Если государственные расходы на общественные работы финансируются за счет налогообложения граждан или путем заимствования у них, то расходы и инвестиции граждан сокращаются в той же мере, в какой расширяется государственное казначейство. Не создается никаких дополнительных рабочих мест.
Но если государство финансирует свои программы расходов с помощью инфляции путем увеличения денежной массы и кредитной экспансии, то это становится причиной общего повышения цен на все товары и услуги под действием денежных факторов. Если в ходе такой инфляции рост заработной платы достаточно сильно отстает от роста цен на товары, то институциональная безработица может уменьшиться или совсем исчезнуть. Но ее уменьшение и исчезновение происходит вследствие того, что этот эффект равносилен снижению реальной заработной платы. Лорд Кейнс считал кредитную экспансию эффективным методом уничтожения безработицы; он считал, что постепенное и автоматическое снижение реальной заработной платы в результате роста цен не вызовет такого сильного сопротивления рабочего класса, как любая попытка понизить денежную заработную плату[Cм.: Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег//Кейнс Дж.М. Избранные произведения. М.: Экономика, 1993. С. 427. Критическое исследование этой идеи см.: Hahn A. Deficit Spending and Privatе Entеrprise. Postwar Reajustments Bulletin. No. 8. U.S. Chamber of Commerce. P. 2829; Hazlitt H. The Failure of the New Economics. Princeton, 1959. P. 263295. Об успехе кейнсианской стратагемы в 30-х годах см. с. 742743.]. Однако успех этого хитрого плана потребует неправдоподобной степени невежества и глупости со стороны наемных рабочих. До тех пор, пока рабочие считают, что минимальные ставки заработной платы им выгодны, они не позволят себя одурачить подобными ловкими трюками.
На практике все механизмы так называемой политики полной занятости в конечном итоге ведут к установлению социализма немецкого образца. Так как назначенные работодателями и профсоюзами члены арбитражного суда никогда между собой не договорятся о справедливости определенной ставки, то фактически последнее слово принадлежит членам суда, назначенным государством. Таким образом, власть определять величину заработной платы переходит к государству.
Чем больше расширяются общественные работы и чем больше государство предпринимает мер, чтобы заполнить разрыв, остающийся якобы вследствие неспособности системы свободного предпринимательства обеспечить всех работой, тем больше съеживается царство свободного предпринимательства. Таким образом, мы вновь сталкиваемся с альтернативой капитализма и социализма. Не может идти и речи об устойчивой политике минимальной заработной платы.
Каталлактические аспекты профсоюзного движения
Единственная каталлактическая проблема, относящаяся к профсоюзному движению, возможно ли путем давления и принуждения поднять заработную плату всех, кто стремится работать, выше уровня, который определил бы свободный рынок.
Во всех странах профсоюзы фактически получили привилегию насильственных действий. Государства отказались в их пользу от важнейшего атрибута государства исключительной власти и права прибегать к насильственному сдерживанию и принуждению. Разумеется, законы, которые считают уголовным правонарушением использование за исключением самообороны насильственных действий, не отменялись и не изменялись. Однако насилие профсоюзов допускается в широких пределах. Практически они имеют право силой препятствовать любому не повиноваться их приказам, касающимся заработной платы и других условий труда. Профсоюзы могут безнаказанно нанести телесные повреждения штрейкбрехерам, а также предпринимателям и представителям предпринимателей, которые нанимают штрейкбрехеров. Они могут уничтожать собственность таких работодателей и даже причинять вред потребителям, заходящим в их магазины. Власти с одобрения общественного мнения попустительствуют подобным действиям. Полиция не останавливает таких правонарушителей, прокуроры не предъявляют им обвинения, и уголовным судам не предоставляется никакой возможности вынести судебное решение по поводу их действий. В крайних случаях, когда насилие заходит слишком далеко, предпринимаются робкие и неуверенные попытки его ограничить. Но, как правило, они проваливаются. Провал этих попыток связан с бюрократической неэффективностью или недостаточностью средств, которыми располагают власти, но чаще с нежеланием государственного аппарата в целом эффективно вмешаться[Cм.: Petro S. The Labor Policy of the Free Society. New York, 1957; Pound R. Legal Immunities of Labor Unions. Washington, D.C., American Enterprise Association, 1957.].
На протяжении долгого времени таково было положение дел во всех несоциалистических странах. Экономист, устанавливая эти факты, никого не обвиняет и никого не осуждает. Он просто объясняет, в каких условиях профсоюзы реализуют свое право навязывать свои минимальные ставки заработной платы и что в действительности означает термин коллективный торг.
В соответствии с объяснениями защитников профсоюзов коллективный торг просто означает замену индивидуального торга отдельных рабочих на коллективный торг профсоюзов. В высокоразвитой рыночной экономике торги, касающиеся тех товаров и услуг, которые, являясь однородными, покупаются и продаются большими партиями, проходят иначе, чем при торговле невзаимозаменяемыми товарами и услугами. Сначала продавец или покупатель однородного товара или однородной услуги устанавливает предварительную ориентировочную цену, а затем корректирует ее в соответствии с реакцией на его предложение заинтересованных лиц до тех пор, пока не будет в состоянии купить или продать столько, сколько он планирует. Технически здесь невозможна никакая иная процедура. Универсальный магазин не может торговаться со своими клиентами. Он устанавливает цену и ждет. Если люди не покупают товар в достаточном количестве, то он снижает цену. Завод, которому требуются 500 сварщиков, устанавливает заработную плату, которая, как он ожидает, позволит нанять 500 человек. Если их оказывается меньше, это вынуждает его повысить тариф. Каждый работодатель должен повышать предлагаемую им заработную плату до тех пор, пока ни один конкурент не переманит рабочего более высокой зарплатой. Навязывание минимальных ставок заработной платы бессмысленно именно потому, что при зарплате выше этой точки не находится конкурентов, предъявляющих спрос на труд, достаточно большой, чтобы поглотить все предложение.
Если профсоюзы действительно были бы агентствами по заключению договоров, то их коллективные трудовые соглашения не могли бы поднять уровень заработной платы выше уровня, определенного свободным рынком. Пока есть безработные, у работодателя нет причин увеличивать свое предложение. Каталлактически настоящий коллективный торг не отличается от индивидуального торга. В обоих случаях последнее слово остается за теми, кто еще не нашел работу, которую он ищет.
Однако то, что профсоюзные лидеры и прорабочее законодательство эвфемистически называют коллективным торгом, имеет совершенно иную природу. Это торг под дулом пистолета; торг между вооруженной стороной, готовой применить оружие, и невооруженной стороной, находящейся под давлением. Это не рыночная сделка, а диктат по отношению к работодателю. И его результаты не отличаются от тех государственных декретов, для проведения которых в жизнь применяются полиция и уголовный суд. Он приводит к институциональной безработице.
Трактовка этой проблемы общественным мнением и огромным количеством псевдоэкономических работ вводит в крайнее заблуждение. Проблема не в праве объединения в ассоциации, а в том, должна ли объединениям частных граждан предоставляться привилегия безнаказанного применения насильственных действий. Это та же самая проблема, которая относится к деятельности Ку-Клукс-Клана.
Неверно также рассматривать этот вопрос с точки зрения права на забастовку. Проблема не в праве на забастовку, а в праве путем запугивания или насилия принуждать других людей к забастовке, а также мешать кому-либо работать на заводе, где профсоюз объявил о забастовке. Когда профсоюзы ссылаются на право на забастовку в оправдание такого запугивания и насильственных действий, то оснований у них не больше, чем у религиозной группы, если бы она в оправдание преследования раскольников ссылалась на право свободы совести.
Когда в прошлом некоторые страны отрицали право работников объединяться в профсоюзы, они руководствовались как раз идеей, что эти профсоюзы не имеют других целей, кроме как прибегать к насильственным действиям и запугиванию. Когда власти в прошлом иногда направляли свои войска на защиту работодателей, их уполномоченных и их собственности от нападений бастующих, они не были виновны в действиях, враждебных труду. Они просто делали то, что любое государство считает своей основной обязанностью. Они старались сохранить свое исключительное право прибегать к насильственным действиям.
