Рузвельт изобрел собственный метод создания государственных контор. Он не вносил в Конгресс биллей, и Конгресс не утверждал ни их уставов, ни смет на их деятельность. Президент выбирал группу лиц, которым своим указом поручал зарегистрировать корпорацию в соответствии с законодательством одного из штатов. Таким образом, вместо правительственного учреждения на свет появлялась государственная корпорация, а вместо чиновников и начальников государственного ведомства – члены совета директоров этой корпорации.
Рузвельт продлил жизнь созданной Гербертом Гувером RFC. Более того, при Рузвельте это странное ведомство-компания получило новый импульс. При Рузвельте RFC получила карт-бланш и неограниченные полномочия по осуществлению заимствований. Общий объем средств, привлеченных (т.е. фактически эмитированных и «отмытых» через заимствования RFC) превысил 20 млрд. долларов. Используя эти средства, RFC выкупало акции созданных государственных корпораций и ссужало им деньги – кому 10, кому 50, а кому 100 млн. долларов (доходило до миллиарда в одни руки). Таким образом, действуя в обход Конгресса, президент тратил средства, изъятые посредством налогов у производительной части общества, на создание бесчисленных кормушек для федеральной бюрократии.
Девальвация доллара и конфискация золотаЗакон о золотом резерве, принятый 30 января 1934 года, предоставил президенту США полномочия по переоценке доллара в пределах 50-60% золотого содержания, установленного законом 1900 года и подтвержденного законом 1911 года. Чрезвычайные полномочия президента по изменению золотого содержания доллара истекали 1 июля 1943 года, хотя его полномочия по изменению содержания серебряных и других монет (в той же пропорции, что и золотого доллара) сохраняли свою силу.
На следующий день Рузвельт воспользовался этим правом, подписав 31 января 1934 года указ, которым золотое содержание доллара было уменьшено с 25 8/10 грана до 15 5/21 грана золота 900-й пробы. Это означало установление официальной цены золота на 59% выше паритета, зафиксированного законом о золотом стандарте 1900 года. В результате переоценки золотых запасов была получена «золотая прибыль» – долларовый эквивалент золотых запасов увеличился примерно на 2 млрд. 806 млн. долларов США.
Эти средства, появившиеся в результате росчерка пера, образовали специальный «валютный стабилизационный фонд», созданный тем же законом от 30 января 1934 года. Фонд был поставлен под исключительный контроль министра финансов США, который был наделен полномочиями использовать средства фонда для проведения любых операций, которые он сочтет необходимыми для стабилизации валютного курса доллара. В течение конца 1930-х и начала 1940-х гг. средства из этого фонда использовались без контроля со стороны Конгресса и без всякой отчетности, а в 1945 году именно из него была осуществлена оплата американского участия в МВФ и Всемирном банке.
В соответствии с законом о золотом резерве была прекращена чеканка золотых монет. Было установлено, что граждане обязаны продать все золотые монеты министерству финансов по указанной цене, после чего все эти монеты (т.н. монетарное золото, т.е. золото в монетах и слитках, не являющееся активами ювелиров, зубных врачей и т.д.) должны быть переплавлены и храниться в Минфине в виде слитков. Право владения запасами монетарного золота страны, включая золото на сумму 3,5 млрд. долларов, хранящееся в федеральных резервных банках, было передано министерству финансов США.
Таким образом, была закрыта важнейшая глава истории банковского бизнеса не только США, но и всего мира. Она началась, когда частные лица, желая сохранить свои деньги, сдали их на хранение частным банкирам, получив взамен расписки и открыв счета для безналичных платежей. Затем последовал длительный период, наполненный не столько конкурентной борьбой за лучшее обслуживание потребителей банковских услуг (хотя и она тоже имела место), сколько поисками возможностей по получению от государства монопольных прав в области банковского дела в обмен на разнообразные услуги. Этот период завершился формированием двухуровневой системы, состоящей из центрального банка и банков с частичным резервированием, осуществлявших кредитную экспансию. Деньги вкладчиков, хранившиеся в банках, послужили основанием перевернутой пирамиды – банки эмитировали банкноты, учитывали векселя и открывали счета, отправляя в обращение необеспеченные платежные средства. Наличие центрального банка позволило затягивать период бума, поскольку устанавливаемая им учетная ставка использовалась при принятии решений как сигнал для инвесторов. Однако кризис обнажает тот факт, что публика считает «настоящими» деньгами только золото. Первые добежавшие до окошка банковской кассы могли получить свои деньги во время панических набегов на банки.
Указанное свойство банковской системы было признано «неизбежным пороком капитализма» в его «стихийной» ипостаси. В США институт центрального банка был создан позже, чем в других странах, и в откровенной форме картеля с государственным участием. От классических картелей, представляющих собой форму добровольного сотрудничества, он отличался наличием силовых полномочий по отношению к участникам и отсутствием свободы выхода. Этот картель смог организовать самое длительное искусственное расширение кредита, вызвавшее необычайно длинный период экономического подъема.
Конец нового Нового курсаПоследним законом, принятым в рамках нового Нового курса, был закон от 25 июня 1938 года. Он показывает полную неспособность экономической команды президента осознать происходящее. В год, когда кризис увеличил количество безработных почти на 60% (с 6,73 до 10,1 млн. человек), доведя долю безработных почти до 19%, закон о заработной плате и количестве рабочих часов (The Wages and Hours Act) продолжил экспансию государства в направлении регулирования трудовых отношений. Установление законодательного максимума рабочей недели (44 часа в первый год, 42 – во второй и 40 – начиная с третьего года после принятия закона) произошло в расчете на то, что эта «хорошая» (т.е. административная) мера изменит последствия «плохого» (т.е. стихийного) рынка. Эта мера, однако, лишь отсекает от рынка труда тех, кто согласен трудиться больше, т.е. самых бедных. Как бы в насмешку, этим же законом лишались всяких шансов на получение работы и те, кто был готов трудиться за низкую зарплату. Закон установил минимум часовой зарплаты (25 центов в первый год, 30 – в течение следующих шести и 40 – по истечении 7 лет).
Когда Рузвельт натолкнулся на противодействие Конгресса при прохождении этого закона, он попытался возобновить тот порядок осуществления экономической политики, который существовал в 1933 году. На сей раз команда Рузвельта решила сделать временный статус чрезвычайных полномочий постоянным. В Конгресс был внесен законопроект о реформе исполнительной власти. Конгрессмены без труда разглядели попытку сместить политический баланс и при голосовании отвергли ее. Печать прямо называла проект «диктаторским».
Выборы в Конгресс 1938 года отразили разочарование избирателей в экономической политике Рузвельта. Красноречивой деталью может служить результат его личных усилий. В предвыборный период Рузвельт предпринял поездку по стране, в ходе которой он агитировал избирателей голосовать за своих сторонников. По итогам выборов оказалось, что республиканцы увеличили количество мест в Палате представителей почти в 2 раза – с 88 до 169 мест. Кроме того, они завоевали 7 новых мест в Сенате. Не был избран ни один из кандидатов от демократической партии, за которых Рузвельт агитировал лично.
В 1938 году, в разгар созданного его собственной экономической политикой спада, Рузвельт сделал удивительное признание. В конфиденциальной беседе он заявил, что главной проблемой является необходимость придумать достаточное количество «проектов», на выполнение которых можно было бы списать выделяемые деньги.
Вспомним критику демократами расточительной бюджетной политики республиканца Гувера. В увеличении государственного долга администрация Рузвельта, однако, достигла таких рубежей, которые не могли присниться американскому избирателю 1920-х годов. Достигнув к лету 1919 года астрономической суммы в 27,3 млрд. долл., государственный долг усилиями республиканцев Гардинга и Кулиджа был снижен к 1928 года до 17,6 млрд. долл. Столкнувшись с кризисом, Гувер стал искать выхода в наращивании государственных расходов – и к 1932 году госдолг вырос до 19,5 млрд. долл. Победив на выборах (в том числе в связи со своими обещаниями покончить с ростом госдолга), Рузвельт продолжил линию Гувера, привнеся в нее свойственную ему безответственность и размах. Советники убедили его, что кризис не проходит не потому, что государство перераспределяет через бюджет лишнее, а потому, что оно распределяет… недостаточно! Государственный долг стал быстро расти – с 20 млрд. в 1933 до 34 млрд. в 1936 и до 43 (!) млрд. долл. в 1940 году. Отмена золотого стандарта сломала последний тормоз на пути безудержной государственной инфляции.
