Через некоторое время Эгвейн поняла, что находится уже в Алтаре, и ей пришлось умерять кобылкину прыть. Особенно если они проезжали мимо деревни. В лунном сиянии, смешанном со странным светом Тел'аран'риода, ясно читались названия постоялых дворов — «Марелла» или «Ионинский источник», — по которым можно было понять, где она проезжает. В конце концов, добравшись до редколесья вблизи своей цели, девушка пустила Белу обычным лошадиным аллюром.
Эгвейн вроде бы и понимала, что почти добралась до цели, но большое селение, залитое лунным светом, молчаливое и безлюдное, выросло перед ней неожиданно. Судя по всему, то был Салидар.
Неподалеку от каменных, крытых соломой домов Эгвейн спешилась и сняла свои пожитки. Час был поздний, но это еще не значило, что в реальном мире все улеглись спать. Не стоит пугать их, неожиданно появляясь из воздуха. Неровен час какая-нибудь Айз Седай истолкует ее появление неправильно и… И тогда ей может не представиться возможности встретиться с Советом.
— Ты и впрямь летела как ветер, — прошептала Эгвейн, припав к шее Белы.
— Жаль, что я не могу взять тебя с собой.
Об этом, увы, нечего и мечтать: сотворенное в Тел'аран'риоде могло существовать только там. Но, даже зная это, Эгвейн чувствовала жалость и обещала себе, что будет все время думать о Беле. Пусть она существует там столько, сколько получится. А затем Эгвейн сплела мерцающую завесу из Духа и, высоко подняв голову, ступила сквозь нее, готовая встретиться с чем угодно. Разве у нее не айильское сердце?
Сделав всего лишь шаг, она изрядно скривилась. Вместе с Белой перестало существовать и все прочее, имевшее место в Тел'аран'риоде. Зато все имевшее место наяву тут же вернулось. И боль в ягодицах тоже. У тебя айильское сердце, девочка, припомнила она слова Сорилеи.
Да, сказала себе Эгвейн, я не отступлюсь. Она твердо решила бороться за право стать Айз Седай и была готова… одному Свету ведомо к чему. Из окон некоторых домов еще лился золотистый свет, да и люди на улице встречались. Осторожно двинувшись вперед, Эгвейн приблизилась к облаченной в белый передник жилистой женщине. На вид она казалась весьма сварливой.
— Прошу прощения… — Женщина смерила Эгвейн недовольным взглядом. — Я Принятая, меня зовут Эгвейн ал'Вир. — Женщина остро глянула на дорожное платье девушки. — Я только что приехала и должна увидеть Шириам Седай. Не скажете ли, где ее найти?
Скорее всего, Шириам уже легла, но, коли так, Эгвейн ее разбудит. Раз они сами велели ей прибыть как можно быстрее, пусть узнают об этом без промедления.
— Все обращаются ко мне, — буркнула женщина. — Хоть бы одной для смеха пришло в голову сделать что-нибудь самой. Куда там, всем подавай Нилдру. А вы. Принятые, хуже всех из вашей компании. Ну что ж, мне некогда болтать попусту, ночь на носу. Хочешь — иди со мной, а нет — ищи ее сама.
И Нилдра, не оглядываясь, зашагала вперед.
Эгвейн молча последовала за ней. Она боялась, что ежели откроет рот, то непременно выскажет этой брюзге все, что о ней думает, а едва ли стоило начинать свое пребывание в Салидаре ссорой. Сколь бы коротким это пребывание ни оказалось. Эгвейн хотелось, чтобы двуреченская голова и айильское сердце могли действовать заодно.
Идти пришлось не слишком далеко: по утоптанной немощеной узкой улице и за угол, на другую, еще более пыльную и узкую. Из некоторых домов доносился смех, однако Нилдра остановилась возле того, где было тихо, хотя за занавешенными окнами горел свет. Постучав в дверь, Нилдра, не дожидаясь ответа, отворила ее и ступила внутрь. Правда, здесь она не хорохорилась — присела в реверансе, хотя и быстро, но вполне пристойно, да и голос ее звучал куда более почтительно, чем в разговоре с Эгвейн.
— Айз Седай, тут объявилась девушка по имени Эгвейн ал'Вир, которая утверждает, будто…
Договорить Нилдра не успела.
Все они, все семь Айз Седай из Сердца Твердыни, находились там. Кажется, они и не собирались спать, а, сдвинув стулья в кружок, что-то горячо обсуждали. Завидев вошедших, Шириам первой вскочила со стула и, жестом отослав Нилдру, воскликнула:
— О Свет, дитя! Ты уже здесь?
Нилдра фыркнула и, торопливо присев, удалилась; никто не обратил на нее внимания.
— Вот уж не ждали! — Анайя с теплой улыбкой взяла Эгвейн за руки. — То есть ждали, конечно, с нетерпением, но не так скоро. Добро пожаловать, дитя.
— С тобой не случилось ничего дурного? — спросила Морврин. Она, так же как Карлиния и молодая Айз Седай по имени Суан, осталась сидеть, хотя и подалась вперед. Все семеро Айз Седай были в платьях, шелковых, разных цветов, вышитых или обычными яркими нитками, или же золотыми и серебряными; и лишь у Морврин оно было из коричневой шерсти, хотя, судя по виду, из тонкой и мягкой, и без всякого шитья. — Ты не ощутила никаких перемен? В таких делах у нас мало опыта. Признаться, я вообще удивлена, что это сработало.
— Ничего, освоим этот способ, тогда и разберемся,. что к чему. — Беонин отхлебнула чаю и поставила чашку и блюдечко на колченогий плетеный столик. Чашка и блюдце были разномастными, да и вся обстановка выглядела далеко не изысканно. — Ну а если обнаружатся нежелательные последствия, мы ее Исцелим, вот и все.
Эгвейн быстренько отступила в сторону от Анайи и положила свои пожитки возле двери.
— Нет-нет, ничего не надо. Со мной все в п «рядке.
По существу, это была ложь, но вдруг Анайя возьмется Исцелять ее, не спросив?
— На вид она вполне здорова, — спокойно промолвила Карлиния. Волосы ее действительно оказались короткими — темные кудряшки едва прикрывали уши. Стало быть, ее короткая стрижка не являлась иллюзией Тел'аран'риода. На Карлинии было все белое, даже вышивка на платье. — А если потребуется, можно будет попросить Желтых заняться ею потом.
— Дайте вы ей хоть в себя прийти, — рассмеялась Мирелле. Пышные цветы, желтые и красные, усеивали ее платье так густо, что зеленый фон был почти неразличим. — Она ведь за ночь преодолела тысячу лиг. За несколько часов!
— Нет у вас на это времени, — решительно возразила молодая Айз Седай. Среди сестер она выделялась и своим нарядом — желтый, с голубыми вставками и глубоким, с голубой оторочкой вырезом костюм для верховой езды казался здесь неуместным, — и возрастом. Она была единственной, чей возраст поддавался определению. — С самого утра на нее насядут члены Совета. И ежели она не будет готова, Романда выпотрошит ее, как сазана.
Эгвейн ахнула. Голос и сам по себе казался знакомым, да еще эти рыбацкие присказки…
— Суан Санчей! Но это же невозможно!
— Вполне возможно, — сухо отозвалась Анайя, покосившись на молодую женщину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
