Рейтинговые книги
Читем онлайн Нищий, вор - Ирвин Шоу

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 83

— Береги себя, — сказал Дуайер, пока Рудольф предъявлял девушке за стойкой билет Уэсли и следил, как взвешивают его багаж.

— Не беспокойся за меня, старина, — ответил Уэсли, стараясь говорить бодро.

— А чего беспокоиться-то? — улыбнулся Дуайер, но улыбка вышла какая-то кривая. — Еще увидимся, а?

— Конечно. — Улыбнуться Уэсли не сумел.

— Пора, — по-французски сказал полицейский.

Уэсли пожал руку дяде, у которого был такой вид, будто через час-другой они снова увидятся, и Дуайеру, который, наоборот, смотрел на него так, словно они прощаются навсегда.

Не оглянувшись, Уэсли прошел в сопровождении ажана через паспортный контроль. Ажан предъявил чиновнику свое удостоверение и подмигнул.

Мать и ее муж, которого Уэсли прежде никогда не видел, ждали его у выхода на поле, словно боялись, что он может убежать.

— Ты что-то побледнел, — заметила мать. Волосы у нее растрепались. Она выглядела так, словно попала в десятибалльный шторм.

— Я чувствую себя нормально, — отозвался Уэсли. — Это мой друг, — показал он на ажана. — Он из полиции и по-английски не говорит.

Ажан чуть поклонился. Пока все шло хорошо, и он мог позволить себе быть галантным.

— Объясни им, что я обязан посадить тебя в самолет, — сказал он по-французски.

Уэсли объяснил. Мать отпрянула, словно ажан был болен заразной болезнью.

— Познакомься с твоим новым отцом, — сказала мать. — Это мистер Крейлер.

— Приветствую вас, — провозгласил мистер Крейлер тоном телевизионного ведущего и протянул Уэсли руку.

— Уберите руки, — спокойно заметил Уэсли.

— Не обращай внимания, Эдди, — заспешила мать. — Он сегодня взволнован. Что вполне естественно. Со временем он научится держать себя. Может, ты хочешь попить, малыш? Кока-колы или апельсинового сока?

— Виски, — сказал Уэсли.

— Послушайте, молодой человек, — начал мистер Крейлер.

— Он шутит, — поспешно вмешалась мать. — Правда, Уэсли?

— Нет.

Женский голос из громкоговорителей объявил о начале посадки на самолет. Ажан взял Уэсли за руку.

— Мне приказано посадить тебя на самолет, — сказал он по-французски.

Эх, надо было рискнуть, когда мы проезжали мимо порта, думал Уэсли, направляясь к выходу. Мать с мужем шли за ними по пятам.

Рудольф подвез Дуайера в Антиб. За всю дорогу они не проронили ни слова. Перед въездом в порт Дуайер сказал:

— Я выйду здесь. Мне надо кое с кем повидаться. — Оба знали, что он пойдет в кафе и напьется и что ему хочется остаться одному. — Вы еще не уезжаете?

— Пока нет, — ответил Рудольф. — Неделя, наверное, уйдет на всякие дела.

— Тогда, значит, увидимся, — сказал Дуайер и вошел в кафе. Он расстегнул воротничок рубашки, сорвал с себя галстук и, скомкав, сунул в карман.

Рудольф включил зажигание. В кармане у него лежало письмо от Жанны. Она приедет в «Коломб д'Ор» к обеду и может встречаться с ним на этой неделе ежедневно. В Париже снова заняты войной, писала она.

Когда погасло табло «Пристегните ремни» и самолет, пролетая над Монте-Карло, взял курс на запад, Уэсли достал из конверта фотографии и принялся их рассматривать. Он не заметил, как мать перешла через проход и склонилась над ним. Увидев в его руках фотографии, она нагнулась и выхватила их.

— Тебе они больше не понадобятся, — заявила она. — Бедный малыш, как много тебе предстоит забыть.

Он не хотел ссориться с ней — еще слишком рано, — потому ничего не ответил и только смотрел, как она рвет фотографии, роняя клочки на пол. Она, видно, любительница поскандалить. Значит, в Индианаполисе скучать не придется.

Он взглянул в иллюминатор и увидел, как внизу медленно отодвигается, уходя в синее море, его любимый зеленый Антибский мыс.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

Из записной книжки Билли Эббота (1969):

«В НАТО много говорят о перемещенных лицах: о польских немцах, о восточных и западных немцах, о палестинцах, об армянах, о евреях из арабских стран, об итальянцах из Туниса и Ливии, о французах из Алжира. А будут говорить, несомненно, еще больше. О чем беседовать военным, которые спят и видят, как бы развязать войну?

Мне пришло в голову, что я принадлежу к перемещенным лицам, ибо нахожусь далеко от дома, начинен сентиментальными и, несомненно, приукрашенными временем и расстоянием воспоминаниями о счастливой и радостной жизни на родине, не испытываю лояльности к обществу (то есть к армии Соединенных Штатов), в котором проходят годы моей ссылки, хотя оно кормит и одевает меня, а также платит мне куда больше, чем я при моих весьма скромных способностях и полном отсутствии честолюбия сумел бы заработать в своей родной стране.

У меня нет привязанностей, а это значит, что я вполне способен на подлость. Моя привязанность к Монике — чувство в лучшем случае временное. Случись перемена места службы — полковника, к примеру, переводят в часть, расквартированную в Греции или на Гуаме, а ему желательно и там иметь хорошего партнера по теннису; либо по приказу из Вашингтона, где и понятия не имеют о моем существовании, происходит передислокация воинских подразделений, либо, наконец, Монике предлагают более высокооплачиваемую работу в другой стране, — и все будет кончено.

Кстати, наши отношения могут прекратиться и сами по себе. В последнее время Моника стала раздражительной. Все чаще и чаще приглядывается ко мне, что ничего хорошего не сулит. Только абсолютно слепой эгоист может надеяться, что это пристальное внимание вызвано грустью при мысли о возможности меня потерять.

Если мы с Моникой расстанемся, я заберусь в постель к жене полковника».

Билли Эббот, в штатском костюме, вышел под руку с Моникой из ресторана на Гранд-плас в центре Брюсселя, где они только что превосходно поужинали. Настроение у него было отличное. Правда, заплатить пришлось порядочно — во всех путеводителях ресторан этот значился как один из лучших, — но на такой ужин не жалко потратиться. К тому же днем в паре с полковником он выиграл на корте шестьдесят долларов. Полковник обожал теннис, старался играть каждый день не меньше часа и, как подобает выпускнику Уэст-Пойнта, проигрывать не любил.

Полковник видел игру Билли, когда Билли был всего лишь капралом, и ему пришлась по душе его манера. Билли действовал так хладнокровно и хитроумно, что побеждал противников, обладающих куда более сильным ударом. Кроме того, подвижный Билли в парной игре мог контролировать три четверти площадки, а именно такой партнер и требовался сорокасемилетнему полковнику. Поэтому теперь Билли был уже не капралом, а старшим сержантом и заведовал гаражом, что давало ему немалую прибавку к сержантскому жалованью, которая складывалась из чаевых, получаемых иногда от благодарных офицеров за предоставление машин для неслужебных дел, и из более регулярных доходов от тайной продажи армейского бензина по ценам, благоразумно умеренным. Полковник часто приглашал Билли ужинать. Ему, по его словам, хотелось знать, о чем думают солдаты, а жена полковника считала Билли очаровательным молодым человеком, ничуть не хуже офицера, особенно когда он был в штатском. Жена полковника тоже любила теннис и жила в надежде на то, что в один прекрасный день полковника ушлют куда-нибудь на месяц-другой и Билли останется при ней.

Армия, конечно, стала совсем не та, порой признавался полковник, но надо шагать в ногу со временем. Пока в командирах у Билли был полковник, отправка во Вьетнам ему не угрожала.

Билли знал, что от удручающего грохота вражеской канонады он с самого начала был избавлен стараниями дяди Рудольфа в Вашингтоне, и дал себе обещание когда-нибудь выказать ему свою благодарность. Как раз сейчас у него в кармане лежало письмо от дяди вместе с чеком на тысячу долларов. Из матери Билли уже выжал все, что можно, поэтому Моника, узнав о богатом дядюшке, заставила Билли попросить у него денег. Объясняя, зачем ей нужны деньги, она явно чего-то недоговаривала, но Билли уже давно привык к этой недоговоренности. Он ничего не знал ни о ее семье в Мюнхене, ни о том, почему в восемнадцатилетнем возрасте она вбила себе в голову, что ей необходимо учиться в Тринити-колледже в Дублине. Она часто уходила на какие-то таинственные встречи, но все остальное время была очень уживчивой и покладистой. При переезде в его уютную квартирку в центре города она поставила условие, что он не будет задавать ей никаких вопросов, даже если она исчезнет не только на целый вечер, но и на целую неделю. У членов делегаций в НАТО бывали такие совещания и переговоры, о которых не полагалось рассказывать. Но он и не отличался любопытством, когда дело не касалось его лично.

Моника была темноволосой, всегда растрепанной, носила туфли на низком каблуке и плотные чулки — словно нарочно старалась выглядеть похуже; зато когда она улыбалась, ее большие голубые глаза освещали все лицо. Но эти плюсы и минусы ничего не стоили рядом с ее чудесной фигуркой. Именно фигуркой, а не фигурой — для Билли это имело значение, потому что при его росте в сто шестьдесят восемь сантиметров и хрупком телосложении высокие женщины вызывали у него комплекс неполноценности.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 83
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Нищий, вор - Ирвин Шоу бесплатно.
Похожие на Нищий, вор - Ирвин Шоу книги

Оставить комментарий