Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы весьма разочарованы вами, гражданин генерал, – произнес президент Роубс с тщательно вымеренным вздохом. – Сожалею, что приходится это делать, но вы не оставляете мне выбора. Будет созван военный трибунал. Вы предстанете перед ним добровольно или я буду вынужден заключить вас под стражу.
Командующий чуть не улыбнулся такой самонадеянности, настолько смехотворно это звучало, но вспомнил, что в углу сидит Абдиэль... наблюдает... слушает... и холодный страх обдал его, отбив охоту смеяться. Он безмолвно поклонился.
– Вы уволены, гражданин генерал.
В голосе и в выражении лица Роубса сквозило оскорбленное достоинство. Его изображение медленно растаяло на темнеющем экране.
Оставшийся стоять перед экраном Командующий отдал бы пять лет жизни, чтобы услышать разговор, который наверняка последует. Потом, слегка поразмыслив, он решил, что не стал бы этого делать. Он знал, что теперь предпримет Абдиэль. Или думал, что знает.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Вот место, где льются слезы.
Джакомо Пуччини. Тоска.Джон Дикстер с трудом открыл веки; казалось, на них навалена куча песка. Он лежал на госпитальной койке в небольшом, ярко освещенном помещении со стальными стенами, леденившими душу и тело. В голове пульсировала тупая боль. Он лежал обнаженным, одежды нигде не было видно. Запястья у него болели. Двинув руками, он обнаружил, что они крепко прикручены к краям койки, как и лодыжки. Содрогнувшись, он обмяк под белыми стерильными покрывалами, закрыл глаза и выругался про себя.
Сколько он уже здесь находится? Он не имел представления. Как только он приходил в себя, ему делали какой-то укол. Он то выходил из наркотического полузабытья, то снова впадал в это состояние, каждый раз в минуты бодрствования пытаясь удержать реальность, но эти попытки кончались тем, что она яркой бабочкой уносилась в подернутое дымкой небо.
Он смутно вспоминал, что кто-то непрерывно задавал ему вопросы. Должно быть, вопросы были весьма забавными. Или, возможно, забавной казалась мысль о том, что он станет на них отвечать. Он мог вспомнить лишь то, что дико, до слез смеялся.
Звуки излишне громкого голоса отдались резкой болью в его поврежденной голове. Он поморщился, подавил стон и стал напряженно ожидать, когда санитар сделает ему укол. Он видел, как санитар направился к его койке, но на этот раз его остановил врач.
– Нет-нет, не сегодня. Мы ждем гостей. Сообщите его светлости, что пленный Джон Дикстер находится в полном сознании и способен с ним разговаривать.
– Есть, доктор, – откликнулся другой голос. Башмаки загрохотали по стали; лязгнула броня. Кто-то говорил по переговорному устройству.
Дикстер развернулся, насколько смог, приоткрыл немного глаза и рассмотрел охранника и лазерный пистолет у него на боку. Он подумал, что рано или поздно его освободят от пут и поведут в туалет, например. Бросок... охранник застигнут врасплох... он стреляет в упор...
Все закончится в долю секунды.
Ловкие руки взялись за него и сноровисто повернули его на спину. Дикстер инстинктивно попытался освободить руки, но металл врезался в запястья еще сильнее.
– Ну-ну, – произнес доктор, – так можно пораниться. Отдыхайте. Расслабьтесь.
Дикстер взглянул на лицо с острым носом, высокий лоб, увенчанный редеющими зачесанными назад волосами, и улыбку, напоминающую картинку из медицинских учебников: то ли из раздела «Как вести себя с больным», то ли из главы «Внешние признаки трупного окоченения».
– Я – доктор Гиск, – сказал врач. – Вы перенесли довольно неприятный удар по голове с последующим сотрясением, но вы поправитесь... м-м-м... – доктор бросил взгляд на табличку, – Джон. А теперь давайте вас осмотрим.
«Для этого вы накачивали меня наркотиками?» – хотел спросить Дикстер, но язык его не слушался, и вместо этого он издал нечленораздельное мычание.
– Воды? Вы хотите пить, Джон? От лекарств во рту остается довольно неприятный привкус, не так ли? Но обождите немного, пока я вас не посмотрю.
Дикстеру, связанному по рукам и ногам, пришлось терпеть прощупывание и простукивание, больно бьющий в глаза свет и слушать, как этот дятел называет его по имени.
– Ну вот, а теперь посмотрим, можно ли вам немного воды...
Дикстер отвернул лицо.
– Гиск, – произнес он, еле ворочая языком, с трудом выговаривая звуки. – Я помню это имя. Это не вас приговорили к казни на Мескополисе?
Доктор неодобрительно поднял бровь.
– Тот процесс был пародией на правосудие. А теперь откройте пошире...
Дикстер поперхнулся, закашлялся, но продолжал говорить. Произносить слова становилось все легче.
– Эксперименты с телами больных, которые, оказывается, были еще не совсем мертвыми. Кажется, в этом вас обвиняли?
Гиск фыркнул.
– Лишь невежды так примитивно рассматривают эксперименты. Открытия в области медицинских технологий, сделанные мною, до сих пор остаются непревзойденными...
Стальная панель отошла в сторону. Телохранитель в помещении вытянулся и отдал честь, прижав кулак к груди.
– Здравствуйте, Гиск, – сказал Командующий, вошедший в сопровождении охраны. – Как больной?
– В соответствии с ожиданиями, милорд. У него небольшая трещина в затылочной...
– Спасибо, Гиск, – прервал его Саган, сделав нетерпеливый жест. – Можете выйти на некоторое время.
– Да, милорд, конечно.
– Капитан, заберите своих людей и подождите в коридоре. Меня не беспокоить.
– Да, милорд.
Развернувшись, телохранитель вывел своих людей.
Стальная панель задвинулась за ними. Командующий подошел к пульту и заблокировал вход.
Дикстер напрягся; непроизвольно задрожала мышца на ноге. Он заставил себя лежать спокойно, чувствуя, как на теле выступил холодный пот.
Саган медленно, не спеша вернулся к кровати. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей о предстоящем разговоре, Дикстер стал с интересом рассматривать Командующего. Лицо у него было суровым и непреклонным, как всегда, но генерал заметил, что складки стали более резкими, а глаза потемнели. Тугая кожа у подбородка обмякла, выдавая усталость, а высокие скулы словно провалились. На нем был не привычный панцирь, а мягкие красные одежды, ниспадавшие длинными складками, застегнутые на плече золотой булавкой в виде феникса.
– Воды? – Саган поднял пластиковую бутылку с трубочкой для питья.
– Нет. – Дикстер тяжело сглотнул, покачав головой.
– Беседа может оказаться долгой, – едко заметил Саган.
Подумав, генерал кивнул. Командующий поднес бутылку к его губам. Дикстер сделал большой глоток, отпил еще, чтобы смочить рот и губы.
– Спасибо, – хрипло поблагодарил он.
Командующий поставил бутылку на тумбочку и застыл, задумчиво глядя на генерала. Правая рука Сагана, согнутая в локте, была прижата к животу. Левая висела свободно.
– Говорят, Джон Дикстер, у тебя высокая сопротивляемость к препарату для допросов.
– Это он и был? – учтиво осведомился Дикстер. – А я думал, ты прислал шутов меня развлекать.
– Да, я понимаю, что тебе все это показалось довольно забавным. «Questo e luogo di lacrime!» Узнаешь цитату?
Дикстер отрицательно покачал головой.
– Мог бы и вспомнить. Это из любимой оперы леди Мейгри, «Тоски» Пуччини. «Вот место, где льются слезы!» Каварадосси, герой оперы, схвачен могущественным бароном и доставлен в камеру пыток. Он, как и ты, считает все это забавным. Барон такими словами предупреждает его о том, что ему предстоит. Восхитительная опера, эта «Тоска». Современники Пуччини не могли ее понять. Здесь нет страдающих королей и королев, к которым они привыкли. Нет. Лишь певица, ее любовник и распутный барон, который подвергает ее любовника пыткам, а Тоска вынуждена на это смотреть.
Дикстеру показалось, что Саган сказал что-то важное, что-то опасное, но мысли генерала все еще гонялись за бабочками, и он не смог сосредоточиться. Он беспокойно зашевелился под одеялами.
Заметив его движение, Саган внимательно на него посмотрел.
– Мы солдаты, Дикстер. Мы давно знаем друг друга. Возможно, мы враждебно относимся друг к другу, но, если не ошибаюсь, с уважением?
– Это твоя старая поговорка, Саган. Относись с уважением к противнику, – тяжело произнес Дикстер, сделав слабое движение скованной рукой. – Это... ловушка. Все это было сделано для меня?
– Да, все это было сделано для тебя, но не обольщайся, генерал. Ты не сделал ни одного разумного шага. Просто задавал слишком много вопросов. Какое, в конце концов, тебе было дело до того, кто снабдил правительство Вэнджелиса той торпедной лодкой?
Дикстер вздохнул.
– Ты мог бы расправиться со мной в любое время. Захватить меня...
– Когда? Перед битвой? Нет, мне были нужны твои люди, чтобы помочь одержать победу. Потом, если помнишь, я тебя арестовал. Твои люди тебя освободили. Можно сказать, они сами решили свою судьбу.
– Ты бы их все равно не выпустил.
- Ближайший родственник - Эрик Рассел - Романтическая фантастика