Лохматого пса Кеска уговаривать не пришлось. Повилял он своим хвостом, ушами поводил, сел поудобнее и начал рассказ.
Второй рассказ лохматого пса Кеска
И вот пустился я, лохматый пес Кеск, по следу тех купцов, которым удалось удрать на своих быстроногих арабских скакунах. Долго ли гнался за ними или нет, не помню, но знаю, что догнал их у самых дворцовых ворот Бинесуба в то время, когда они стучались. Спрятался я, лохматый пес Кеск, в цветнике, что у самых ворот, и думаю: как же мне незаметно проникнуть во дворец и прямо к самому Бинесуб-падишаху пройти. Чего доброго, увидят меня злодейка Аер и жестокий европеец Мавр, тут же убьют.
Много всякого передумал я, лохматый пес Кеск, в те долгие минуты, когда таился в цветнике, но ничего дельного так и не смог придумать. И тут вдруг перед купцами открылись дворцовые ворота, охраняемые вооруженной стражей. Купцы стали проходить во дворец, держа под уздцы коней. В это самое время я, лохматый пес Кеск, бесшумно спрятался за длинный халат одного купца и тоже прошел во дворец. Вскоре они поднялись по каменным ступеням в приемные покои самого Бинесуба. Проник туда же и я, лохматый пес Кеск.
«Да пусть продлятся дни твои, почтенный и радушный Бинесуб-падишах, – начали купцы, отбив поклоны. – На этот раз наш караван в одном лесу постигла беда... Всех, кроме нас пятерых, что стоят перед твоими очами, растерзала стая разъяренных волков. И все из-за одной златокудрой красавицы».
«Как это случилось?» – с любопытством спросил мой бывший хозяин.
И купцы начали рассказывать: «Когда мы, двенадцать купцов и тридцать погонщиков каравана, навьюченного шелками, проезжали лес, что лежит на пути к тебе, почтенный Бинесуб-падишах, то в этом лесу встретили девушку необыкновенной красоты. Лицо ее излучало свет подобно восходящему солнцу, а золотые кудри и вовсе слепили глаза глядящего на нее; стан же ее был гибок, словно виноградная лоза; глаза ясны, будто летнее небо; походка легка и стремительна, как дуновение ветра, а голос звучал как волшебная музыка флейты. Живет красавица в лесу и катается верхом на волке...»
Да, обо всем как есть рассказали купцы Бинесуб-падишаху. А когда кончили свой рассказ, Бинесуб-падишах спросил: «Значит, вы, дорогие гости, говорите, что эта красавица, как она сама вам сказала, законнорожденная дочь моя, а жена втайне от меня занимается прелюбодеянием с моим старшим стражником?»
Купцы низко склонились и в один голос ответили: «Да, почтенный Бинесуб-падишах, так рассказала нам эта златокудрая красавица, из-за которой наш караван, наши друзья и слуги погибли».
Бинесуб-падишах, глубоко вздохнув, снова спросил: «Значит, вы, дорогие гости мои, говорите, что эта красавица рассказала вам о том, что моя жена отнесла нашего младенца в лес и бросила там и что эту девочку подобрали лесные звери и вырастили?»
Купцы вновь поклонились и в один голос ответили: «Да-да, почтенный, Бог свидетель, мы говорим правду».
Бинесуб-падишах в гневе хлопнул в ладоши, требуя своих слуг. Вскоре в тронный зал вошли везири – советник правой руки и советник левой руки; тут же были и писари. Вошедшие низко поклонились своему правителю и сказали: «Что прикажешь, почтенный Бинесуб-падишах?»
Бинесуб-падишах кратко и с печалью поведал своим советникам о том, что рассказали ему купцы, и спросил: «Скажите мне, может ли быть так, что жена моя, которую я люблю, могла тайно обманывать меня с моим старшим стражником Мавром, а дочь, рожденную от меня, бросить в лесу на погибель?!»
Советники в один голос ответили: «Да, наш почтеннейший и уважаемый правитель, это, к сожалению, правда».
И тут у Бинесуб-падишаха дрогнули скулы, смуглое лицо его вмиг посерело, как зола, а крепкие широкие плечи опустились. Бинесуб-падишах, не глядя на присутствующих, дрогнувшим голосом сказал: «Отрубите немедля европейцу голову и принесите к моим ногам... И жене... тоже», – добавил он и тяжело вздохнул.
Советники хлопнули в ладоши, призывая палачей, и крикнули: «По приказу нашего правителя и воле Всевышнего старшему стражнику Мавру за связь с женой нашего правителя и неверной Аер отрубить головы и бросить к ногам Бинесуб-падишаха».
Вскоре у ног убитого горем и обманутого правителя лежала окровавленная голова жестокого и подлого европейца Мавра.
Бинесуб-падишах встал со своего трона и, подойдя ближе, плюнул в сторону отрубленной головы и во всеуслышание сказал: «Подлец, за хлеб мой и кров мой ты подлостью и ничтожеством благодарил меня все это время».
Бинесуб-падишах повернулся к слугам и спросил: «А где же голова блудницы?»
Слуги ответили: «Всюду искали жену вашу, нигде не нашли, почтеннейший».
А я, лохматый пес Кеск, в это самое время выскочил из укрытия и бросился на поиски злой и коварной Аер. Искать пришлось недолго. Коварная Аер пряталась в доме старой момой. И я, лохматый пес Кеск, пролез в подпол ее дома и стал слушать, о чем они говорят.
«О, кабы я знала, что она останется в живых и свалит на мою голову горе, я тогда сама бы своими руками задушила ее, – говорила знахарке Аер, шумно расхаживая по комнате. – Помоги мне убить виновницу моих бед», – просила она.
А старая момой, шамкая беззубым ртом, отвечала: «Но как?! Теперь нам это дело будет не под силу. Твою златокудрую дочь берегут все лесные твари... Но я тебе дам совет: возьми с собой ларец с драгоценностями и сходи в тот самый лес, где живет твоя дочь. В лесу ты найдешь старый-престарый дуб. Подойди к этому дубу и поскреби кору. Когда ты поскребешь кору, на дереве покажется старая ведьма Эней. Она спросит у тебя: «С чем пришла?» И тогда ты открой крышку ларца, покажи ей драгоценности и скажи: так, мол, и так, есть дело, нужна твоя помощь. Она скажет: «Только злом могу помочь». И вот тут-то ты и выложи ей все, что задумала против своей дочери... Все как пожелаешь, так и сделает старая и хитрая ведьма Эней... Ступай, да не забудь захватить ларец с драгоценностями».
«Скажи мне, как я узнаю, что буду иметь дело не с кем-то, а с Эней?» – спросила злая и коварная Аер.
Старая момой ответила: «Эней самая безобразная и страшная старуха на всем свете. У нее на голове крутой рог, нижняя челюсть касается груди, на верхней – торчат всего два зуба, которые вылезают поверх нижней челюсти. Нос длинный, вздернут вверх и касается макушки головы, на руках и ногах у нее длинные согнутые когти. Сама она тощая, кожа отвисшая, да гремит костями, глаза как у рыбы – выпученные и все время вращаются, как мельничные жернова... Ступай, найдешь!»
Затем злодейка Аер, вознаградив свою советчицу двумя золотыми и спрятав под свой черный и длинный халат ларец с драгоценностями, незаметно оставила пределы дворца через только ей одной известную лазейку и заспешила в сторону леса, взбивая дорожную пыль.
Я, лохматый пес Кеск, не успел шмыгнуть за ней и выбежал через городские ворота, стараясь догнать ее, теряя след в дорожной пыли. Нагнал я Аер только в лесу и, чтобы не обнаружить себя, спрятался за кустами, еле сдерживая прерывистое дыхание.
Аер стояла около старого-престарого дуба, о котором говорила знахарка. Она поскребла кору ногтями, и тут на дереве появилась страшная Эней. «Эй-гей, женщина в черном, с чем пришла?» – спросила Эней, шамкая беззубым огромным ртом.
Злодейка Аер показала ей ларец с драгоценностями и крикнула: «Нужна твоя помощь... Сделаешь так, как пожелаю, вознагражу этими драгоценностями».
Старая Эней прыгнула вниз так, что кости ее загремели, и, облизывая длинным языком свои безобразные губы, стала разглядывать незнакомку. Наглядевшись, она приказала открыть ей ларец с драгоценностями. Аер открыла. Эней увидела ослепляющие глаза драгоценности и сказала: «Только злом могу помочь... Говори, женщина в черном, в чем нужна моя помощь?»
Аер рассказала Эней о том, как в таком-то году родила она на свет девочку, принесла в этот лес и оставила на съедение волкам. Поведала о том, как недавно к ним в страну прибыли несколько купцов, которые, проезжая через лес, увидели ее дочь уже взрослой, поймали ее и заставили рассказать, кто она, чья дочь и почему живет в этом лесу. Сообщила Аер и о том, как эти купцы обо всем услышанном из уст ее дочери рассказали мужу. А муж разгневался и приказал отрубить тут же голову и ей, и ее любовнику.
«Ему уже отрубили голову, а я, Аер, успела убежать, захватив эти драгоценности... Уважаемая Эней, ты должна умертвить мою дочь. Она живет в твоем лесу. Я хочу, чтобы рассказы купцов не подтвердились. Умертвишь ее, да так, чтобы я могла в этом убедиться, – получишь в награду весь этот ларец с драгоценностями».
Эней почесала в затылке своими длинными согнутыми когтями, несколько раз подпрыгнула на месте, предвкушая радость от злодеяния, которое ей предстояло сделать, и сказала: «Эй, женщина в черном, все будет сделано, как ты сказала... А сейчас отдай мне ларец».
Аер, не скрывая своей радости, спросила: «А не обманешь?»
Эней захохотала, да так громко, что с деревьев посыпались листья, а я, лохматый пес Кеск, от ужаса так и замер в своем укрытии. «Оставшимися клыками клянусь, сделаю так, как ты сказала», – ответила Эней.
