Рассказывает Валентин Юмашев:
«Главная проблема для него была — распустить Думу или нет. Он, в принципе, внутренне готов был ее распустить. Все мои совещания в Кремле, на которые я (между первым и вторым туром голосования) приглашал своих ближайших сотрудников — помощников президента, своих замов, были посвящены именно этому. Готовы ли мы к роспуску Думы? Как должен строиться дальнейший сценарий? Что у нас будет в новой Думе? И так далее. Александр Волошин, кстати, на этих совещаниях был жестко за третий тур голосования с Черномырдиным, даже если он не проходит (а Волошин считал, что думцы испугаются и он пройдет). Но даже если депутаты его провалят и мы пойдем на новые выборы при поддержке ключевых элит, телевидения — на выборах в новую Думу можно получить вполне приличный результат. Я считал, что распускать Думу нельзя. На фоне тяжелого финансового кризиса, на фоне забастовок, политического кризиса, связанного с отставкой правительства, мы не можем так рисковать. Весь этот круг позиций я изложил Б. Н. Окончательное решение должен был принимать он».
В Думе тем временем продолжались оживленные дебаты.
Григорий Явлинский, руководитель фракции «Яблоко», неожиданно выдвинул кандидатуру Евгения Примакова, министра иностранных дел. Комментарий Явлинского был неожидан и точен: Примаков — компромиссная фигура, он устраивает всех.
Черномырдин надеялся на третье голосование. Это был драматичный момент. Виктор Степанович, который вел активные переговоры с представителями думцев, настаивал, горячился. Его логика похожа на аргументы Волошина: «Никуда не денутся, проголосуют, испугаются роспуска Думы, даже и думать нечего!»
Глава администрации Валентин Юмашев ждал решения Ельцина. Он уже переговорил с Примаковым (задолго до предложения Явлинского), пытаясь понять, готов ли он, в случае провала с голосованием, согласиться на премьерство.
Примаков, который тоже понимал, что такая возможность есть, ответил ему жестким отказом: «Я не публичная фигура. Хочу спокойно доработать до пенсии. Уйти вместе с Борисом Николаевичем в 2000 году». Несколько туров переговоров главы президентской администрации с Примаковым результата не дали. Отказ вроде окончательный и обжалованию не подлежал. Черномырдин, узнав об этом, предложил Ельцину новую конструкцию — дать на утверждение в Думе не только свою кандидатуру, но и сразу двух первых вице-премьеров: Маслюкова и Примакова. «Мы — тройка, — говорил В. С. — Мы — мощная тройка, нас поддержат».
До момента подачи официального президентского письма в Думу с кандидатурой премьер-министра оставались считаные часы… Ельцин приглашает к себе Примакова, Маслюкова, Черномырдина. Уже в приемной президента Примаков еще раз подтверждает свой отказ. И настойчиво предлагает на роль премьера представителя коммунистической фракции Юрия Маслюкова, известного еще при Горбачеве экономиста, последнего руководителя советского Госплана.
Однако дочь Ельцина нашла для настороженного Примакова слова, которые его убедили. За несколько минут до совещания у президента, в приемной, Татьяна и Владимир Шевченко, глава президентского протокола, старый друг Евгения Максимовича, в последний раз попытались его уговорить. «Папа никогда не предложит премьера-коммуниста, вы же знаете, — говорила Таня. — Будет внесен на голосование либо Черномырдин, либо вы. Либо роспуск Думы, либо страна сможет спокойно вздохнуть».
А вот как описывает эту ситуацию сам Примаков в своей книге («Минное поле политики»):
«Выйдя из кабинета президента, в коридоре натолкнулся на поджидавших меня людей: главу администрации Юмашева, руководителя протокола президента Шевченко и дочь Бориса Николаевича Дьяченко. Я развел руками — сказал, что не мог согласиться. Тогда Володя Шевченко, с которым меня связывают годы приятельских отношений, буквально взорвался — я никогда не видел его в таком возбужденном состоянии.
— Да как вы можете думать только о себе, разве вам не понятно, перед чем мы стоим?! 17 августа обрушило экономику. Правительства нет. Дума будет распущена. Президент физически может не выдержать в любой момент. Есть ли у вас чувство ответственности?
Я отреагировал вопросом:
— Но почему я?
— Да потому, что Думу и всех остальных сегодня устраивает именно ваша кандидатура, и потому что вы сможете.
После моего спонтанного согласия меня начали обнимать. Кто-то побежал сообщить президенту».
— Папа очень спокойно относился к возможности роспуска Думы, — комментирует Татьяна Юмашева. — Он, в отличие от главы администрации, не считал такой поворот событий серьезным кризисом. И пост премьера он Маслюкову, как представителю коммунистов, никогда не предлагал и предложить не мог. В кабинет к папе, куда кроме Примакова вошли Маслюков и Черномырдин, Евгений Максимович вошел, уже дав согласие.
…Кандидатура нового премьера была утверждена Думой с первого раза, подавляющим большинством. Началось недолгое время его премьерства, «примаковской стабилизации», которое тем не менее сильно повлияло на дальнейший ход событий.
Но для начала попробуем разобраться — в какой ситуации оказался Ельцин, тогда, осенью 1998 года?
В чем он выиграл и в чем проиграл?
«Коалиционное правительство», о котором так давно говорили коммунисты, было наконец создано (в него, кроме Маслюкова, вошел еще один представитель компартии, Г. Кулик, который в качестве вице-премьера возглавил сельскохозяйственную политику России).
Однако возглавил правительство не коммунист, а ельцинский министр иностранных дел.
Ельцин избежал риска — не распустил Думу, что в тот момент было чревато масштабным политическим кризисом, который мог выплеснуться на улицы.
Ельцин твердо отмел претензии Лужкова на премьерство, а значит, и на будущее президентство.
Ельцин, короче говоря, еще раз стал победителем. Никто не верил, что он спокойно выйдет из этого кризиса, связанного с дефолтом, «восставшей» Думой, — но ему это удалось.
Но что же он проиграл?
Проиграл, как мне кажется, прежде всего инициативу. С этой точки для Ельцина начался «обратный отсчет» — выборы надвигались, а на посту премьера находился временный, компромиссный, вынужденный Примаков.
Проиграл Ельцин и Черномырдина. «Своего», надежного премьера. В этой новой ситуации, после дефолта, Черномырдин рассматривался им уже как преемник на президентских выборах 2000 года. Человек, который выводит страну из кризиса, имеет совсем другой потенциал. Так рассуждал Ельцин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
