Загадка, так и не разгаданная
Я спешила на работу. Все уже были на своих рабочих местах, а я опаздывала, так как получала из ремонта свое сверло. Я почти бежала, прыгая со шпалы на шпалу, и смотрела себе под ноги. Вдруг, подняв глаза, увидела впереди себя спину Байдина.
«Ой, как поздно! — подумала я. — Начальники уже поднялись в шахту. Значит, клеть отцепили. А я еще не приступила к работе! Надо догнать его и объяснить, что я задержалась из-за сверла».
И я припустила изо всех сил. Но, странное дело, как я ни торопилась, расстояние не только не уменьшалось, а наоборот — увеличивалось. Байдин подался влево, приблизился к борту и вдруг исчез.
«Вот не знала, что там есть гезенок на первый пласт! — удивилась я. — На обратном пути обязательно обследую его. А пока что проскочу по уклону и успею приступить к работе раньше, чем Иван Михайлович подойдет в мой забой».
Но никто ко мне не заходил. Когда же пришел бурильщик Йордан, я его спросила:
— Ну как, доволен Иван Михайлович тем, как мы тут работали, пока он болел?
— Иван Михайлович? Да он и сейчас болеет. Говорят, совсем плох. Его отправили куда-то в Караганду.
— Да ты бредишь, Володька! Я его сама видела на штольне.
— Обозналась, должно. Мало ли долговязых на шахте!
— Да нет, Иван Михайлович один такой. Каска круглая только у него. И походка — будто шаги меряет.
— Нет, это был не Байдин! Наверное, привидение, — закончил он, смеясь.
Вдруг будто ледяная рука сжала мое сердце: а был ли там гезенок? Уходя с работы, я внимательно обследовала весь тот самый участок штольни, где я видела Байдина. Кругом — глухие стены и ни намека на гезенок! Все борта зашиты затяжками и осланцованы уже давно. Как же так? Я видела своими глазами! Кто же это был?
Через неделю механик Мартыщенко, временно заменявший Байдина, сказал на наряде:
— Должен сообщить вам грустную весть: несколько дней тому назад в Караганде скончался Байдин. Не щадил он себя, надорвался, почки и отказали. Эх, не будет у нас такого начальника, как Иван Михайлович!
Из всех присутствующих только для меня это не было неожиданностью.
Вторая попытка стать медиком
Мне не потребовалось много времени, чтобы стать шахтером. Шахтером настоящим. Верным. Убежденным.
И все же однажды я шахте изменила.
Каждый человек ищет объяснение и оправдание своих поступков. Я не исключение. Объяснение заключается в следующем. Начальником к нам назначили с 11-й шахты некоего Власенко Василия Власовича. Это был «начальник наоборот», то есть совмещал в одном лице все смертные грехи, которые могут встретиться у плохих начальников. Он не знал шахты, не знал шахтерского труда, не имел представления о том, что можно требовать от шахтера и чего нельзя. Но хуже всего то, что это был паникер, и вдобавок малодушный. А уж нытик — непревзойденный и неповторимый.
В шахте нельзя просто работать — в шахте приходится бороться, и надо иметь волю к победе.
Иногда забой, в котором мы рассчитывали работать по чистому углю, оказывался перекрытым диабазовой дайкой. Приходилось порой приостанавливать добычу из-за нехватки крепежного леса или не поданного вовремя порожняка.
В любую минуту, вместо того чтобы спокойно работать, могло оказаться, что надо второпях выносить оборудование под угрозой аварии. Предвидеть всего нельзя — парировать все можно! А Василий Власыч умел лишь ныть, скулить и осыпать всех упреками. Атмосфера на участке создалась невыносимая.
Невольно вспомнилось, как прошлым летом на нашу шахту приходил заведующий хирургическим отделением ЦБЛ Виктор Алексеевич Кузнецов. Приходил… за мной.
Это была сенсация! Все шахтерские девчонки прибежали ко мне. Тогда я отказалась покинуть шахту. Но теперь я колебалась. Кузнецов был сама любезность. Обещал интересную, плодотворную работу: это, дескать, не прежняя больница, где было тесно; здесь целый больничный городок!
Мне надо было принять решение: быть или не быть медработником (или по меньшей мере медхудожником). Врач Авраменко с жаром уговаривала меня. И тут, как назло, подвернулся «предлог»: кусок угля свалился мне на ногу с борта. Травма пустячная: отрыв наружной лодыжки. Пара недель с гипсовой «стремянкой» — и все бы прошло, но это был благовидный предлог, и я решила: попытаюсь еще раз.
Клозетный конфликт
Большой рыдван «скорой помощи», ныряя в ухабы и разбрызгивая лужи, ползет куда-то за город. Поворот — приехали! Так, значит, это и есть больничный городок?! Влево — ряды бараков. Высокий забор из колючей проволоки. Повсюду вышки с «попками». Это шестое лаготделение. Рядом — три двухэтажных корпуса (из них достроен лишь один— хирургический). Котельная. Еще несколько недостроенных зданий. Тропинки из строительного мусора. Кругом чавкает болото. Внешний вид более чем непрезентабельный.
Внутри задумано неплохо, но недостроено. На первом этаже свой рентгенкабинет. Это огромное удобство! Но вообще видно, что все построено «на гихер»[12]: двери не закрываются, окна не открываются, в полах — щели. Отопление работает плохо, водопровод — еще хуже.
Персонал? Пожалуй, все недоделки не имели бы значения, будь во главе больницы дельный начальник и расторопный завхоз. И если бы все работали с душой. Но в том-то и беда, что всего того, что было в старой больнице, здесь нет.
Начальник больницы Елизавета Ивановна Урванцева, в полувоенной форме и сапогах, производила впечатление фельдфебеля в юбке. Грубая и бездушная, она ценила только дисциплину и безоговорочное повиновение.
Привожу пример. Это мелочь, но «в капле росы отражается солнце».
Канализация (как, впрочем, все в этой новой, но рассчитанной исключительно на заключенных больнице) была неудачна. Чуть что она засорялась, и получалось что-то вроде «антиперистальтики». Из унитазов текло через край…
Тут-то и поразила меня Елизавета Ивановна. Она отдала приказ: всему среднему медперсоналу явиться за получением инструкций!
Вере Ивановне Грязневой это не пришло бы в голову. Она бы просто сказала то, что хотела сказать, и к ее словам, безусловно, все бы прислушались.
Мы выстроились шеренгой и с удивлением услышали:
— Вы должны следить за больными, идущими в уборную. Они засоряют канализацию! Каждый, направляясь в сортир, несет в руке кто — кусок ваты, кто — бинта, а кто — обрывок бумаги. Так вот, вы должны это отобрать!
Все с удивлением переглянулись. Разумеется, единственным, кто решился ответить, была я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
