перерабатывать горбыль. Купцы у нас не дураки, вот и потащили свой лес на распил, начав продавать уже готовые балки, доски и прочие бруски. Что ещё сильнее подняло цены и создало дополнительную шумиху. Большая часть продукции начала расходиться по близлежащим городам и идёт в столицу. Зато в Астрахани теперь леса не хватает. Думаю, года через два всё устаканится. Плюс на юге всегда разбирали струги, пришедшие поздней осенью. Вот такая экономика. А есть ещё Воронеж, ставший промышленным центром и перевалочной базой. Но там немного иная история. Правда, сложностей тоже хватает.
После осмотра отдельного района для руководства верфи, инженеров и мастеровых я ещё раз подошёл к остову строящегося корабля. Есть что-то завораживающее и пьянящее в запахе дерева. Я аж завис на пару минут, наслаждаясь моментом. Свита с охраной в это время дисциплинировано ждала, пока царь не перестанет маяться дурью. А мне так хорошо!
— Я доволен твоей работой, Сергей Иванович! А также всеми корабелами верфи! По итогам года выделю вам вознаграждение и иные подарки, — произношу, повернувшись к Языкову и его команде.
Да, младший брат моего сподвижника, ставшего главным интендантом армии и полиции, теперь руководит верфью. Сергей неожиданно проявил себя ещё в достопамятном походе на юг, обеспечив оперативное строительство транспорта в Воронеже. Затем была проверка в Коломне, где он поработал заместителем, с последующим переводом на самый ответственный участок. И Сергей заслужил свой нынешний пост, а не воспользовался положением брата или памятью об отце.
Любой человек может проявить себя и получить достойную должность. Только нельзя забывать об ответственности. Поэтому боярские дети предпочитают госслужбу и армию. В полицию я их сам не пускаю, а промышленные проекты они обходят стороной. Здесь ведь можно не только высоко взлететь, но и больно упасть.
Тем временем народ начал меня благодарить. Смотрю, на верфи сложился весьма сплочённый коллектив. Общее руководство за Языковым, а технической частью ведает голландец Карштен Брандт, давно живущий в России. Именно иностранец построил первый русский военный корабль «Орёл», сожжённый разбойниками Стеньки Разина.
А ещё в Гнильцах работают школа и училище, готовящее необходимых специалистов, включая моряков. И грамоте здесь обучаются не только дети, но и взрослые. Для этого Языков разработал специальную шкалу поощрения, весьма действенную, кстати. Денег у нас особо нет, зато мешок муки или фунт копчёного мяса — это огромное подспорье семьям, которые у людей немалые. Кстати, к территории верфи ещё относятся многочисленные огороды, где работают жёны и дети мастеров. Всё-таки времена сейчас специфические, и народ предпочитает страховаться, сажая овощи. Хотя если вспомнить моё время, то весомая часть провинции до сих пор живёт на своей картошке и прочей капусте.
* * *
По возвращении из поездки сажусь за разбор документов. Ещё не так темно, поэтому можно обойтись без света. Кстати, Оружейная палата давно работает над созданием керосина. Пока само топливо мне без надобности, хотя нефть — весьма полезный продукт. Просто я задумался о керосиновой лампе, ибо масляные надоели, как и свечи. Нефть есть на реке Сок, что недалеко от Самары. Но пока большие объёмы нам не нужны. Необходимо найти способ крекинга. Думаю, в ближайшие годы это нереально. Просто нет научной базы и нужных специалистов. У нас вон учителя царевича малограмотные. Где я вам химиков найду? Смог бы, родил. Как ещё десяток специалистов из разных сфер. Пока мы их воспитываем. В общем, подкидываю мастерам и учёным различные идеи, авось что-то выстрелит.
Меня немного потряхивает, ведь гонец сообщил, что нужный человек уже на подъезде к городу. А вообще, пора домой, в Москву. Надо сделать перерыв между бесконечными поездками, систематизировать полученную информацию, принять послов и пообщаться с семьёй. Чего греха таить — бабу хочу. А в Воробьёво меня ждут две весьма аппетитные девахи. В груди аж потеплело, но мои мысли были прерваны стуком в дверь.
— Протасьев прибыл, государь, — сообщил появившийся Щукин. — Звать?
Машу рукой и мысленно крещусь. Не просто так целый министр промышленности и рудознатства ездил в командировку. Да, я возвысил того самого стольника, показавшего себя на поле боя и из которого пришлось вытаскивать две стрелы. До этого Александр Петрович проявил себя как отличный организатор. Когда же я узнал, что у него есть железообрабатывающая мастерская, ткацкая мануфактура и мельница под Тулой, и он ими успешно управляет, то его судьба была решена. Такие кадры на дороге не валяются.
Надо учитывать, что дворянин сильно переживал из-за ран, лишивших его возможности нормально держать саблю. Ничего страшного. Он у меня на месте не сидит, а желающих махать всякими железяками хватает. Сначала Протасьев помогал ставить завод в Белом Колодезе, затем фактически руководил доводкой до ума УГМК. А со следующего года Александр получил должность министра. Правда, после распутицы сразу умотал в хорошо известный ему Тагил. Ибо дело у нас крайне важное.
Увидев довольное лицо Александра, который тащил небольшой сундучок, я внутренне возликовал.
— Здравствуй, государь! — поклонился министр и поставил ларец мне на стол. — Сделали!
Дрогнувшей рукой открываю крышку и беру в руку один из блестящих брусочков. Сжимаю его и не могу сдержать счастливой улыбки. У России есть серебро!
Три года! Я ждал этого момента более тысячи дней! Первую экспедицию на Алтай мы с Голицыным отправили, как только мне удалось разобраться, что происходит с экономикой страны. Всё-таки это мой профильный предмет, изучавшийся в универе, хотя последние годы приходись заниматься производством и торговлей. В прошлой жизни, конечно.
И первое, что заметил бы любой относительно грамотный человек, — это отсутствие драгоценных металлов. Скажу больше, России не хватало даже меди для мелкой монеты. А серебро и золото приходилось получать, меняя на сырьё и неся колоссальные убытки. Ещё и постоянные войны с нежеланием использовать выгодное географическое положение. Поэтому я сразу решил не лезть в лишние конфликты и начать зарабатывать на волжском транзите. Но проектом номер один стало серебро.
Ориентиры, где располагались знаменитые заводы, я помню по названиям: река Белая и село Колывань. Впрочем, как и Миасс. Только аргентум для нас гораздо важнее, чем аурум.
Экспедицию возглавил племянник Лихачёва со стороны жены — Андрей Семёнов. Для своего молодого возраста он оказался человеком образованным, толковым и амбициозным. Последнее — немаловажный фактор для неродовитого дворянина, прекрасно понимающего, что предоставленным шансом надо воспользоваться на сто процентов.
Трёх опытных рудознатцев и три десятка верных людей мы нашли за месяц, сформировав экспедиционный отряд. Но сразу нарисовалась неразрешимая проблема. Как мне объяснить, что
