Генерал де Голль полагает, что чаще всего трудности возникают из-за отсутствия ясной договоренности. Именно потому он и созвал настоящее совещание.
В заключение генерал де Голль и Массигли говорят, что Французский комитет национального освобождения письменно обратится к Макмиллану и Вильсону с просьбой, чтобы они подтвердили свои заверения, сделанные на этом совещании. Если в ответе Макмиллана и Вильсона будут повторены необходимые заверения, то передача в распоряжение союзного командования французских вооруженных сил для ведения операций во Франции будет гарантирована ipso facto.
Беседа генерала де Голля с генералом Эйзенхауэром 30 декабря 1943 на вилле «Глицинии»
(Записана канцелярией генерала де Голля)
Генерал де Голль: Рад вас видеть, генерал.
Генерал Эйзенхауэр: Я предполагал еще некоторое время задержаться в Северной Африке. В этом случае у меня была бы возможность на досуге встретиться с вами. Но я вынужден немедленно направиться в Соединенные Штаты. А так как я боюсь, что по возвращении мне труднее будет выбрать время для встречи — может случиться, что я пробуду здесь всего несколько часов, — я и решил нанести вам сегодня этот «внезапный» визит.
Генерал де Голль: Я хотел бы выразить удовлетворение, которое мы, французы, испытываем по поводу того, что вы принимаете командование. Операции, которыми вы будете руководить во Франции, имеют для моей страны жизненно важное значение.
Что касается французских войск, то мои усилия направлены к тому, чтобы все они вовремя были в боевой готовности.
1 апреля мы сможем выставить:
5 или 6 пехотных дивизий,
3 бронетанковые дивизии
и 3 корпусных штаба.
Мое правительство и я лично, мы исходим из этой реальной возможности, какой бы скромной она ни казалась.
Генерал Эйзенхауэр: Поскольку вы говорите об организации ваших вооруженных сил, я позволю себе откровенно высказать, что я думаю по этому поводу.
Позавчера у меня был генерал Делаттр. Он рассказал мне о том, что собирается сделать. Я не помню сейчас всех подробностей и не знаком с прежней деятельностью генерала Делаттра.
Но он так излагал свои планы, что я проникся к нему большим доверием. У меня создалось впечатление, что он, в частности, понимает трудности, с которыми связана организация тылового обеспечения войск.
Генерал де Голль: Генералу Делаттру действительно поручено взяться за это дело и сформировать дивизии и различные службы. Я считаю его человеком вполне компетентным.
Генерал Эйзенхауэр: Стало быть, я отправлюсь в Соединенный Штаты, испытывая чувство уверенности. Что касается организации французских дивизий, то мне кажется, что не следует увлекаться их количеством. Я считаю, что лучше иметь одну крепкую дивизию, чем несколько слабых.
Генерал де Голль: Я разделяю ваше мнение. Если вы помните, то как раз это я и говорил вам, когда мы встретились здесь в первых числах июня.
Генерал Эйзенхауэр: Совершенно верно.
Генерал де Голль: Генерал Делаттр займется организацией дела со всей тщательностью и основательностью.
Генерал Эйзенхауэр: Скажите, пожалуйста, какова численность ваших сухопутных войск, находящихся в настоящее время в Великобритании?
Генерал де Голль: Можно сказать, ничтожная. Примерно 2 тысячи человек.
Генерал Эйзенхауэр: И все-таки для операций на севере мне нужно иметь в своем распоряжении французские войска. Но я не считаю возможным снимать дивизии со средиземноморского театра, который является главной зоной действий французских вооруженных сил. Я уж не говорю о том, как было бы трудно перебросить их в Англию. Особенно бронетанковую дивизию.
Генерал де Голль: Но для нас необходимо, чтобы в Англии находилась по крайней мере одна французская дивизия. В состав наших пехотных дивизий входит много туземцев, и англичане возражали бы против их пребывания в Англии. Наши бронетанковые дивизии, напротив, состоят в основном из французов.
Генерал Эйзенхауэр: Может быть, удастся решить эту проблему. Я еще не знаю, что найду в Англии. Но не исключено, что там найдется свободная материальная часть. В этом случае достаточно будет перебросить отсюда личный состав, это значительно упростит дело.
Генерал де Голль: Это вы увидите на месте. Но я повторяю: не вступайте в Париж без французских войск.
Генерал Эйзенхауэр: Уверяю вас, что я не мыслю себе вступления в Париж без ваших войск.
Теперь позвольте мне объясниться с вами в личном плане.
За мной утвердилась репутация человека резкого, и я думаю, генерал, что, прибыв в Алжир, вы в своих отношениях со мной в какой-то мере основывались на этой репутации. В то время у меня было такое впечатление, что вы в ваших суждениях не вполне учитывали трудности, с которыми я сталкиваюсь при выполнении возложенной на меня задачи и в отношениях с моим правительством. У меня одна цель: успешно вести войну. Тогда мне казалось, что вы не хотите помочь мне. Я хорошо понимал, что и вы сами и Французский комитет национального освобождения как правительство поглощены своими заботами, но свои обязанности главнокомандующего союзными вооруженными силами на этом фронте я ставил превыше всего.
Сегодня я признаю, что допустил по отношению к вам несправедливость, и считаю нужным сказать вам об этом.
Генерал де Голль: You are a man[145]. Все это уже не имеет значения. Посмотрим, как обстоят дела сейчас. Говоря откровенно, лично я, французское правительство, французская армия довольны тем, что вам поручено руководить решающей операцией. Мы сделаем все, чтобы оказать вам помощь. Если возникнет какая-либо трудность, я прошу вас полагаться на меня и связаться со мной. Например, я уже сейчас предвижу — вероятно, и вы тоже, — что такая необходимость возникнет, когда встанет вопрос о Париже.
Генерал Эйзенхауэр: Конечно, мы сами должны устранять возникающие между нами трения.
Я сомневаюсь, чтобы в Соединенных Штатах мне удалось обойти молчанием вопрос о наших взаимоотношениях. Подобно тому как Комитет несет ответственность перед общественным мнением французов, точно так же и мы должны считаться с общественным мнением в Соединенных Штатах. Это очень важно. Войну выигрывает общественное мнение.
Если представится такой случай, я готов публично выразить вам чувство доверия, которое у меня сложилось в результате наших встреч, признать допущенную в отношении вас несправедливость и сообщить о том, что вы заявили о своей готовности в той мере, в какой это от вас зависит, оказать мне помощь в выполнении моей задачи. Я буду нуждаться в вашей помощи, в содействии ваших должностных лиц, в поддержке французского общественного мнения для ведения операций на территории Франции. Я еще не знаю, какие директивы будут мне даны моим правительством относительно позиции, которую я должен занимать по отношению к вам. Но, помимо теоретических установок, есть еще практическая сторона. Должен вам сказать, что практически я не буду признавать во Франции никакой другой власти, кроме вашей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
