— Благодарю вас, господин, больше ничего. Я могу идти?
Перье, слегка приподнявшись, протянул юноше руку и пожал безвольные тонкие пальцы. Ласковая отеческая улыбка, которая сияла на его лице все то время, пока Брендон находился в кабинете, сохранилась до тех пор, пока дверь кабинета не закрылась за спиной молодого человека, и тут же растаяла, сменившись брезгливой гримасой. Перье поморщился, достал из кармана платок и вытер руку. Голова у этого юнца, конечно, очень неплоха, и это — большое подспорье для его перегруженного мозга, но до чего же он похож на устрицу со своей бледной кожей и потными руками. Инсат Перье покачал головой. Как же сильно сестра Брендона отличается от него, можно даже подумать, что они произошли от разных родителей. Сам Перье с готовностью поверил бы в это, если б в свое время не провел соответствующий тест, который показал, что у Брендона и Делайлы абсолютно идентичные базовые гены. А это означало, что, несмотря на всю их непохожесть, они — родные брат и сестра. Усмехнувшись своим мыслям, Перье повернулся к экрану коммуникатора и, набрав несколько цифр, вызвал свои апартаменты. На экране появилась юная женщина в весьма откровенном наряде, состоящем из традиционной юбочки масаев и большого ожерелья, свешивающегося между изящными грудками. Впрочем, такой наряд здесь никого бы не шокировал. Так одевались дома почти все женщины масаев, да и остальные женщины, живущие на станции. Единственное отличие красотки на экране от большинства женщин клана состояло в том, что она была белой.
— О, милый, это ты? Я так давно тебя не видела, что уже, кажется, забыла, как ты выглядишь.
Эта милая глупость была произнесена столь чарующим голоском, а последовавший за ней смех был столь завораживающе весел и непосредствен, что Инсат Перье и сам невольно рассмеялся. Вначале, когда эта связь только началась, Перье получал особое наслаждение от самой мысли о том, как он использует детей покойного главного администратора «Копей Рудоноя». Сын отдает ему свой мозг, а дочка — тело и душу. Это было некоей формой изощренной мести человеку, который, как он считал, сумел переиграть его даже в своей смерти. Но спустя некоторое время он поймал себя на том, что по-настоящему привязался к этой шаловливой и легкомысленной девчонке. Это его слегка встревожило. Во-первых, складывалось такое положение, когда кому-нибудь могло прийти на ум воспользоваться этой привязанностью, чтобы каким-нибудь образом попытаться воздействовать на Перье, а ведь он всегда заботился о своей неуязвимости, следя за тем, чтобы все тайные пути, по которым можно было бы подобраться к нему, были наглухо перекрыты.
Ну, а во-вторых, молодая, легкомысленная особа всегда порождает массу хлопот. Но потом ему в голову пришла отличная идея. Поскольку Брендон Игенома не имел особых слабостей, с помощью которых на него можно было бы воздействовать, то было бы вполне разумным такую точку воздействия создать. И почему бы для этого не использовать его привязанность к сестре? Тщательно изучив психопрофиль молодого человека, Перье разработал несложный план, конечным результатом которого должно было стать полное устранение возникших сложностей из его жизни и возникновение у Брендона чувства вины. И первые шаги к этому он уже предпринял. Инсат Перье улыбнулся девушке:
— Прости, милая, я был очень занят. Она скорчила милую гримаску и наклонилась ближе к экрану-транслятору:
— А ты скоро придешь?
Он помедлил с ответом, пристально вглядываясь в ее зрачки, и не удержался от довольной улыбки:
— Мне надо еще немного поработать, так что тебе придется еще пару-тройку часов побыть без меня.
Девушка скорчила недовольную гримаску, но было видно, что она не особенно расстроена. Скорее, даже почувствовала некоторое облегчение от этого известия.
— Хорошо, но, когда соберешься идти, позвони, я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое.
Перье кивнул и отключился. Что ж, пока все идет по плану. Неестественно сузившиеся зрачки ясно показывали, что она уже попробовала «зеленого духа», а эта новомодная дрянь вызывала эффект привыкания с первого же приема. Однако Перье не хотел рисковать. Как докладывал торговец-пушер, он предложил ей порошка на три полные дозы. Но она пока взяла только одну. Так что стоит подождать, пока она купит у него остальные и воспользуется ими. А потом Перье полностью перекроет этот канал, что было совсем несложно. Гвардейцы-масаи горели прямо-таки священным пламенем ненависти к наркодельцам. Но, слава богу, на станции жило еще несколько миллионов человек, часть из которых испытывала к наркотикам абсолютно противоположные чувства. Хотя, конечно, чтобы влезть с подобным товаром в дворцовый сектор, надо было либо быть полным идиотом, либо иметь сильное прикрытие. Зато дефицит порождал дикие цены, а также давал Инсату Перье лишнюю ниточку для контроля над некоторыми несговорчивыми чиновниками мадам. К тому же пушеров следовало время от времени менять, дабы у них не появились несбыточные иллюзии, а у него не возникло лишних мелких проблем. Так что, как только пушер закончит с девушкой, он вполне будет готов к завершению всех своих операций эффектным выходом в открытый космос без скафандра из дальней шлюзовой камеры, так что эта ниточка тоже прервется. А нового пушера он тут же выведет на Брендона Насколько он знает отношения между братом и сестрой, при первых же признаках ломки она тут же бросится к брату. Ибо к нему, Перье, девушка обратиться не осмелится, так как он уже неоднократно заявлял в ее присутствии, что терпеть не может наркоманов. Анализ их психопрофилей показывает, что Брендон, хотя и с содроганием душевным, начнет снабжать сестру наркотиками. Затем последует смерть сестры, паника, суровое расследование и угроза ритуальной казни, поскольку по законам клана все связанное с употреблением и распространением наркотиков считается оскорблением духа предков. В этой точке Перье собирался прекратить комедию, обрекая Брендона на отчаяние и неистребимое чувство вины, которое он собирался всячески культивировать и развивать. Это стало бы кульминацией его мести Стоватору Игеноме. А после стольких лет служения клану Свамбе Инсат Перье к вопросам мести относился чрезвычайно серьезно.
Фра Так застонал и выгнулся всем телом. Ив торопливо наклонился и, упершись руками в плечи монаха, прижал его к ложу, не давая упасть на пол с длинного стола, на котором он лежал. Фра Так дернулся еще несколько раз, снова застонал и затих. Ив еще немного постоял, прижимая его к столу, но монах больше не двигался. Он осторожно отпустил руки. Фра Так медленно открыл глаза. Взгляд был бессмысленный и мутный. Наверное, он даже и ничего не видел, просто веки затрепетали и приподнялись. Но прошло несколько минут, и во взгляде появилось что-то осмысленное. Еще немного — и он сфокусировал взгляд на Иве, припухшие губы медленно раздвинулись, и еле слышный голос сипло произнес:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
