class="p">— Но я не вижу Лины. Где она и почему не пришла? — Мрачно нахмурил брови. Воцарилась тишина.
— Мы решили не звать её. — Осторожно, чтобы не разозлить вождя говорил глава. — Подумали, что тебе будет неприятно видеть бывшую жену.
Слова «бывшая жена» сильно резануло ухо. Хорт поморщился:
— И поэтому вы решили, что она не должна присутствовать на празднике? Сейчас же пригласите женщину за стол.
За Линой пошли двое воинов. Через десять минут девушку ввели в помещение. Дед Милан подскочил со своего места, аккуратно усадил её между собой и шаманом. Пододвинул ей миску с пирогами. Налил чаю. Хорту не показалось, она действительно очень сильно исхудала. Только глаза и остались. Ела поспешно, словно сильно оголодавший человек, который боится, что еду у него отнимут. В какой-то момент Лина подняла свои глаза на него и подавилась. Опустила взгляд и отодвинула от себя пироги. Дед Милан снова заставил её есть. Заметил, как старик разложил на коленях тряпицу и начал заворачивать в неё еду со стола. Кусок копчёного окорока, кусок рыбы, пирог с мясом. Удивился, зачем? Еды не хватает? Да в этом году не до излишества, но ведь и не голодают. Старик завернул всё в тряпку и незаметно сунул Лине за пазуху. Хорт нахмурился.
Почему то ему всё это не нравилось. Что-то происходит за его спиной, а он и не подозревает? Заметил, как Лина тихонько выскользнула за дверь. Вышел следом. Догнал, прижал к стене избы. Девушка дрожала то ли от холода, толи от страха перед ним.
— Ну, здравствуй бывшая жена. Что не хочешь со мной здороваться? Лина молчала. Начал шарить за пазухой куртки, вытащил свёрток с едой.
— Ты уже до воровства опустилась. Куски таскаешь с праздничных столов? Как же так Лина? До чего ты ещё можешь опуститься?
— Да подавись ты своими пирогами, скаред проклятый! — Вдруг выкрикнула Лина, с силой отталкивая его от себя. — Ненавижу тебя, сволочь! — Хромая она побежала, как то неуклюже, хватаясь за живот.
— Ну и зачем ты это сделал? — спросил ехидный голос. — Жалко жене пирогов? Правильно она тебя назвала, скаред!
Хорту стало тошно от самого себя. Вот действительно, зачем он вообще пошёл за ней? И еду, зачем забрал? Ну, захотелось ей пирога да окорока, это ведь не преступление. Вернулся в зал. Настроение было испорчено окончательно. Дед Милан и шаман так и не подошли к нему за весь вечер. Утром ушли ещё до рассвета, сил не было оставаться в этом селении.
Приближалась весна. Дни стали намного длиннее, а морозы мягче. Вот только Лина становилась с каждым днём всё слабее и слабее. Живот выпирал из под куртки и его нельзя было скрыть. Показываться в селении она уже никак не могла. За водой и за хворостом ходила по ночам, когда все спали. Дед Милан также слабел с каждым днём. Он как то резко осунулся и дряхлел прямо на глазах. Лина не знала, что ради неё он отказывался от половины и так не слишком обильного дневного рациона. Шаман тоже старался сунуть Лине кусок мяса или хлеба. Вот только за ними тщательно следили и часто их махинации с едой не проходили. Глава селения категорически отказывался помогать Лине и запретил это делать остальным.
— Ведьме и шлюхе, нет места среди нас. — Всё чаще и чаще говорил он. Но предпринимать решительные шаги пока не предпринимал, чего-то выжидал. Шаман всё никак не мог понять, кто стоит за травлей жены вождя. Но чувствовал умелую и продуманную игру. Если бы он точно не знал, что Хитрый Лис мёртв, подумал бы на него. Это его манера действовать исподтишка. Может его сын? Парень неглуп и мог затаить злобу за смерть отца. Вот только доказательств не было. Глава селения был близок с Хитрым Лисом и мог действовать по чьей-то указке? Одни вопросы, а ответов нет. Говорящий с Духами чувствовал, развязка близка, защитить Лину мог только Хорт, но он категорически отказался говорить о ней. Давая тем самым, тайным врагам, все козыри в руки. Шаман не раз просил Лину обратиться к Хорту за защитой лично.
— Это его ребенок, он должен защищать вас!
Но девушка отказывалась.
— Это только мой ребенок и ничей больше. Хорт отказался от нас. Я в его защите не нуждаюсь. — Упрямо твердила она.
Беда разразилась внезапно. На кухне пропал мешок с мукой. Не долго думая, глава обвинил во всём Лину. К концу весны муки почти не осталось, и потеря целого мешка была очень ощутимой утратой. Никто даже и не подумал, что хромой беременной женщине не под силу унести мешок весом равным её. Разъярённая толпа бросилась к дому Лины.
— Убить ведьму, убить ведьму! Воровке не место среди нас! Дайте ей плетей! — Кричала толпа. Дед Милан со всех ног бросился к дому Лины и сумел в последний момент принять удар на себя. Камни, интересно, откуда только взялись зимой, полетевшие в женщину пробили ему голову. Вот только толпу это не остановило. Почуяв кровь, они ещё с большим остервенением требовали смерти женщины.
— Сжечь ведьму! — Крикнул кто-то из толпы, и она тут же подхватила эту идею. Кто-то потащил хворост, к стенам избы, кто-то стал забивать единственное окно.
— Это чтобы ведьма не вылетела! — Смеялся мужик, забивая гвоздь в доску.
Подперли входную дверь толстой жердью.
— Огня, дайте огня! — Требовали люди. Принесли зажженный факел.
— Стойте, что вы делаете! Нельзя трогать, Посланную Богами! — Пытался вразумить людей шаман, но его никто не слушал. Говорящий с Духами понял, пробил его час. Очень редко шаманы использовали древнюю магию. Она забирала силы и могла убить того, кто её использовал. Но здесь и сейчас нужна была именно она. Ну и пусть он погибнет, зато женщина останется жить.
Закричав страшным голосом, он произнес:
— Я главный шаман племени, Говорящий с Духами, призываю древнюю магию! — Толпа вздрогнула и отшатнулась. — Каждый кто переступит через черту проведенную мной и причинит зло жене вождя Лине, умрёт от чёрной смерти!
— Черная смерть, черная смерть! — толпа в испуге шарахнулась от избы, повторяя слова шамана.
Черная смерть была страшным заболеванием, спасения от нее не было. Люди умирали, не успев понять что заболели. После чего селение выжигали полностью со всем имуществом.
Взяв палку, шаман очертил круг вокруг дома. Толпа завороженно смотрела на его действия. Потом сел на землю скрестив ноги, и затянул ритуальную песнь. Он пел её долго, а люди как завороженные стояли и смотрели на шамана. Внезапно его лицо почернело, а из ноздрей вышел
