К моменту приезда Эдварда нигерийские футболисты уже успели войти в моду на Украине. В течение нескольких месяцев девять нигерийцев подписали контракты с клубами чемпионата Украины. Они воспринимались как самое престижное приобретение, какое только могли себе позволить украинские клубы. Команду без нигерийцев никто не принимал всерьез. Про владельца клуба, не приобретавшего нигерийцев, говорили, что у него нет амбиций.
У столь экстравагантного увлечения была своя логика. В эпоху социализма украинские футбольные клубы существовали под эгидой государства. Когда эта эпоха завершилась, никто не позаботился приватизировать их. Во многих случаях никто даже не оплачивал их расходы. В результате зашла речь о том, сумеет ли выжить украинский футбол. Но в конце концов он нашел спасителей в лице богатейших граждан страны, олигархов. Украинские олигархи — это люди, плавно перешедшие в капитализм из тех ниш, которые они занимали в иерархической структуре коммунистической партии, превратив свои связи в богатство. Оплатив расходы клубов, олигархи стали их владельцами де-факто.
Они обнаружили большие амбиции и заявляли болельщикам, что желают видеть свои команды сражающимися на равных с величайшими клубами Италии, Испании и Англии. Чтобы выполнить эту грандиозную задачу, нужно было взять на вооружение подходы западноевропейских клубов. Первое, что бросалось в глаза, — множество чернокожих игроков в их составах. Это объяснялось очень просто: африканцы превосходили европейцев в скорости, а зачастую и в технике. Они вполне могли способствовать подъему футбола бывшей республики СССР.
Во Львове имеется собственный олигарх, Петро Дыминский. При советской власти он управлял угольными шахтами региона, а после ее падения сколотил огромное состояние в несколько сотен миллионов долларов за счет торговли природными ресурсами Западной Украины — газом, нефтью и углем. Весной 2001 года он приобрел львовский футбольный клуб «Карпаты». Дыминский надеялся создать успешную команду при малых затратах. Впоследствии он рассчитывал на волне этого успеха начать политическую карьеру, следуя примеру Сильвио Берлускони.
Дыминский не имел никакого отношения к профессиональному футболу, но он сумел понять мотивы владельцев других украинских клубов, приобретавших нигерийцев. Когда агент из бывшей советской республики Молдова предложил Дыминскому купить Эдварда Анямкиега за 500 000 долларов, тот недолго думая согласился. Это приобретение представлялось впечатляющим. Где бы ни играл Эдвард, выступавший в свое время за молодежную сборную своей страны, он всюду забивал голы. Ему было всего двадцать три года, и по своим физическим данным он вполне подходил для украинского футбола. Представляя Эдварда львовской публике, Дыминский заявил, что с его помощью клуб «Карпаты» обязательно добьется успеха.
Тогда ничто не свидетельствовало о том, что Дыминский считает свою сделку рискованной, и Эдвард надел бело-зеленую футболку с надписью на кириллице — символ Львова и украинского национализма. Его приезд был не просто заключением контракта, не просто проверкой мастерства игрока и способности владельца создать сильную команду. Это был эксперимент по взаимодействию культур. Теоретически, приобретение Эдварда идеально соответствовало концепции глобализации. Украинцы пришли на международный рынок труда и заключили там сделку. Им пришлось пригласить нового тренера, говорящего по-английски, дабы иметь возможность общаться с новым игроком. Подобно многим компаниям из бедных стран Восточной Европы, они — приверженцы модели «одного мира», которая принесла успех тысячам американских и европейских фирм. В самом деле, западная стратегия глобализации распространилась по всему миру. Но подходит ли она для суровых условий жизни и сложной ситуации в футболе на Западной Украине?
IIЭдвард пригласил меня к себе домой. Живет он в районе, застроенном типовыми панельными домами советской эпохи. Мы встретились возле закусочной «Макдоналдс». Он привел с собой жену и двухлетнюю дочь. «Вы женаты? Обнимите и поцелуйте от нас вашу супругу», — с искренней теплотой говорит его жена Бресин. Дочь Эдварда — в джинсовой куртке и с туго заплетенными косичками — прижимается к его ноге.
Они прожили во Львове около двух лет. Здесь родилась их дочь. «Видите, все местные жители меня знают и любят. У нас нет никаких проблем». Эдвард говорит быстро и певуче. Рассказывая о любви к нему украинцев, он смотрит в землю, не в силах скрыть довольной улыбки. Пока мы шли к его дому, он показывал мне местные достопримечательности. «Здесь я играю с детьми в мяч… Это банк. Видите: банк», — расшифровывает он кириллическую надпись. По его признанию, это одно из немногих освоенных им украинских слов.
Коммунисты строили далеко не на вечные времена, а у их преемников не находилось средств или желания, чтобы заниматься реконструкцией. И на проезжей части, и на тротуарах груды плитки чередовались с выбоинами. Блеклые стены домов с разбитыми стеклами были покрыты сажей. С ветвей деревьев, словно елочные украшения, свисали рубашки, носки и нижнее белье.
Незатейливая по своему убранству, но очень чистая квартира Анямкиегов составляла разительный контраст темному грязному подъезду. На стене гостиной висит одинокая крошечная картинка маслом, изображающая цветок. За рамку вставлено несколько фотографий Эдварда на поле. В углу комнаты на полу лежит широкий матрас с аккуратной стопкой постельного белья сверху — брачное ложе Эдварда и Бресин. Они любят засыпать под телевизор. «Садитесь», — Эдвард указал мне на кресло. Сам он уселся на его подлокотник и потянулся за пультом. «У нас спутниковая антенна», — он включил канал, по которому показывали клипы исполнителей афроамериканского рэпа.
Эдвард снял черную бейсболку, поставил локоть на колено и подпер щеку рукой.
«Так как нигерийца занесло на Украину?»
Потерев ладонью лицо, он начал рассказ о своем путешествии по миру глобального футбола.
Многие поколения рода Анямкиегов занимались сельским хозяйством неподалеку от провинциального центра Гбоко, вблизи восточной границы Нигерии с Камеруном. Отец Эдварда преуспел в своем деле. В соседней деревне он владел рощами манго и гуавы и развозил плоды по тем районам Нигерии, где земля была не столь плодородна, как в окрестностях Гбоко. Однажды он возвращался домой со своих угодий, и его автомобильчик не смог разъехаться на узкой дороге с грузовиком. Эдварду было семь лет, когда он лишился отца.
Лет десять-двадцать назад Эдвард наверняка пошел бы по стопам своих предков и занялся выращиванием фруктов. Но теперь у него имелись и другие варианты. Агенты прочесывали места вроде Гбоко в поисках парней, которых можно было бы продать в европейские футбольные клубы. Для юных африканцев это была блестящая возможность заработать немыслимые деньги. Они мечтали о том, чтобы играть в футбол в Европе. И эти мечты нередко сбывались. Так, лондонский клуб «Куинз Парк Рэйнджерс» купил старшего брата Эдварда, одного из семерых детей в семье. Со дня гибели отца Эдвард постоянно говорил своим друзьям, что тоже станет европейской звездой.
Время показало, что это были не пустые обещания. К пятнадцати годам он уже обладал хорошо развитой мускулатурой. Когда лучший из местных профессиональных клубов заключил с ним контракт, газеты предсказывали, что он станет одним из величайших футболистов среди выходцев из Гбоко. Слухи о талантах Эдварда, обгонявшего старших игроков и выигрывавшего силовое единоборство у младших, дошли до тренеров национальной сборной. Они включили его в состав молодежной сборной, отправившейся на чемпионат мира в Эквадор.
В Нигерии, в отличие от большинства других стран, молодежной сборной придается огромное значение. Национальное телевидение транслирует матчи с ее участием. Спортивные обозреватели пристально следят за ее достижениями. После того как команда Эдварда проиграла сборной Ганы в финале чемпионата Африки, спортивные чиновники заставили главного тренера отчислить половину состава. Но самое большое внимание молодежной сборной уделяют, что вполне естественно, агенты. Особенно заманчивым Эдварду показалось предложение агента из Кот-д'Ивуара по имени Ахмед. Больше всего ему понравилось то, что Ахмед уже договорился о нем с французским клубом «Бордо».
Незадолго до чемпионата мира Эдвард оказался на юге Франции, в самом чудесном месте, какое он только мог себе вообразить. Уровень здешнего футбола произвел на него сильное впечатление. За две недели проб он забил три гола, выступая в дублирующем составе. Но однажды вечером агент Эдварда сказал ему, что они на следующий день покидают Францию — намного раньше, чем планировалось. «Почему? Почему мы уезжаем?» — спросил Эдвард. «Потому что нужно подготовить кое-какие документы в Африке», — ответил агент. Удовлетворившись этим ответом, Эдвард вернулся в Гбоко. Ахмед сказал ему, что приедет за ним через неделю и они вместе отправятся во Францию. Он так больше и не появился. Позже Эдвард узнал подробности этого подлого обмана. «Бордо» заплатил агенту 5000 долларов, чтобы он передал их Эдварду за пробу. Когда руководство клуба узнало, что Ахмед потратил эти деньги на то, чтобы привезти во Францию других африканских игроков для пробы у конкурентов «Бордо», оно расторгло контракт. Возмущению Эдварда не было предела.
