class="text-author">
А. Солженицын
12. Госбезопасность не унимается[701]
В 1972 году Госбезопасность затеяла переписку с руководителем «Русского Национального Объединения» Василием Ореховым, редактором журнала «Часовой» (Брюссель), – переписку от моего имени, то есть сочиняла письма к нему, подделывая мой почерк. Сперва с невинными просьбами прислать материалы и воспоминания о 1-й Мировой войне, потом и с приглашениями приехать самому или прислать представителя «для связи» в Прагу. Поначалу эти фальшивые письма пересылались из Праги с обратным адресом известного писателя и психиатра Йозефа Несвадбы, затем – на конвертах появилось подставное лицо Отакар Горский, с «домашним» адресом на учреждение (Прага, ул. Революции 1, где помещаются Чехословацкие авиалинии и туристические конторы), а телефоном – из того района (ул. Подкаштани и Маяковского), где расположены советское посольство и чешское ГБ. Как далеко зашла бы эта провокация, если бы меня не выслали, – не знаю. Вероятно, хотели арестовать в Праге приехавшего русского эмигранта и затем вокруг него сплести для уголовного суда мои «связи» с эмигрантскими организациями. (Связи с Зарубежьем – любимый конёк советской пропаганды.)
Именно потому, что этот случай строится на графической подделке моих писем и такой приём может повторяться в будущем, я и прошу «Тайм» оповестить о нём читателей, сопроводив фотоиллюстрациями.
Подделка КГБ (слева) и моя подлинная подпись
Разумеется, в распоряжении ГБ было много образцов моего почерка и моих подписей, все подцензурные письма, в том числе и постоянный обратный адрес, который они и воспроизвели в точности:
Подделка (наверху) и подлинная рука (внизу)
Сам почерк не то чтоб очень хорошо удался их графологам, но что-то схвачено, похожесть есть, и она обманывает.
Любопытно, что жулики из ГБ подделывали не только почерк, но и – из разных других моих писем, прошедших их цензуру, – вылавливали отдельные мои выражения, фразы, синтагмы и вставляли их в свою подделку.
Вполне можно ожидать, что все эти приёмы уже и в других случаях применялись против меня, и ещё будут применяться советской пропагандой в её нынешней кампании подделать моё прошлое и дискредитировать меня.
Хотя после моей высылки объявлено, что я вообще перестал существовать, Госбезопасность ничуть не ослабила действий против меня и моих друзей. Бессильные уничтожить меня самого, в день моей высылки устроили себе ведьмовский праздник – ритуальное сожжение моей одежды, в которой я был арестован (меня выслали во всём кагебистском). На другой день издали (Управление по Охране Государственных Тайн в Печати) приказ сжигать изо всех библиотек мои немногочисленные сохранившиеся издания и даже целиком те номера журнала «Новый мир», где печатались мои рассказы. Со дня же высылки начались обыски у моих знакомых – в Рязани (Наталья Радугина, на обыск пришло 14 гебистов!) и в других городах, у кого рассчитывали найти или самиздатские мои издания, или что-либо написанное моей рукой, – и всё это тоже отбиралось. У Неонилы Снесарёвой (Москва) вместо обыска инсценировали «воровской налёт» (любимый маскарад гебистов), изъяли всё относящееся ко мне и оставили о том издевательскую записку. Начата систематическая расправа с лицами, подозреваемыми в дружбе или хотя бы в знакомстве со мной (недавний случай: профессора Ефима Эткинда в Ленинграде в один день выбросили из института, из Союза писателей и отняли профессорское звание).
Уже и в Цюрихе провокаторы КГБ (советские граждане, и этого не скрывают) звонят мне и непрошено навещают. Те угрозы целости моих детей, которые год назад в СССР подавались как анонимные письма мифических советских «гангстеров», прошлой зимой – «советских патриотов», – теперь повторяются этими посетителями, но уже как «сочувственное предупреждение» против гангстеров западных. Мой жизненный опыт достаточно мне прояснил, что все «гангстеры» моей жизни, и прошлые, и будущие, – из одного и того же учреждения.
13. В редакции газет «Наша страна»[702]
и «Jerusalem Post»
30 августа 1974
Для того, чтобы «Архипелаг ГУЛАГ» могли беспрепятственно читать самые широкие круги и не было бы затруднений приобрести его, я установил для всех издательств, что продажная цена книги не должна быть обычной для книг такого объёма, но в 2, 3 и даже 4 раза дешевле. При этом все гонорары автора идут на общественные цели.
Эти условия большинством издательств выполнены. Издательству «Харпер энд Роу» в США удалось установить цену даже ниже 2 долларов.
Однако книготорговцы-перекупщики в некоторых странах сводят на нет этот замысел, спешат нажиться на необычно низкой цене, добрать разницу в свой карман. Сейчас мне пишут из Израиля, что Ваши книготорговцы продают два тома русского издания «Архипелага» за 25 долларов (тогда как маломощное издательство «ИМКА-Пресс» продало им по 5–6 долларов за том)!
Я хочу публично заявить, что такая бессовестная спекуляция на этой книге оскорбляет самую память погибших, она есть попытка нажиться на крови и страданиях их. Я призываю израильских читателей подвергнуть этих книготорговцев моральному осуждению и общественными методами заставить их отказаться от постыдной наживы.
А. Солженицын
14. Главному редактору журнала «Шпигель»[703]
6 ноября 1974
Господин Аугштайн!
В Вашем приватном возбуждённом ответе (1.11.74)[704] на публичное опровержение моего адвоката (29.10.74) Вы подменяете дерзкие выражения Вашего журнала (28.10.74) на другие, более удобные к защите.
Обсуждения (Erwägungen) возможного трибунала по материалам 50-летних злодейств Архипелага носят интернациональный характер и начались с «Московского обращения» 13 февраля 1974 года[705]. Они могут много помочь прояснению западного сознания. Но не об обсуждениях пишет Ваш журнал, лживо приписывая мне:
1) что я планирую создание такого Трибунала, из «ярых противников режима», и это – моя самобытная (ursprünglich) идея;
2) что такой Трибунал был бы направлен против моей родины (то есть, по аналогии, Нюрнберг – процесс против Германии, так?);
3) что от этого всего меня отговорила моя жена;
4) что я «не хочу удовлетворяться только писанием книг», но «обдумываю, как бы прямо делать политику».
Предлагаю Вам публично отказаться от Вашей клеветы и напечатать это моё письмо. Это будет благоразумнее для Вас, чем защищать четыре указанных пункта в суде.
А. Солженицын
15. Ответ на вопрос газеты «Коррьере Делла Сера»
(Корреспондент – Гвидо Тонелла)
21 февраля 1975
Речь идёт о подготовленной КГБ публикации с использованием полученных от моей бывшей жены моих личных писем. Публикаторы имеют возможность создать любую тенденциозную подборку, нежелательные им письма утаить, другие монтировать, эта техника их по отношению ко мне уже была применена.
Я до сих пор полагал, что по общечеловеческому закону никакие частные письма никакого человека вообще не могут публиковаться при его жизни без его согласия. Если итальянский закон, как это выяснилось из решения судьи г-на Де Фалько, допускает публикацию столь низкого рода
