пугало его. Порой способности появлялись сами собой. Например, когда дети только переехали к троллям, Элеон снились кошмары. Нори ее успокаивала, шептала над стаканом слова «Сны забываются, страхи уходят» и протягивала заговоренную воду девочке. Как-то ночью Ксандр сделал то же самое. Прошептал заговор, дал сестре кружку. На следующее утро Элеон напрочь забыла, что у нее были кошмары вообще.
Ксандр собрал сумку и вышел на улицу. Во дворе малыши-тролли замаивали друг друга поцелуями. Ксандр осмотрелся.
— Не видели мою сестру? — спросил он.
— Она там. Там она с Билли, — послышалось с разных сторон.
Ксандр пошел к дому Билли. Элеон сидела около пепелища и старательно вымазывала себя сажей. В этом ей помогал несуразный троллик Билли.
Девочка увидела брата и с восторгом бросилась его обнимать.
— Ты же меня испачкаешь! — рассмеялся Ксандр. Элеон хитро посмотрела на него. На лбу — сажа, на щеке — сажа, и белый платок на голове теперь стал серым. — Ты чего так измазюкалась, дурашка?
— Потому что я — тролль! — воскликнула Элеон и отбежала от брата, покрутилась. — И я должна быть серой.
— Ты не тролль, а хрюшка. Все нормальные тролли сейчас играют, а не в грязи валяются.
— Плохо получилось? — спросила Элеон.
— Просто замечательно. От свинки не отличить, — с улыбкой ответил Ксандр.
— Ну! — воскликнула Элеон, подбежала к нему и понарошку ударила.
— Ладно, ладно. Просто замечательно получилось. Но ты это сама будешь стирать.
Элеон заметила у брата на спине сумку с вещами.
— Ты куда-то уходишь? — спросила она.
— Да. В деревню.
— А, — удрученно проговорила Элеон.
— Я обещал помочь там… И заодно тебе подарок куплю. У тебя же скоро день рождения. Что тебе, кстати, подарить? — Ксандр оглядел сестру с ног до головы. — Да, не помешало бы мыла и новых шмоток. Много мыла…
— Я хочу платье, — сказала Элеон.
— Неожиданно.
— Да, помнишь, как на той картинке? Филетовое такое.
— ФиОлетовое, если быть точнее. Еще точнее — индиго. Он больше на синий цвет похож. Ты же, вроде, говорила, что яркие вещи портят людей.
— Не я, а мама, — ответила Элеон. Ксандр нахмурился. — И мне просто нравится этот цвет. Он красивый. Как небо.
— Да, Нори любит выдумывать всякую чепуху, — сказал Ксандр. — Не носить индиго, не загадывать желания на звезды, не есть после захода солнца! — утрированно произнес он.
— Почему ты не называешь Нори мамой? — спросила Элеон.
— Потому что она нам не мама. Нори — тролль, а мы — люди. Она не может быть нашей мамой, Элеон.
— А если злая ведьма превратила меня в человека? — воодушевилась девочка. — А на самом деле я тролль. И поцелуй прекрасного принца-тролля меня расколдует.
— Принцы-тролли? Такого я еще не встречал.
— Потому что мало интересуешься историей своего народа. Все ходишь с этими странными людьми. А со своей семьей почти не общаешься.
— Элеон, я же человек! Я и должен общаться с людьми. К тому же — новое платье.
— А зачем ты тогда родился у троллей?
— Я родился у колдунов. Как и ты.
— Я не колдунья. Не хочу быть колдуньей! Они злые, летают на метлах и кушают детей. А троллями быть хорошо. Они веселые и похожи на камни.
— Не сомневаюсь, — пробурчал Ксандр и уже собирался уходить. Элеон спросила:
— А вернешься когда?
— Думаю, дня через два, — ответил он.
— А… Ясно, — пробормотала Элеон, а потом улыбнулась: — Удачи!
— И тебе.
День выдался хорошим. Ловушки были полными, ребята быстро с ними управились и даже успели искупаться в речке прежде, чем вернулись до темноты в деревню.
Вечером стояла ужасная жара и пахло потом. Крестьяне брели по домам. Мальчишки оживленно болтали на перекрестке. Братьям пора было идти домой — направо. Их родители устраивали ужин для соседей и родственников. Но мальчики об этом забыли. Путь Джеймса — налево. Но он не торопился. Ксандру надо было прямо. Сначала он зайдет к знакомому, а потом ночевать к одной старушке. Тете Тамаре. Она жила одна, и Ксандр помогал ей по хозяйству.
Рядом с мальчишками взрослые говорили о том, что в деревню едет хозяин. Ксандр не слушал. Он перекидывался шутками с Джеймсом, пытался закинуть бумажку одному из братьев за шиворот. Взрослые закурили. Мальчишки выпросили у них сигаретки, но вскоре более порядочные взрослые заставили подростков бросить.
По-прежнему душно. В воздухе пахло тухлыми овощами и чем-то пережаренным. Люди возвращались с полей. Ксандр помахал знакомым. Попрошайка-Джек перебирал мелочь на крыльце и косился на корзинку с дичью мальчиков. Один из братьев подошел к нему и предложил кролика. Старик только рассердился. Мол, не нужны мне ваши объедки, охотитесь в проклятом лесу и эту мерзость в деревню несете. Он выговорился и заковылял дальше.
Братья пошли домой, а Ксандр решил немного проводить Джеймса. Среди деревенских рыжий мальчишка сблизился больше всего именно с ним. Джеймс тоже был здесь как будто чужой.
— Старикашка снова всякую хрень несет. Наверное, думает, что весь лес кишит чудовищами и проклятыми растениями. Съешь такое и будешь каждое полнолуние обращаться в волка, — говорил Джеймс.
— Да уж! — воскликнул Ксандр. — А я б показал этого психа моим друзьям-оборотням. Поржали бы вместе над его россказнями. — Джеймс скривил лицо, но промолчал. — Но я, честно, не ожидал, что он откажется от подачки. Насколько боится леса! А вообще… я бы не стал ему ничего давать. Не люблю попрошаек. Они какие-то мелочные, в жопу тебя целуют за всякую дрянь. Еще трясся над каждой своей плешивой монеткой.
— Да. Я б тоже ему не стал ничего давать. Это бесполезно. Ни ему, ни мне, что главное, это никакой пользы не принесет.
— Вот вечно ты говоришь так, будто человек делает что-то только для своей пользы.
— А зачем еще? Например, я помогаю деревенским, чтобы они меня не вышвырнули.
— А мне просто нравится совершать добрые поступки. Когда кто-то становится счастливее, мне хорошо от этого.
— Это так на тебя
