Дороги всегда были такими, сколько себя помню. Городские власти многажды произносили громкие речи о качественном мощении и выделяли на это полезное дело определенные суммы. Но речами мостовые не починишь, а суммы, отпущенные сверху, низа, то есть дорог, попросту не достигали, тая, как снег весной, где-то на полпути. Так что людям приходилось довольствоваться тем, что есть, и они привыкли, дело обходилось даже почти без синяков.
Тиман, наконец, притормозил около желанного дома.
- Вот мы и на месте, - сказал я, выбираясь из экипажа. - Знакомься, "Приют странника", - это было сказано с некоторой гордостью, словно я поучаствовал в создании этого чудесного заведения.
- Смешное название, - Лори одобрительно покивал. - Есть в этом что-то поэтическое, там, усталый путник, скитаясь по чужим краям или мирам, пройдя сто дорог, нашел себе тихое пристанище.
Ну все, разошелся.
- Знаешь, в твоем исполнении это звучит несколько мрачновато, создается впечатление, что указанное пристанище может оказаться и последним для твоего усталого путника.
- Подумаешь, слегка переборщил с описанием, а ты, чуждая поэзии душа, сразу прицепился.
Так, разговаривая о высоком, мы вошли в "тихую" таверну. Поздоровавшись с Рокусом и Добрым Картом, я потащил напарника к моему излюбленному столику.
Почти сразу появилась Аннель. Я пожелал ей хорошего дня, она улыбнулась в ответ, лукаво поглядывая на Лори. Тот при виде ее замер, восторженно наблюдая, как она принимает мой заказ. Я отнес его восторг на счет моего выбора и заказал ему двойную порцию.
Лори зачарованно смотрел вслед уходящей официантке, пока та не скрылась на кухне.
- Ты веришь в любовь с первого взгляда? - обратился он ко мне, убедившись, что Аннель пока не досягаема для непосредственного обожания.
- Не понимаю, ты сюда позавтракать пришел или за любовью? - попытался я воззвать к здравомыслию моего напарника.
- Судя по всему, тебе чужда не только поэзия, но и тонкие душевные переживания, - отозвался он. Его здравомыслие не пожелало откликнуться. Пропал мой товарищ.
- Я, может, этого момента ждал всю жизнь, а ты тут лезешь со своим завтраком, - продолжал бушевать Лори.
- Не со своим, а с твоим. Мой завтрак мне самому пригодится.
Он не слышал меня, поскольку к нам снова подошла Аннель, неся в руках поднос.
- Не уходите, - остановил он ее, когда она, расставив тарелки, собралась удалиться по своим делам.
- Вам еще что-то надо? - Она, по-видимому, не ощутила его "душевных переживаний".
- Мне нужен ответ на вопрос: не согласились бы вы поужинать сегодня вечером в моей компании? - Лори устремил на нее взгляд, полный надежды.
- Я не могу, у меня работа, - вежливо, но твердо ответила Аннель и ушла.
Лори вздохнул.
- Мне понятен ее отказ, я бы, например, тоже не решился сидеть с тобой за одним столом, опасаясь возможной потери аппетита, - предпринял я попытку ободрить своего напарника.
- А сейчас что ты делаешь? - огрызнулся неудачливый ухажер.
- Исключительно по долгу службы, - невозмутимо сказал я, планомерно уничтожая причудливый салат.
- Ну сам посуди, - уже серьезней добавил я. - Девушка целыми днями пропадает на работе, постоянно видит кругом надоевшие ей жующие физиономии, а тут еще ты пристаешь с непристойными предложениями насчет ужина. Никудышный из тебя романтик.
- Что может быть непристойного в предложении поужинать? А вообще-то ты прав, как ни странно. Я не дам ей пропасть на этой работе, - пообещал мне Лори. Глаза его загорелись.
- Ешь давай, а то сил не хватит для исполнения задуманного, - я придвинул к нему тарелку с запеченной куриной грудкой с сыром.
Мы набросились на еду, как стая изголодавшихся волков на жирного оленя, что неудивительно: у людей скоро обед, а мы тут только завтракаем, да еще уборка в моей комнате отняла кучу сил.
Лори все еще сражался со своей удвоенной порцией, а я уже развалился на стуле, благодушно поглядывая по сторонам и выискивая от нечего делать знакомые лица.
Ох ты, вот одно такое! Колючие глаза вкупе с кривым носом. Точно он, тот бывший владелец не существующей ныне телеги, сидит от нас через три столика в компании какой-то девушки. Она хоть и была внешне вроде привлекательной, но меня к ней почему-то совершенно не влекло - было в ней что-то неприятное. Эта парочка тихо переговаривалась, и мне не было слышно, о чем у них шла речь. Не знаю почему, но они показались мне очень подозрительными. Эх, надо отправляться к клиентке, а то бы я остался и попытался разобраться, что с этой парочкой не так. Наверное. Ладно, думаю, мы еще встретимся, где два раза, там и третий не за горами. Я временно выбросил их из головы.
А уже через полчаса мы с моим напарником ехали по улице Стрелы. Это одна из самых длинных и широких улиц нашего города, действительно прямая как стрела. Именно на ней предпочитали селиться родовитые члены известных фамилий, здесь куда ни плюнь, попадешь в аристократа. Вот и особняк обворованной графини, мы на месте.
Высокомерный слуга открыл дверь, презрительно оглядел нас с головы до ног, но все-таки впустил внутрь. Указав на кресла, он сказал, что графиня скоро снизойдет до нас.
Эта титулованная особа и в самом деле скоро снизошла к нам по широкой каменной лестнице. Старушка как старушка, так сразу и не скажешь, что графиня, чем-то напоминает мою квартирную хозяйку, только та драгоценностей не носит.
После стандартного обмена любезностями мы сразу перешли к сути задания. Лори первым делом стал интересоваться подробностями ограбления. Нашел кого спрашивать! Почтенная графиня хлопала ресницами и почти на все уточняющие вопросы отвечала: не знаю. Но кое-что нам все-таки удалось выведать. Пропали далеко не все фамильные драгоценности (иначе старушка не щеголяла бы сейчас рубиновым ожерельем и золотыми перстнями), а только те, что принадлежали ее покойному муженьку и раньше спокойно себе пылились в комнате графа. Но вот вдове пришло в голову повеселиться на очередном светском приеме. Вернувшись, она не сразу обнаружила пропажу, поскольку в доме все было цело и ничего не тронуто, но когда ей захотелось на сон грядущий порадовать свой взор сиянием драгоценных камней, ее ждало глубочайшее разочарование. Слуги само собой не заметили никаких посторонних ни до, ни после, ни даже во время самого ограбления.
Речь старушки ко всему прочему часто перемежалась лирическими отступлениями. Во время одного такого, где словоохотливая графиня принялась за описание именитой вечеринки, я откровенно заскучал и стал рассматривать развешанные повсюду картины (на которых порой было трудно разобрать, что именно там нарисовано - новый модный стиль), совсем перестав вникать в монотонную болтовню. Пускай напарник сам слушает все эти глупости, раз уж вызвал их своими расспросами. Я отвлекся от картин, только когда старушка начала сдавать, и ее монолог явно близился к завершению.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
