Я попрошу у Лей волшебное снадобье, намажу больное место, и все пройдет.
Голова Изабель нервно затряслась из стороны в сторону.
— Ох, Габи… — послышался глухой до неузнаваемости голос. — Не всякую боль можно исцелить снадобьями.
— Но Лей может! — не унималась Габи. — Она знает лекарство от всякой хвори!
— Но только не от смерти, мое милое дитя, — Изабель подняла голову и провела дрожащими пальцами по лицу малышки, убирая с него растрепавшиеся светлые кудряшки. — Только не от смерти.
Я покинула их незамеченной, не решившись окликнуть Габи. Прежде меня глодали тревожные сомнения — не решится ли Изабель в гневе навредить моим детям? В ушах до сих пор еще звенели и жгли огнем злые слова проклятия, с ненавистью брошенные мне в лицо. Но после того, как я своими глазами увидела движение пальцев свекрови на щеке моего ребенка — нежное, исполненное искренней заботы и материнской любви, от сердца отлегло.
Габи — моя маленькая Габи! — сама того не сознавая, умеет врачевать людские души не хуже снадобий Лей.
Я возвратилась к себе и обняла сына, не обращая внимания на то, что пачкаю его чистую одежду грязными от налипшей копоти руками. Бледная как мрамор Сай рухнула на колени и виновато забормотала:
— Госпожа, простите! Я не должна была… я не смела…
Бранить перепуганную насмерть девушку вовсе не хотелось, несмотря на всю тяжесть ее проступка. Самое драгоценное, что есть у меня сейчас — это мои дети, и если бы с ними что-нибудь случилось…
Я содрогнулась, внезапно прочувствовав на собственной шкуре всю невыносимую тяжесть горя Изабель.
— Успокойся, Сай, — сказала я и прижалась губами к теплому виску маленького Сандро. В его темных вьющихся волосах непостижимым образом затерялся запах Джая, от чего тоскливо сжалось сердце. — Все мы ошибаемся. Но из ошибок следует извлекать урок.
— Мам! — Сандро защекотал мое ухо легким дыханием. — Не уходи!
— Не уйду, сыночек, — улыбнулась я, мысленно порадовавшись его словесным успехам. — Я здесь, с тобой.
— А Габи?
— Она у бабушки Изабель.
— Твоя дочь здесь, — раздался на пороге бесцветный голос свекрови.
Я повернула голову. Изабель держала за руку Габи, которая ничуть не выглядела виноватой, будто это не она сбежала из детской и доставила мне столько тревожных мгновений. Опустив Сандро на пол, я подошла к свекрови и кивнула, требовательно протянув малышке руку.
— Благодарю, что нашли ее.
— Тебе следовало бы лучше следить за своими детьми, — послышался в ответ холодный упрек.
Странно, но уходить Изабель при этом почему-то не торопилась.
— Лесопилка сгорела, — сообщила я буднично. — Я была на пожарище.
Тонкие губы свекрови, не тронутые краской, сомкнулись в жесткую линию.
— Пекло с ней. Все равно теперь некому работать.
— Работать есть кому, — возразила я, сама не зная зачем. — Но платить нечем.
— Что, все свои деньги отдала несчастным бездомным рабам? — брызнула ядом Изабель.
— Нет, плачу жалованье людям за работу, — я решила не ходить вокруг да около, раз уж она сама завела разговор. — Муниципалитет взыскал с нас откупные за годы пользования рабским трудом. Нам необходимо до конца месяца уплатить виру, иначе…
— Иначе что? — покрасневшие и опухшие от недавних слез глаза Изабель неприятно сощурились. — Повесят на площади?
— Для начала, думаю, арестуют, — в тон ей ответила я.
Наш разговор до странности напоминал привычную словесную пикировку, которой мы частенько обменивались еще при жизни Диего. Видимо, то же самое пришло в голову и Изабель, потому что она внезапно сникла, развернулась и молча покинула комнату, умудрившись при этом удержать присущую ей прежде царственную осанку.
— Мамочка, ты испачкалась! — заметила Габи, ткнув пальчиком мне в щеку.
— Да, дорогая. Я была неаккуратна. Побудьте в детской, пока я искупаюсь, только никуда больше не уходите, договорились?
— Хочу гулять! — воскликнул Сандро и на всякий случай свел у переносицы брови, невольно повторив мимику Джая.
— Обязательно пойдем, милый, — заверила я. — Когда мамочка немного отдохнет.
Взяв с Сай слово, что она не отлучится от детей ни на миг, пока я привожу себя в порядок в купальне, я позволила себе как следует насладиться теплой купелью, отмывая с кожи слой копоти и расслабляя затекшие мышцы. Несмотря на усталость и сгоревшую лесопилку, я ощущала необъяснимое облегчение после разговора с Изабель. Она ни словом больше не обмолвилась о том, что мне с детьми следует уехать. Значило ли это, что она позабыла о своем требовании, или вовсе передумала настаивать на нем?
Когда я, посвежевшая и словно заново родившаяся на свет, вышла из купальни, то заметила на комоде небольшую шкатулку, которой прежде там не было.
— Что это?
— Донна Изабель принесла, — ответила Сай, уронив глаза в пол.
Я открыла шкатулку — она оказалась доверху наполнена монетами. Медь, олово и чуть серебра, но даже этого с головой хватит для того, чтобы выплатить виру. А еще купить семян сорго, кукурузы и сладкого батата для засева полей.
Определенно, мне придется здесь задержаться.
====== Глава 54. Противостояние ======
Комментарий к Глава 54. Противостояние глава пока не бечена
«Военный совет» напоминает сборище беспризорных оборванцев. Никакого единого обмундирования: одеты кто во что горазд. Некоторые десятники и сотники из бывших бойцов Арены до сих пор разгуливают полуголыми, прикрытые лишь легкими кожаными доспехами. Иные обзавелись рабскими одеждами, кое-как прикрыв голое тело. Под короткими боевыми жилетами виднеются полотняные рубахи с оборванными до локтей рукавами; закатанные до колен штаны сочетаются с набедренной защитой из лоскутков твердой кожи — весь этот нелепый наряд являет собою странное и жалкое зрелище.
Есть и те, кто успел облачиться в гвардейские мундиры — прорехи и пятна крови на них наводят на мысль о мародерстве.
Кое-кто из бывших рабов разодет в батистовые рубахи и короткие плотные бриджи — наверняка украденные в разоренных господских поместьях. Вместо сапог у таких щеголей чаще всего грубые сандалии на ремешках — в жарких кожаных сапогах южане из простолюдинов, привыкшие ходить босиком, не видят надобности.
Мысленно ставлю себе еще одну памятную зарубку — необходимо поинтересоваться, работает ли нынче городская суконная фабрика, и добавить в муниципальные расходы статью об армейском обмундировании.
Я говорю, а новоиспеченные командиры и военачальники молча слушают, опустив головы. Что их гложет сейчас? Стыд или ненависть?
— За последние сутки — два умышленных поджога, четыре случая грабежа, убит начальник городской тюрьмы. На корабельной верфи учинен разбойный погром. В порту группой бродяг, стащивших где-то бочонок с вином и надравшихся до беспамятства, затоплен рыбацкий шлюп, принадлежащий одинокой престарелой донне. И это вы называете «все под контролем»? Где, спрашиваю я, были караульные отряды, которые должны были патрулировать
