Пока они томительно медленно приближались к дому, на крыльце столпилось несколько человек, так что Роман воскликнул:
— А! Семейство в расширенном составе. И ты, Сэлли, тут!
От звука этого имени Скарлет невольно передернуло. Неужели это постыдная ревность? Она заставила себя успокоиться и приветливо всем улыбнуться. Затем инстинктивно выискала взглядом Наталию О'Хэген, которая обнимала внука, и адресовала улыбку именно ей, знакомой, уважаемой и любимой женщине.
— Все в порядке? — тихо спросил ее Роман.
Скарлет кротко кивнула, и он, ободряюще поглаживая ее по спине, принялся представлять свое семейство.
— Надеюсь, вы скачете? — спросила ее Сэлли.
— В смысле, верхом? На лошадях? — неуверенно уточнила Скарлет.
— Да-да, — кивнула головой миловидная и стройная женщина.
— Нет, никогда не пробовала… — ответила Скарлет.
— Какая жалость, — сокрушенно посетовала та. — В усадьбе отличные лошади. Я часто прихожу сюда покататься верхом. Собиралась завтра утром проехаться, познакомить вас с окрестностями, с местами нашего детства, так сказать…
— Увы, — отозвалась Скарлет.
— Но это не беда… Постепенно освоите.
— Считаете, нужно? — тревожно спросила она.
— Вам решать, — отозвалась Сэлли.
— О чем вы тут шушукаетесь? — спросил Роман.
Подойдя к беседующим женщинам, он обнял Сэлли за тонкую талию и поцеловал в губы.
— Отлично выглядишь, — сказал он.
— Спасибо… И вовсе мы не шушукались, — возразила Сэлли. — Выясняется, что Скарлет не ездит верхом. А у меня были планы на ее счет.
— Не удивительно, она родилась и выросла в городе, — отозвался Роман, шутливо тиская свою подругу детства. — Скарлет, ты куда это? — удивленно воскликнул он, завидев, как стремительно удаляется его невеста.
Он настиг ее только в темном коридоре.
— Опять тошнит? — спросил он, ухватив ее за руку.
— И опять от тебя, — старательно сдерживая слезы, проговорила Скарлет. — Какое бесстыдство — обнимать и целовать ее у всех на виду!.. У меня на виду.
— По старой памяти, прости… Ты ведь не будешь делать из этого трагедию?!
— Тебе же ничто не мешает делать из меня дуру, — обиженно пробормотала она. — И как вообще могла я верить всем твоим сладкозвучным уверениям?! Должно быть, я и впрямь самая настоящая дура.
— Ну вот, ты снова начинаешь, Скарлет. И повода-то никакого не было!
— А то, что ты целуешь у меня на глазах любовь всей своей жизни через день после того, как сделал мне предложение, — разве это не достаточный повод?
— Любовь моей жизни? — насмешливо повторил Роман.
— Да, именно, любовь твоей жизни! Разве не ты мне рассказывал о вашем с ней прошлом?
— Мало ли что было, — легкомысленно бросил он. — Она моя подруга, соседка, почти член семьи.
— И всех своих подруг ты так целуешь и так тискаешь?!
— Как это так? — не потрудившись сдержать усмешку, спросил ее Роман.
— Ах ты! Негодяй! — бешено выпалила Скарлет.
— Ах ты, ревнивица, — ласково проговорил он, пытаясь обнять расстроенную женщину. — Как бы я ни целовал Сэлли, никогда не стану целовать ее так… — сообщил Роман и приник к ее губам, — или так… — прошептал и поцеловал снова, чувствуя, как ее возмущение затухает, стремительно сменяясь желанием близости. — Ты, в отличие от нее, не сбежишь из-под венца. Ты будешь моей женой, ты будешь безгранично моей. Это решено, — подытожил он.
— Очень сложно остановиться и начать соображать трезво, когда ты целуешь меня, — пробормотала Скарлет.
— Однако придется, — заметил Роман.
— Я хочу пить! — донесся из гостиной требовательный голосок Сэма. Взрослые рассмеялись.
— Ребенок хочет пить, — растроганно констатировала Наталия О'Хэген. — Кто-нибудь, дайте ребенку пить.
— У ребенка есть родители, — строго проговорил мистер О'Хэген. — Кстати, где они, эти горе-родители?! Спихнули ребенка на деда с бабкой и исчезли, — осудил он.
— Дом такой большой, — проговорила Скарлет, когда они уединились в спальне.
— Я же говорил тебе.
— Не думала, что настолько… Он просто огромный, как в старинных романах, и столько земли кругом…
— Тебя это гнетет?
— Да нет… Просто непривычно. Я, конечно, знала, что у богатых людей так. Но никогда не сталкивалась воочию… Насколько стар ваш дом?
— Поздний георгианский стиль…
— Начало девятнадцатого века?
— Да, — кивнул Роман, внимательно наблюдая за Скарлет. — Но есть и викторианские постройки. Однако тебе лучше спросить об этом моего отца. Он у нас приверженец исторической точности.
— Так ты склоняешь меня к общению с твоими родителями? — спросила Скарлет.
— Когда ты прекратишь подозревать и тревожиться по любому пустячному поводу?
— Только когда все закончится, — всерьез ответила она.
— Но все только начинается, милая, — заверил ее Роман. — Мы с тобой в самом начале нашего долгого и дивного пути… Скажи лучше прямо, Скарлет. Нравится тебе дом?
— Дом красивый… Конечно, такой дом не может не понравиться… Вот только я пока не чувствую себя в нем уютно.
— Это вопрос времени.
— Ты всегда так говоришь, Роман.
— И всегда оказываюсь прав, не так ли? Такие дома строятся не для того, чтобы пустовать.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила женщина.
— То, что у нас должно быть много детей, и тогда ирландское поместье рода О'Хэгенов никогда не зачахнет… Видишь ли, дорогая моя, в чем дело: мама настаивает на том, чтобы отец перебрался на нашу итальянскую виллу. Южный климат для него наиболее благоприятен. Она потратила много нервов и сил, убеждая его. Сделала на вилле капитальный ремонт и теперь выжидает, когда папа наконец созреет и позволит ей себя увезти. Я уверен, что так оно и случится, мамочка не отступает от своих намерений.
— Как и ты, — заметила Скарлет.
— Это я как она, — уточнил он.
— Логично…
— Так вот… Ты понимаешь, к чему я клоню? — спросил мужчина.
— Не вполне, — отозвалась Скарлет.
— А по-моему, все предельно ясно… Нам придется поселиться здесь.
— Ты так убежден, что нам предстоит общее будущее. Но вдруг я не сумею поладить с твоими родителями и они не одобрят этот брак?
— Милая, они полюбят тебя, как родную, — заверил ее Роман.
— А если не полюбят?! — трагически воскликнула Скарлет.
— А моей любви тебе уже недостаточно?! — неожиданно бросил он. — Как тебе, кстати, наша спальня, дорогая?
— Ты сказал…
— Тебе здесь понравится. И постель большая…
