Надя захихикала - о том, что Карлова вроде бы как нашла себе богатого парня, облетела едва ли не весь их поток, а еще одна однокурсница, рыженькая и очень симпатичная, та, которая слышала слова Саши о "теплоте и ласке", произнесенные им у витража шутки ради, добавила оживленно:
- У него что, две машины? Утром, когда тебе цветы дарил, он на черном "БМВ" был, вечером на джипарике. Шикарного мэна себе завела, Марта!
- Точно-точно, шикарного!
Светловолосая скрипачка уже хотела гневно ответить, что никакой Саша ей не парень, а просто знакомый, и что не надо придумывать лишнее, как вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд и повернула голову вправо. В толпе, совсем неподалеку от нее, стояла высокая и худая девушка с тонкими, даже чересчур тонкими, чертами лица и короткими, как у мальчишки, волосами, открывающими аккуратные уши, у которых проколоты были не мочки, как у всех прочих людей, а верхние части ушей и козелки. Кажется, такие пирсинги называют "хеликс" и "трагус". Об этом как-то рассказывала Марте экспериментаторша Ника, которая года два или полтора назад отчего-то вдруг решила проколоть себе хрящик на одном ухе, и до сих пор его украшало золотое изящное колечко. Правда на Нике этот прокол смотрелся элегантно, женственно, а на худой высокой девушке, которую встретила Марта, - дерзко. Молчаливая дерзость и не выставляемая на показ смелость буквально пронизывали ее и придавали какую-то свою изюминку. А еще особенную яркость девушке придавали ее волосы - они с помощью геля были уложены в задорный творческий "ежик". Кстати, цвет их тоже был весьма примечательным - пряди некогда темно-русых волос были проколорированы в несколько цветов: черный, бордовый, фиолетовый, даже красный, и смотрелась прическа девушки экстравагантно, но красиво.
Со спины ее немудрено было принять за субтильного паренька - одета девушка была в темную футболку, обычные чуть потертые на коленках джинсы и высокие черные кеды "Конверс" с толстой белой подошвой. Через плечо ее висела сумка с парой значков, среди которых выделялся большой белоснежный круглый значок с изображением клавиш фортепиано.
- Привет, - негромко и хмуро поздоровалась она с Мартой, не спеша оглядев ее с ног до головы. Та с очень хмурым выражением лица, нехотя, кивнула девушке в ответ. Коротковолосую звали Юлей, училась она в консерватории на одном курсе с Мартой, но по классу фортепиано, и негласно считалась одной из талантливейших студенток. Юля часто бывала на всевозможных музыкальных конкурсах, занимала там первые места, и ее фото частенько висело на доске почета на первом этаже. Многие преподаватели пророчили девушке славное будущее, хотя зачастую не понимали, почему девушка решила не поступать в Московскую консерваторию имени П.И. Чайковского, а осталась в родном городе.
Марта же Юлю не любила - нет, скорее даже ненавидела, и на это у нее были свои причины. Веские, как она считала. И даже одно-единственное "привет" умудрилось взбесить ее, хотя внешне, конечно, Марта оставалась спокойной, как застрявший в болоте танк.
Уголки тонких губ Юли тронула улыбка, когда она услышала еще одно восклицание сокурсниц Марты о том, какой у нее прикольный парень, как будто бы она очень сомневалась в том, что Карлова может кого-то себе найти.
- У тебя кто-то появился? - спросила обладательница ярких волос.
- Ну...
"Да ладно?", - говорили ее орехово-зеленые глаза. Вмиг разозленная Карлова вместо того, чтобы заявить, что никакой Саша ей не парень, открыла рот и выдавила:
- Да, появился. Эй! - прикрикнула она на разговорчивых однокурсниц. - Эй, хватит обсуждать моего парня.
Юля еще раз оглядела длинноволосую девушку, чьими прядями беспечно играл ветерок.
- Она стесняется, девочки, - рассмеялась Надя. - Что вы к ней привязались?
- Нашла себе кого-то? - спросила между тем Марту Юля. У Марты голос был звонкий, как весенняя капель, а у Юли, наоборот, приглушенный и тихий.
- Нашла, - как можно более равнодушно отозвалась девушка, в глубине душе злорадствуя, что у нее, Юли Крестовой, никого нет, а она, Марта Карлова, обзавелась классным поклонником. Ну как будто бы обзавелась. Понарошку.
- Поздравляю. Надеюсь, он достойный парень.
"На что она намекает?", - подумала про себя Марта, вспыхивая.
- Спасибо. Безумно приятно. От твоих поздравлений я просто таю, - негромко отозвалась Марта, в голосе которой все же прорезалось зло, и отвернулась от пианистки, в чьих глазах застыло недовольство, а после прокричала на ухо Наде:
- Смотри, а вот и наш малыш! - светловолосая ткнула пальцем в подъезжающий к остановке бело-зеленый на удивление полупустой автобус. Одногруппницы жили на соседних улицах, а потому ездили по одному и тому же маршруту.
В это время, наконец, зажег долгожданный зеленый свет, и Марта, потянув за собой Надежду и на бегу прощаясь с однокурсницами, одной из первых помчалась к остановке.
Домой Марта приехала достаточно быстро и, чтобы не вспоминать Александра, да и вообще того, что с ней произошло, долго, почти до ночи, играла на любимой скрипке, прижав ее подбородком к плечу, повторяя старое и разучивая новое. Ее быстрые пальцы левой руки ловко и быстро бегали по четырем струнам грифа, а пальцы правой - удерживали смычок, который, казалось, вырывается из них, чтобы жить своей какой-то волшебной жизнью. Девушка глядя вперед, в недоступные никому сердца своих собственных миров, стояла посредине комнаты, излучая каждым своим движением любовь к создаваемой ею самой музыке, а руки ее, казалось, танцевали в воздухе.
Звуки непрерывного легкого, как йогуртное предгрозовое облако в детском раю, легато разлетались по комнате, взмахивая невидимыми нотными крыльями и, словно птицы кружились вокруг юной скрипачки, изредка задевая ее светлую кожу. И как только они касались кожи девушки, по ней начинали бежать мурашки, и Марте казалось, что тело ее - самая настоящая река, по которой бегут волны музыки, а душа - на четверть заполненный нотный стан, и каждый знак на ней - это отображение ее жизни и ситуаций, возникающих на ее пути. Наверное, и появление Саши было зафиксировано на стане, как, наверное, и дальнейшие случайные встречи с ним, которые происходили еще при более интересных обстоятельствах.
Теперь девушка играла уже не знаменитые этюды - она плавно перешла к импровизированному исполнению песен своих любимых рок-групп, глядя все в те же свои миры, вспоминая Феликса и Лондон и мечтая, чтобы он приехал или чтобы она приехала к нему. Правда, в эти мысли вновь каким-то образом вклинился Саша, но Марта не без труда сумела выгнать его образ из своей головы - исполнила упругий рикошет и сделала это так, словно отбросила от себя мяч, который, весело подпрыгивая, обрисовал красивый, но резкий отрывок из "Каприса N 5" Поганини, а после снова вернулась к исполнению современных песен в скрипичном варианте.
