— Мартин, поверь мне. Так готовится баранина-баттерфляй. Уверяю тебя.
Броди повысил голос:
— Я не собираюсь есть сырую баранину!
— Ш-ш-ш!
Ради бога. Ты можешь говорить потише?
Броди сказал хриплым шепотом:
— Положи это проклятое мясо обратно, и пусть оно дожарится.
— Оно готово! — сказала Эллен. — Если не хочешь, можешь не есть, но я буду подавать именно таким.
— Тогда режь сама, — Броди швырнул нож и вилку на доску, взял две бутылки красного вина и вышел из кухни.
— Придется немного подождать, — сказал он, подходя к столу, — повариха еще готовит нам баранину на ужин. Она хотела подать его живым, но он укусил ее за ногу. — Броди поднял бутылку над чистым бокалом. — Не понимаю, почему нельзя наливать красное вино в те же бокалы, где было белое?
— Вкусовые качества не сочетаются, — ответил Медоуз.
— Ты хочешь сказать, что от этого пучит? — Броди наполнил шесть бокалов и сел. Сделал маленький глоток вина. — Хорошее, — сказал он и сделал еще глоток, потом еще. И снова наполнил свой бокал.
Эллен вышла из кухни с разделочной доской. Она положила ее на буфет рядом со стопкой тарелок. Затем снова пошла на кухню и вернулась, неся два блюда с гарниром.
— Надеюсь, мясо вам понравится, — сказала она. — Я впервые приготовила по этому рецепту.
— Что это? — спросила Дороти Медоуз. — Запах изумительный.
— Баранина-баттерфляй в маринаде.
— В самом деле? А что входит в маринад?
— Имбирь, соевый соус и еще много всего. — Она накладывала на тарелки толстые куски баранины, спаржу и кабачки и подавала их Медоузу, а Медоуз ставил их на стол.
Когда Эллен села, Хупер поднял свой бокал и сказал:
— Предлагаю тост за шеф-повара.
Все подняли бокалы, и Броди сказал:
— Желаю успеха.
Медоуз взял в рот кусок мяса, пожевал его, посмаковал.
— Фантастично! — воскликнул он. — Это как нежнейшее филе, только лучше. А какой восхитительный аромат!
— Особенно приятно услышать это от тебя, — сказала Эллен.
— Необыкновенно вкусно, — подтвердила Дороти. — Ты дашь мне рецепт? Гарри теперь будет требовать, чтобы я готовила ему такое блюдо хотя бы раз в неделю.
— Тогда ему надо сначала ограбить банк, — заметил Броди.
— Но это ужасно вкусно, Мартин, ты не находишь?
Броди не ответил. Он положил в рот кусочек мяса и вдруг снова почувствовал приступ тошноты. На лбу опять выступил пот. У него было такое ощущение, будто кто-то другой управляет его телом и он потерял контроль над своими движениями. Вилка стала тяжелой, он испугался: вдруг она выскользнет у него из пальцев и со стуком упадет на стол. Он крепко зажал ее в кулаке. Броди знал, что если он сейчас заговорит, язык его слушаться не будет. Это все от вина. Должно быть, от вина. С величайшей предосторожностью он подался вперед и отодвинул бокал с вином. Его пальцы скользили по скатерти, стараясь не опрокинуть бокал. Потом он откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. В глазах у него потемнело. Он пытался смотреть только на картину, висевшую над головой Эллен, но Эллен беседовала с Хупером, и это мешало ему сосредоточиться. Всякий раз, обращаясь к нему, она дотрагивалась до его руки, легонько, но Броди казалось — интимно, будто у них есть свои секреты. Кем? Он не слышал, о чем говорили за столом. Последнее, что дошло до его слуха, было: «Вы не думаете?» Когда это было сказано? Кем? Он не знал. Он поглядел на Медоуза, который разговаривал с Дейзи. Потом взглянул на Дороти и глухо произнес:
— Да.
— Что ты сказал, Мартин? — Дороти посмотрела на него. — Ты что-то сказал?
Он не мог говорить. Ему хотелось встать и выйти на кухню. А вдруг ноги его подведут, подумал он, и он сможет добраться туда, только если будет держаться за что-нибудь. Сиди спокойно, сказал он себе. Это пройдет. И это прошло. В голове у него начало проясняться. Эллен снова коснулась руки Хупера. Скажет что-нибудь и коснется, скажет и коснется.
— Фу, жарко, — сказал он, встал и пошел — осторожно, но твердо — к окну, распахнул его, потом облокотился на подоконник и прижался лицом к сетке. — Чудесный вечер, — сказал он и выпрямился. — Пожалуй, я выпью стакан воды. — Он вошел в кухню, тряхнул головой. Потом открыл кран и смочил лоб холодной водой. Налил полный стакан воды и выпил до дна, снова наполнил его и снова выпил. Он сделал несколько глубоких вдохов, вернулся в столовую и сел. Посмотрел на тарелку с едой. Уняв дрожь, улыбнулся Дороти.
— Кому еще баранины? — спросила Эллен. — Здесь ее много.
— И в самом деле! — воскликнул Медоуз. — Только ты положи сначала другим. А то если поручить это мне, уже никому ничего не достанется.
— Знаешь, что ты скажешь завтра? — заметил Броди.
— Что?
Броди понизил голос и серьезно произнес:
— Это невероятно, но всю баранину я съел один.
Медоуз и Дороти засмеялись, а Хупер сказал высоким фальцетом с подвыванием:
— Нет, Ральф, это я съел. — Теперь даже Эллен рассмеялась.
Вечер явно складывался удачно.
К десерту, когда было подано кофейное мороженое с ликером, Броди уже чувствовал себя хорошо. Он съел две порции мороженого, с удовольствием поболтал с Дороти. А потом, улыбаясь, стал слушать Дейзи, она рассказывала ему, как в прошлый День благодарения, готовя индейку, добавила в приправу марихуану.
— Я забеспокоилась, — сказала Дейзи, — лишь когда мне позвонила моя незамужняя тетка и спросила, можно ли ей приехать ко мне на ужин. Индейка уже была приготовлена и заправлена марихуаной.
— Ну, и что же дальше? — спросил Броди.
— Я дала ей кусок индейки без приправы, но она захотела с приправой. Тогда я решила: будь что будет и положила ей большую ложку приправы.
— И?
— К концу ужина она хихикала, как девчонка. Даже порывалась танцевать.
— Хорошо, что меня там не было, — сказал Броди. — Я бы арестовал вас за подрыв нравственных устоев старой девы.
Кофе пили в гостиной. Броди предложил выпить чего-нибудь покрепче, но, кроме Медоуза, все отказались.
— Маленькую рюмочку коньяка, — сказал он.
Броди поглядел на Эллен, как бы спрашивая, есть ли у них коньяк?
— Кажется, в буфете, — сказала она.
Броди налил Медоузу, подумал, не налить ли себе. Но воздержался. Не надо искушать судьбу, решил он.
Вскоре после десяти Медоуз начал зевать.
— Дороти, я полагаю, нам пора отчаливать, — сказал он. — Мне трудно будет выполнять свой гражданский долг, если я задержусь допоздна.
— Мне тоже надо идти, — сказала Дейзи. — В восемь я должна быть на работе. Правда, нельзя сказать, что в последнее время торговля идет бойко.
— Не только у вас, моя милая, — сказал Медоуз.
— Я знаю. Некогда работаешь за комиссионные, это острее чувствуешь.
— Ну, будем надеяться, что худшее позади. Если я правильно понял нашего эксперта, то, по всей вероятности, этот левиафан нас покинул. — Медоуз поднялся.
— Это только мое предположение, — сказал Хупер. Он тоже встал. — Мне пора.
— О, не уходить — воскликнула Эллен. В ее словах прозвучала отчаянная мольба. Она смутилась и быстро добавила. — Еще только десять часов.
— Я понимаю, — сказал Хупер. — Но если завтра погода будет сносной, мне хотелось бы встать пораньше и выйти в океан. К тому же у меня машина, и я могу подбросить Дейзи домой.
— Это было бы замечательно, — сказала Дейзи. Голос ее был, как всегда, ровным и невыразительным.
— Ее могут подвезти Медоузы, — заметила Эллен.
— Верно, — сказал Хупер. — Но мне действительно надо ехать, чтобы завтра рано встать. В любом случае спасибо за приглашение.
Они попрощались в дверях — выражения благодарности, обычные комплименты.
Хупер ушел последним, и когда он протянул руку Эллен, она взяла ее в обе руки и сказала:
— Огромное вам спасибо за акулий зуб.
— Не за что. Я рад, что он вам понравился.
— И спасибо, что вы были так добры к детям. Они жаждали познакомиться с вами.
— Мне тоже было приятно с ними познакомиться. Может быть, в этом какой-то перст судьбы. Кажется, я был в возрасте Шона, когда, впервые увидел вас. Вы почти совсем не изменились.
— Ну, а вы, бесспорно, изменились.
— Я надеялся, что так. Мне ужасно не хотелось бы оставаться девятилетним на всю жизнь.
— Мы увидим вас снова до вашего отъезда?
— Несомненно.
— Прекрасно, — она отпустила его руку. Он быстро пожелал Броди спокойной ночи и направился к машине. — Эллен стояла в дверях, пока последняя машина не выехала на шоссе. Она погасила свет на крыльце и, не говоря ни слова, начала убирать со стола бокалы, кофейные чашки и пепельницы. Броди принес стопку десертных тарелочек на кухню и сложил в раковину.
— Ну, все прошло хорошо. — Броди сказал это просто так, ничего не имея в виду.
— Только твоей заслуги в этом нет, — резко ответила Эллен.
