— Вообще-то мы договорились о стирании памяти целому городу, поэтому твой отзыв тоже растворится, ха, — победно показал язык мужчина. Данбар заметил, что со времен их первой встречи Минотавр расщедрился на эмоции. — Если ты не передумал уходить в Лабиринт, зачем тебе машина? В дверь пролезет максимум лошадь…
— Родители хотели купить мне её, не решился противиться. Знаешь, многое придется объяснить. Пару месяцев назад я обливался горькими слезами и просил машину, а тут вдруг резко отказался. Тем более мне нужны деньги, — он выдохнул и тоже посмотрел на родителей. — Получается, чтобы я не сделал, ты заберёшь воспоминания? У целого города?
— Да. У целого города, — он сложил руки на груди. — Хотя скорее я верну их мысли в изначальное положение. Там сложно. Особенно с твоими родителями. Попроси их не выезжать загород до полуночи. Я могу не справится… Это большая просьба.
— Понимаю, прости. Думаю, догадался, они дорогие мне люди. Не очень хочется оставлять их вот так просто… Без сына. А уж поселить в них мысль о моей пропаже просто жестоко, — его передернуло. — Тогда у меня к тебе еще одна просьба.
— Лиам, может просто расскажешь всем и все? Станет легче. И мне тоже, — Минотавр фыркнул от злости. Данбар принес ему слишком много проблем, которые еле влезали в рамки их сделки.
— Тео убил свою сестру, — тихо сказал Лиам и мужчина знал, против этого аргументов у него нет. — Я не позволю этому вернутся. Точнее не сейчас… — он посмотрел на древнего грека блестящими синими глазами, — Я написал письмо… Там кое-что личное.
— Эротические письма доставлять заставляешь?
— Нет! Короче, мне стыдно об этом говорить, но страх сковал мои оставшиеся мозги, — Лиам от безысходности блеснул глазами. — Пойми и не осуждай! Я очень сильно их люблю. Они буквально все для меня. Я ухожу ради их счастья в Лабиринт! Есть ли лучшее доказательство любви… — он выдохнул. — Но я не хочу быть забытым. Понимаешь? Пусть где-то в старости, где-то на пороге смерти к ним придет письмо и кассета…
— Кассета?
— Да, мне мистер Хейл подарил кассетник. Мой голос ключ ко всему, поэтому я решил записать кассету. Я думал, что если они услышат мой голос, свои фразы сути, то вспомнят все, вспомнят меня. Еще каждому прилагается письмо… — он потупил голову. — Но, если ты заберешь все, даже такое. Наверно это нормально. В конце концов, я и так много прошу. Просто искренне хотелось, чтобы моя жизнь не пошла прахом. Забвение в семнадцать, так страшно. Надеюсь, мои родители решатся на еще одного ребенка.
— Насчет этого… — мужчина удивленно распахнул глаза. Лиам вероятно шутит, разве перед ним стоит семнадцатилетний подросток? Нет. Определённо точно нет. — Я могу заменить тебя на другую версию их ребенка. Так даже легче будет. В любом случае, ты уже будешь в Лабиринте, и сделка позади.
— Спасибо, — Лиам улыбнулся. — Так или иначе, эту кассету нельзя давать Саре, ибо город погибнет. И все снова станет шатким. — парень посмотрел на Минотавра с надеждой. — Я прошу. Всего лишь одна кассета. Лет через сорок, которая позволит семнадцатилетнему парню пожертвовать собой не напрасно. Они будут знать, он будет знать…
— Хорошо, — мужчина кивнул. — Я не против, раз так.
Лиам улыбнулся ему шире. В его глазах плескалась радость. Что было максимально странно для подростка, обреченного на вечное скитание в Лабиринте. Сам же Данбар понимал, как ему повезло. Он оставит в целости и сохранности город, своих родителей, стаю и Тео. Никто не будет охотится на последних оборотней, никто из них не потеряет своего волка и не будет страдать. Все плохие эмоции окажутся под защитой Лиама и Минотавра. С другой стороны, в определённый момент каждый вспомнит его. Однако, за их плечами будет уже наполненная счастьем и совершенно человеческими невзгодами жизнь. Стайлз бы определённо похвалил Данбара за проработанный план. Все в выигрыше, за исключением Лиама, конечно. Но с этим фактом не поспоришь, кто-то должен пожертвовать собой. У всего в мире есть цена. Скотт отдал свою силу оборотня и рискнул оказаться в Лабиринте, чтобы спасти всех погибших в другой жизни, он же обменяет свою душу на их счастье и спокойствие. Все честно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но почему так больно?
И страшно?
— Мы договорились? — в последний раз спросил Лиам. — Сегодня в полночь?
— Да, — ответил сразу на два вопроса Минотавр.
— Блин! Черт! Мои родители идут сюда! Короче, план такой, посоветуй мне дешевую машину, скажи, что она стоит дороже. Потом отдашь мне деньги. Каким-то образом мне надо провернуть идею с письмами и кассетой. Надо заплатить кому-то… Хм, — Лиам посмотрел на первую попавшуюся машину. Не то.
— Ты обнаглел вконец, волчонок, — шикнул на него Минотавр, улыбаясь.
— Дорогой, ты что-то подобрал? Вы так долго разговаривали, — женщина улыбнулась продавцу машин. — Я миссис Гейер, это мой муж, мистер Гейер, он работает в центральной больнице доктором.
— Доктор кто?
— Доктор, просто доктор, — а потом родители Лиама засмеялись. Они не в первый раз проворачивали это. Данбар только закатил глаза. — Ладно, не бурчи, нам, взрослым, тоже можно смеяться и улыбаться. — мужчина пожал Минотавру руку. — Так что? Вы выбрали? Или как?
— Да, я думаю, вашему сыну понравится мое предложение, — машина может и понравится, а вот взгляд Минотавра точно нет. Его определённо ждала какая-то подлянка. Данбар и так уже содрал с него много обещаний и просьб.
Они медленно двинулись за Минотавром. С каждым шагом сердце Лиама становилось все беспокойнее. Он оглядывался по сторонам, ожидая нападения еще какой-нибудь нечисти или неприятеля, своего сталкера, однако ничего из этого не произошло. И ему стоило лучше смотреть вперед. Потому что челюсть опустилась на землю, пробивая себе путь к аду, глаза полезли на лоб, а дыхание окончательно сбилось. Прямо перед ним стоял пикап Тео. Такой же синий и такой же старый. Минотавр выполнил его просьбу, предложив нечто старое и дешевое. Конечно же это не было совпадение. Даже номера на машине были из той жизни. Лиам уверен, стоит ему сесть внутрь, и он почувствует запах Тео. С воспоминаниями о Рейкене так много встало на свои места. Несмотря на Лабиринт, Данбар свободен в своих чувствах и мыслях. Он не будет жалеть ни секунды, бояться, ныть, трястись, да, но не жалеть. Особенно, когда подгонит к Тео на его же «детке».
— Это просто невероятно! Ты… Вы! Вы лучший продавец в мире! Я пытался найти эту машину последний месяц, и не думал, что удача улыбнется мне! — в его речи было слишком много сарказма, а в глазах Минотавра ехидства. — Сколько же стоит эта машина? Наверно, баснословных денег?
— По-моему это консервная банка с колесами, — прошептал Мистер Гейер.
— Тс, папа, это невероятная машина. Хочу только её и ничего больше, — он смотрел на Минотавра выжидающим взглядом. — Сколько она стоит?
— Двадцать тысяч, — Лиам вылупил глаза от цены, и показал Минотавру жестом поубавить жадность и пыл. — Могу уступить за семнадцать, — Данбар снова замах рукой. — Хорошо, пятнадцать, но мне тоже надо что-то есть!
— Отлично!
— Сынок, ты уверен? У нас больше денег, чем ты думаешь… Мы планировали купить тебе хорошую машину, — попыталась образумить сына миссис Гейер. Лиам развернулся к ней, улыбаясь также широко, счастливо и невероятно, как в ту ночь, когда они решили переехать в Нью-Йорк. На этом моменте спорить ей перехотелось.
— Лучше не придумаешь!
***
— Это что за крошка? Что за детка? Я в восторге! — Лиам вышел из машины и посмотрел на Тео, который схватился за щеки и широко раскрыл глаза. Они договорились взять Принцессу Диану и поехать загород, отметить покупку машины.
— Да ладно тебе, я не успел измениться с утра, прекрати льстить мне, Тео, и я дам поводить, — Данбар улыбнулся. Он, если быть честным, не очень любил пикапы и внедорожники, ему нравились компактные модели. Принцесса Диана завиляла хвостом и бросилась встречать гостя. — Привет, красавица! Давай посмотрим, есть ли в этом городе лес? Я, знаешь, тоже по нему скучал!
