? Из полиции нравов, что ли? Я, надо думать, всегда принимала это так, как есть. — Шэй пожала плечами. — Скандал обычно подразумевает секс, не так ли? А если это сексуальные штучки геев — то еще пуще. Ты не гей, Суини?
— И не гей, и не Суини.
— Ой-ой-ой! — притворно запричитала она. — Ладно, не волнуйся. Это ведь классно — быть геем!
— Ага, уж вижу, как это тебя заводит. Но, извини, я не гей. И давно ты здесь ошиваешься?
— А ты нахал! — Ее певучий акцент усиливался, когда она злилась. — Это ты сюда без приглашения вперся, а не я. Я приходила в этот дом, когда хотела, пока ты не заявился и не начал задавать свои вопросы. — Шэй подхватила свой рюкзачок, валявшийся возле дивана, и, пошатываясь, направилась к двери. Когда я положил ей руку на плечо, чтобы остановить, девчонка сердито отбросила ее в сторону.
— Извини, — сказал я. — Не уходи. Пусть сперва у тебя в голове прояснится. Можешь мне доверять, я никому не скажу, что ты была здесь.
— Пока я молчу о тебе, так, что ли? Чудный обмен! Да кого ты тут вообще знаешь?
Именно тогда я и решил, что могу ей довериться.
— Никого.
Она склонила голову вбок, словно любопытная птичка.
— Никого? Или сам не знаешь кого?
Язык как бритва, и соображала она неплохо. Думаю, в этот момент я, наверное, и втюрился. Я уже был вполне к этому готов.
— Скорее второе. Я сам не знаю, кого тут знаю. Вот и торчу здесь. И мне может потребоваться помощь. Не хочешь выпить со мной еще теплого пива?
