Вдруг до них донеслись громкие взволнованные крики — в лагере явно случилось что-то страшное. Все три женщины поспешили к выходу.
— О Великая Мать! Моя дочь! Помогите! Помогите! — рыдая, кричала женщина.
— Что случилось? Где она? — спросила Диги.
— Там лев! Лев поймал ее! Внизу на лугу. О, пожалуйста, спасите ее!
Несколько мужчин с копьями уже бежали в сторону реки.
— Лев! Нет, не может быть! — воскликнула Эйла, устремляясь вслед за ними.
— Эйла! Куда ты! Вернись! — кричала Диги, пытаясь остановить ее.
— Надо спасти девочку, — не останавливаясь, ответила ей Эйла.
Она мчалась к реке, к выходу из долины, где уже собралась толпа людей. Они в ужасе смотрели то на вооруженных копьями мужчин, мчавшихся вниз по склону, то на большого пещерного льва с лохматой рыжеватой гривой, бегавшего на зеленом заречном лугу вокруг высокой худенькой девочки, которая, казалось, оцепенела от страха. Эйла пригляделась к этому большому хищнику и, когда ее догадки подтвердились, стремглав бросилась назад. Волчонок следовал за ней по пятам.
— Ридаг! — крикнула Эйла. — Скорее иди сюда и забери Волка! Я должна спасти девочку.
Когда Ридаг вышел из палатки, она повелительным голосом приказала волчонку оставаться с ним и затем велела мальчику ни на шаг не отпускать волчонка от себя. Только после этого Эйла свистнула Уинни.
Легко вскочив на спину лошади, она поскакала вниз к реке. Мужчины с копьями уже прыгали по камням переправы. Уинни прошла рядом с ними; оказавшись на твердой земле, Эйла пустила ее в галоп и поскакала прямо ко льву и девочке. Люди, следившие за ней, были совершенно потрясены.
— И зачем только она поскакала туда? Все равно ничем не поможет! — сказал кто-то раздраженным голосом. — У нее даже копья нет. Пока лев, похоже, не тронул девочку, но Эйла со своей лошадью может рассердить его. Если ребенок погибнет, то это будет ее вина.
Джондалар слышал эти замечания, так же как и еще несколько человек Львиной стоянки, которые вопросительно посмотрели на него. Но он просто наблюдал за Эйлой, не спеша высказать свои догадки. У него пока не было уверенности, но Эйла, должно быть, узнала своего питомца, иначе бы она не стала подвергать опасности Уинни.
Когда Эйла и Уинни появились на лугу, огромный пещерный лев остановился и, склонив голову набок, посмотрел на женщину. Она заметила шрам на его носу, хорошо знакомый ей шрам. Эйла помнила, когда он получил эту рану.
— Уинни, посмотри, ведь это Вэбхья! Это действительно наш Вэбхья! — воскликнула она, останавливая лошадь и соскакивая на землю.
Она подбежала ко льву, даже не подумав о том, помнит ли он ее. Это был ее Вэбхья. А она была его матерью. Она нашла его, когда он был еще детенышем, и залечила его раны. Он рос и учился охотиться вместе с ней и Уинни.
И это было то самое бесстрашие, которое он помнил. Девочка в ужасе наблюдала, как лев направился к Эйле. Но Эйла знала, что сейчас произойдет: подбежав к ней, лев повалит ее на землю, и она запустит свои руки в его лохматую гриву и обнимет его, а он обхватит ее передними лапами и сожмет в своих львиных объятиях.
— О Вэбхья, ты вернулся. Как же ты нашел меня? — плача от радости, говорила Эйла, вытирая слезы его жесткой гривой. Наконец ей удалось приподняться и сесть, а он начал слизывать соленые слезы с ее щек своим шершавым языком. — Перестань! — смеясь, сказала она. — Ты сдерешь с меня кожу.
Она почесывала его любимые места, а он, улегшись с ней рядом, тихо урчал от удовольствия. Затем он перевернулся на спину, чтобы она погладила его живот. Эйла заметила, что высокая белокурая девочка все еще неподвижно стоит рядом, потрясено наблюдая за ними округлившимися от удивления глазами.
— Он искал меня, — сказала ей Эйла. — Думаю, он просто ошибся, приняв тебя за меня. Ты уже можешь уходить, только иди спокойно, не беги.
Она гладила Вэбхья по животу, почесывала за ушами, пока девочка не оказалась в объятиях одного из мужчин, который прижал ее к себе с видимым облегчением и затем повел вверх по тропе. Остальные мужчины по-прежнему стояли на берегу реки, держа копья наготове. Среди них Эйла увидела Джондалара с копьеметалкой, тоже приведенной в боевую готовность, рядом с ним был темнокожий мужчина. С другой стороны от Ранека стояли Талут и Тули.
— Тебе придется уйти, Вэбхья. Я не хочу, чтобы они причинили тебе вред. Даже если ты — самый большой пещерный лев на земле, копье может убить тебя, — говорила Эйла используя свой особый язык, включавший слова и жесты Клана и звуки, напоминающие львиное ворчание. Вэбхья понимал значение этих звуков и определенных жестов. Перевернувшись, он поднялся с земли. Эйла обняла его за шею, и вдруг ее охватило непреодолимое желание прокатиться на нем. Мягко опустившись на его спину, она схватилась за рыжеватую гриву. Когда-то она часто каталась на Вэбхья, и он сразу понял, что от него требуется.
Эйла ощутила под собой движение мощных мускулов, и затем, сорвавшись с места, Вэбхья мгновенно развил скорость льва, преследующего добычу. У такого катания была одна особенность — Эйле никогда не удавалось заставить его двигаться в нужном направлении. Он бежал куда хотел, но позволял ей участвовать в его прогулке. Сильный встречный ветер обдувал ее лицо, и она, крепко схватившись за жесткую гриву, с наслаждением вдыхала резкий запах, исходивший от тела этого крупного поджарого хищника.
Вскоре он замедлил бег и повернул назад — этот лев был спринтером; в отличие от выносливого и терпеливого волчонка он не был бегуном на дальние дистанции. Посмотрев вперед, Эйла увидела Уинни, спокойно пасущуюся на лугу. Когда они приблизились, лошадь громко заржала, вскидывая голову. Львиный запах был сильным и раздражающим, но кобыла выросла вместе с Вэбхья, помогала Эйле ухаживать за ним, — возможно, она тоже в какой-то мере считала его своим детенышем. Хотя он был значительно тяжелее и длиннее лошади, а по росту тоже почти догнал ее, Уинни совсем не боялась этого льва, особенно когда рядом с ним находилась Эйла.
Когда Вэбхья остановился, Эйла соскользнула с его спины и вновь ласково обняла его и почесала за ушами. Наконец она оставила его в покое и велела ему уходить, издав звук, напоминавший свист камня, вылетевшего из пращи. Не замечая, что по лицу ее текут слезы, Эйла смотрела ему вслед: его хвост медленно покачивался из стороны в сторону. Когда она услышала его отдаленное и грустное «хнк, хнк, хнк» — характерное ворчание, которое могла безошибочно отличить от любых других звуков, — то сама зарыдала, не в силах больше сдерживать своих чувств. Сердце подсказывало ей, что она больше никогда не прокатится на нем; никогда не увидит больше своего Вэбхья, своего дикого и одновременно такого родного льва.
