хотелось тоже попоить птичку. Саид опять что-то рассказывал, а Олли смотрел завороженно то на Саида, то на сокола. Но Саид передал Олли флягу, и омежка набрав воды в рот, потянулся к соколу, вытянув вперед губы, как для поцелуя. Ясмин закусил губу, чтобы не рассмеяться.
Сокол настороженно смотрел на омежку, крутя головой и шевеля крыльями. Саид ему что–то сказал и приблизил птицу к лицу Олли. Сокол рассмотрел омежку вблизи и вдруг засунул клюв в нежные омежьи губки. Олли вздрогнул от неожиданности, дернулся, и, ойкнув, пролил воду изо рта на платье, при этом схватился двумя руками за губы. Саид резко подкинул птицу в воздух и склонился над Олли. Из-под рук омежки по подбородку побежала струйка крови.
Саид дрожащими руками отвел руки Олли и посмотрел на ранку. Она была похожа на трещинку, похоже, сокол поцарапал губу клювом, когда Олененок дернулся. Саид бережно отогнул губу, чтобы оценить повреждение. Олли что-то говорил и постоянно облизывал губу, раз за разом слизывая набегающую капельку. Саид держал лицо Олененка в руках и завороженно наблюдал, как маленький язычок мелькает между розовых губок.
Он провел пальцем по губе, Олли доверчиво прижимался к нему, улыбаясь и пытаясь объяснить, что ему совсем не больно, и птичка не виновата, он сам дернулся! А Саида, похоже, совсем повело, от этой беззащитной доверчивости, от нежного запаха. Он, сжав лицо Олли, склонился и нежно лизнул царапинку на губе. Олененок смотрел на него ясными спокойными глазами. Все хорошо, все правильно, папочка тоже всегда зализывал ранки, чтобы они быстрее заживали. А Саид братик, и он такой хороший!
А Саида в жар бросило от этого спокойного ожидания, нежной сладости и безграничного доверия. Альфа сам не понял, как склонился, припадая к нежным губкам, похожим на цветочный бутон. Он сминал губами сладкие лепестки, добираясь до сладкого нектара языком. И не было вокруг никого, только он и сладкий бутончик. Поднялись горные пики, гордые в своей неприступности, и рассыпались яростным песком. Саида выбросило в космос, где не было ничего. Дыхания не было, грудь сжимало, в ушах шумело, как при горном обвале. Прошла вечность? Или один удар сердца? Он почувствовал, что ему отвечают и, открыв глаза, очнулся от морока…
На него уставились непонимающие, растерянные глаза подростка. Олли хлопнул глазами пару раз и скривил губы, как будто собрался расплакаться. Саид растерянно вздохнул. В его окончательно сбрендившем мозгу только сейчас забрезжило осознание того, что он наделал. Он сам не понимал, как это случилось! Альфа растерянно оглянулся, ища поддержки. На него смотрел ОТЕЦ. Спокойно смотрел, оценивающе, как будто увидел впервые. Рядом стоял Хани. Глаза в разрезе шейлы были как два оптических прицела, сквозь которые выбирали, что отстрелить первым.
— Хани! — Ясмин бросился к другу, держа в руках истерзанный букетик. — Я тут нашел такие цветочки! Не могу разобраться, что это такое! Помоги, будь другом!
Ясмин загородил спиной от друга растерянных Саида и Олли. Хани рыкнул и старался выглянуть из-за плеча высокого Ясмина. Но тот, будто танцуя, не давал омеге бросится вперед к ребенку, чтобы растерзать обидчика.
— Хани, возьми себя в руки, — зашипел шепотом Ясмин. ‒ Ну, подумаешь, Олли впервые поцеловался! Радуйся, что на твоих глазах, а не в грязной подворотне! Даже не думай закатить сейчас скандал! Ты нанесешь Оливеру психологическую травму на всю жизнь! Ты же не хочешь, чтобы он шарахался от альф до конца своей жизни?
— Он совсем еще ребенок! — Хани вцепился в Ясмина, пытаясь прорваться к сыну.
— И что с того? — Ясмин схватил руки Хани, удерживая друга. — Я тоже поцеловался в первый раз в двенадцать! Только не на глазах родителей, а в школьном туалете! С Бертом, он был бетой и моей первой любовью! Прекрати! Не будь курицей! Первый поцелуй бывает лишь однажды, но воспоминания о нем остаются на всю жизнь! Не порти их своей истерикой! Он же на всю жизнь запомнит, что после поцелуя была папина истерика! Возьми себя в руки и сделай вид, что все нормально! Ну, или будто ты ничего не увидел!
— Простите! — Саид подошел к отцу и Хани. — Я не хотел… хотел, но не должен, я… не понимаю, как такое получилось…
— Ступай, Саид, — Айюб смотрел на него с каменным выражением на лице. С одной стороны, надо было бы отругать его за недостойное поведение, но с другой стороны, он знал, как тяжело сопротивляться притяжению пары.
Саид склонил голову и пошел навстречу всадникам, которые въезжали в оазис. Всадник с его коня едва спешился, как Саид взлетел в седло. Конь, чувствуя настроение хозяина, взвился под ним на дыбы. Саид твердой рукой укротил нервное животное. Конь крутился под альфой и нервно ржал, а Саид все не отводил глаза от растерянного Олли. Олененок прикусил губу и отвернулся. Саид, как будто ждал команды, хлопнул жеребца по крупу, и тот сразу бросился в карьер, только хвост развевался по ветру!
— Папочка, — Олли смущенно подошел к Хани, тот сразу его обнял и прижал к себе. Олли поднял глазки, в которых собирались слезки, и посмотрел на Хани. — А почему братик меня ТАК поцеловал? Разве братику можно целовать так… так… вкусно?
Хани растерянно посмотрел на Ясмина, тот ехидно хмыкнул и пожал плечами. Айюб понимающе улыбнулся и погладил Олли по голове. Жада вытащил из рукава платочек и умильно смахивал слезки с глаз.
— Ну, какой же тебе Саид брат? Он же не родной тебе по крови! — Амин уперся руками в бока. — Он твой обещанный жених! У вас с ним уже ХИТБА была!
— Какая такая ХИТБА? — Олли, зашипев, как котенок, отпрыгнул от папы и с возмущением посмотрел на вероломных взрослых. — Это же помолвка, да? Моя помолвка?! А вы меня спросили? Я вам, что, вещь? Хочу отдам, хочу оставлю, да?!! — глаза Олли метали молнии, ручки сжались в кулачки. Куда только делся милый и растерянный ребенок? — А я, может, не хочу! И почему я о помолвке узнаю последним? Когда она была? Почему вы меня не спросили? Я его, может, и не люблю совсем, ни капельки не люблю? Да как вы могли? Вы… вы все предатели!
Губы у Олли задрожали, и он, расплакавшись, бросился прочь от растерянных «предателей». Хани бросился догонять сыночка, а Айюб, представив, куда Олли выведет тропинка, устремился на перехват, срезая угол. Оставшиеся
