— Эй, Илень! — не обращая больше внимания на сумрачного наместника, крикнул верзила. — Как думаешь, где прячется Изгара?
— А вон там. — Один из дривов ткнул пальцем в сторону реки, туда, где идущая по берегу дорога почти смыкалась с березовой рощей. — Вон жердина торчит! С ее помощью Изгара подает знаки своим воинам. Значит, и сам он где-то поблизости.
— Прекрасно… Учай! — Джериш повернулся к невзрачному воину с едва пробивающейся светлой бородкой. — Возьми пешцев, обойди вон ту рощу слева и ударь в спину мятежникам, которые там прячутся. Твои воины, благородный Фарейн, пусть надавят на тех, кто справа. Если сделаете это быстро и решительно — венды побегут. У них только скверные луки да ножи. Я проломлюсь прямо к Изгаре. А когда мы разметем эту свору, надеюсь, наместник не сочтет за непосильный труд преследовать их и карать, как они того заслужили?
— Ты отлично придумал, Джериш, — криво усмехнулся наместник.
— Я знаю. Вперед!
Невзрачный воин проводил его взглядом, а затем хлопнул по плечу одного из отставших всадников и что-то негромко сказал ему. Фарейну не было слышно что. Но Кежа услышал слова Учая. Они прозвучали для него слаще заздравной песни.
— Я обещал его тебе. Он твой.
* * *
Повинуясь воле Джериша, все стоявшее у стен столицы болотного края воинство двинулось в сторону берега, где затаились за возами мятежные дривы. Всадники, следовавшие за Джеришем, понемногу ускоряли шаг коней, оглашая зимний лес и заснеженный берег грозными боевыми кличами. Обученные пешцы Учая, сомкнув большие плетеные щиты, слаженно крались в сторону рощи, где виднелась березовая жердина Изгары. Сообразив, что легкие стрелы не причиняют вреда укрывшимся за щитами ингри, дривские лучники прекратили стрелять и попятились, а затем и вовсе бросились в сторону тянувшейся по речному берегу дороги, то ли желая прикрыть спины стоявших за санями собратьев, то ли попросту спасая свои жизни.
На правом крыле дело обстояло несколько хуже: пешая рать Фарейна попросту увязла в снежной целине и теперь сама с трудом, теряя людей, пятилась под ливнем стрел.
Впрочем, Джериша сейчас это нисколько не заботило. Никчемный сброд бестолкового Фарейна отвлекал на себя внимание стрелков от его всадников, и ему этого вполне хватало. Сам он смотрел лишь на возы, за которыми скрывался неуловимый вожак мятежников. Джериш ясно видел, как до врага быстро доходит, насколько плохи его дела. Еще немного — и строй пешцев Учая насквозь пройдет березовую рощу. Перережет дорогу, займет берег, и вместе с конницей Джериша они прихлопнут дривов, как назойливую муху между двумя ладонями.
Вдруг Джериш увидел, как подле березовой рощи мятежники разворачивают сани, в которых, сгорбившись, сидит укутанный в шкуры человек в медвежьей личине.
— Ломи! — заорал арьялец, видя перед собой лишь заветные сани, укрытые за стеной кольев.
Вокруг человека в личине сгрудились молодые воины со щитами, укрывая его от стрел. Джериша это только развеселило. Обернувшись, он рявкнул следовавшим за ним всадникам:
— Вперед!
Изгара, видимо, заметил, что его обходят, или попросту струсил. Под градом арьяльских стрел возница хлестнул коней. Сани с Изгарой вылетели на дорогу и помчались вдаль по берегу реки. Вслед за ним прочие дривы кинулись кто куда. Одни побежали на речной лед, другие — к лучникам на правом крыле.
— Быстрее раскидывайте колья!
Несколько всадников, спешившись у преграды, расчищали путь. Дождавшись, когда между кольями возникнет просвет, достаточный, чтобы протиснуться, Джериш хлестнул своего мохнатого жеребчика и пустился в погоню. Эх, будь у него сейчас хороший конь! Догнать сани было бы плевым делом. Но сейчас Джериш начал осознавать, что его конек отстает от саней главаря мятежников.
— Ну нет, — процедил он. — Ты еще не знаешь…
Рывок — и он вскочил на спину коня. Жеребчик присел от внезапной тяжести, стрела легла на тетиву… С высоты закутанный в меха человек с медвежьей личиной на голове был виден как на ладони. Сухой щелчок…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет! — услышал он яростный крик Иленя, и конь воеводы врезался в мохнатого скакуна арьяльца.
Джериш успел выпустить стрелу, но сам не удержался и на полном скаку полетел в сугроб. Бывший десятник вендской стражи с искаженным от ненависти лицом прыгнул на него сверху. Однако жезлоносец был опытным воином. В его руке мелькнул засапожный нож. Едва Илень оказался сверху, клинок Джериша глубоко вонзился ему в плечо. Тот взвыл от боли и тут же откатился в сторону, отброшенный чьей-то рукой. Над Джеришем стоял Кежа с тяжелым боевым копьем в руках.
— За родню мою, — прошипел побратим Учая и резким ударом вогнал копье в горло арьяльца.
Тот захрипел, задергался, но Кежа всей тяжестью навалился на древко, будто брал кабана. Когда Джериш дернулся в последний раз, парень с силой провернул копье в ране, выдернул его и выпрямился, победно улыбаясь.
Но миг его торжества закончился быстро — с диким криком на него набросилась обезумевшая всадница. Ее секира со звоном обрушилась на бронзовый шлем Кежи, продавливая его на треть. Оглушенный ингри рухнул на колени. Мина спрыгнула с седла и с отчаянными воплями стала рубить его, будто колоду.
«Вот это, пожалуй, уже лишнее, — заметил про себя стоявший в березовой роще Учай, издалека наблюдая за избиением. — Хотя… Кежа в последнее время слишком много себе позволял. Ладно, пора заканчивать…»
Он быстро огляделся, проверяя, видит ли его кто-нибудь. Но ингри, занявшие рощу, увлеченно выпускали стрелы по увязшим в снегу воинам Фарейна. Тогда Учай наклонился и подобрал торчащую из снега дривскую стрелу. Неторопливо натянул охотничий лук, тщательно прицелился и на выдохе спустил тетиву.
Мина, не успев даже вскрикнуть, со стрелой в затылке ничком упала на грудь мертвого Джериша.
— Тебе, моя возлюбленная госпожа, — прошептал Учай, опуская лук.
* * *
Бой закончился. Фарейн ясно это видел. Он с завистью подумал, как ловко удалось Джеришу в одно мгновение оценить поле схватки, силу врагов и сделать так, чтобы все преимущества дривов обернулись против них самих. На утоптанном снегу подле возов, где совсем недавно схватка бушевала с особой жестокостью, лежало несколько мертвых воинов из отряда Джериша. Еще несколько раненых стонали и пытались приподняться, чтобы обратить на себя внимание. Самое время было помочь им.
Фарейн пересчитал оставшихся при нем всадников. После первой его неудачной вылазки их осталось не больше двух десятков. Другие были живы, но тоже лежали там, в снегу.
— Зовите горожан, — приказал наместник. — Пусть переносят раненых за стены.
Вельможа снова повернулся к полю. На дороге, там, где она уходила за березовую рощу и тянулась по берегу, показались сани, за ними еще одни, окруженные пешими изорянами. Впереди, ведя в поводу тянувших первые сани коней, медленно и понуро шагал тот самый невзрачный молодой воин, которому Джериш невесть почему поручил командовать пешцами левого крыла. Наместник болотного края тронул пятками конские бока и направил коня к первым саням.
— Была жаркая схватка, — увидев подъезжающего вельможу, заговорил невзрачный изорянин.
Фарейн распахнул глаза от неожиданности — дикарь говорил на языке Аратты. Сейчас мальчишка был без шлема, и Фарейн с удивлением увидел широкие белые полосы проседи в его темных волосах.
— Ясноликий Джериш был подобен разящей молнии, — хрипло продолжал тот. — Он убил Изгару, вскочив на спину своему коню и на полном ходу всадив вождю дривов в глаз стрелу поверх щитов. Об этом выстреле будут слагать песни! Вся стража Изгары полегла на месте, должно быть следуя обету. Никогда прежде мне не доводилось видеть такого свирепого боя! Я велел своим воинам спустить мертвецов под лед на корм рыбам. Тело Изгары — здесь, в санях…
Фарейн с возрастающим изумлением слушал этого лесного мальчишку, который выглядел как обычный простолюдин, а говорил с ним как равный.
