— Значит, она все-таки была больна? — спросил Лукас, искоса взглянув на Грива.
— Нет-нет, вовсе нет. Не настолько, чтобы принимать таблетки. Мама весила девяносто девять фунтов при росте пять футов шесть дюймов. Это меньше нормы, но об истощении или чем-то подобном речи не шло.
— Хорошо.
— Теперь мальчику, который мог бы стать писателем, никто не поможет, — сказала Эмили, и по ее щеке скатилась слеза.
Грив погладил ее по плечу — Офицер Френдли, — а Лукас отвернулся и, засунув руки в карманы, шагнул к двери. Он уже понял, что тут они ничего не найдут.
— Вам нужно поговорить с Бобом, он живет в следующей квартире по коридору, — сказала Эмили. Она взяла рулон скотча и коробку, разложила ее, превратив в куб, и оторвала кусок ленты с таким звуком, будто кто-то разодрал простыню. — Он заходил ко мне перед вами.
— Боб дружил с Шармань, — пояснил Грив. — Он был здесь в тот вечер, когда она умерла.
Лукас кивнул.
— Хорошо. И примите мои соболезнования.
— Спасибо. Надеюсь, вы поймаете этих подонков, — сдавленным голосом произнесла Эмили.
— Вы считаете, что вашу мать убили?
— Что-то здесь определенно произошло, — ответила она.
Боб Вуд, худой лысеющий нервный мужчина, тоже был учителем, он преподавал естествознание в Центральной средней школе Сент-Пола.
— Теперь, когда Шармань умерла, нам всем придется отсюда уехать. Город обещал дать денег на переезд, но я не знаю. Цены просто ужасающие.
— Вы ничего не слышали в тот вечер? Совсем ничего?
— Совсем. Я видел Шармань около десяти часов; мы оба отвозили пустые алюминиевые банки вниз, в мусорный бак, и вместе поднимались в лифте. Она собиралась сразу лечь спать.
— Вам не показалось, что она чем-то огорчена?
— Нет-нет, Шармань была в прекрасном настроении, — ответил Вуд. — И я повторю вам то, что уже говорил другим полицейским: когда она закрыла дверь, я слышал, как щелкнул замок. Это можно сделать только изнутри, при помощи ключа. Я знаю совершенно точно, потому что, когда Шармань поставила новый замок, она волновалась, что окажется в ловушке, если, например, начнется пожар. Однажды Черри страшно напугал ее — он просто посмотрел на нее, но этого хватило, — и она стала запирать дверь. Я был здесь, когда взломали замок, так вот, вместе с ним отвалился кусок стены. Там все закрасили, но след остался.
На стене была видна едва различимая заплатка из штукатурки. Лукас потрогал ее и покачал головой.
— Если бы в квартире у Шармань что-то происходило, я бы заметил, — продолжал Вуд. — Между нашими спальнями общая стена, а кондиционер не работает уже несколько дней. Никакого шума не было. Только очень жарко и пугающе тихо. Я ничего такого не слышал.
— И вы считаете, что она просто умерла?
Вуд дважды сглотнул, его адамово яблоко заходило ходуном.
— Господи, я понятия не имею. Если знаешь Черри, можно предположить… Боже мой…
Выйдя на улицу, Лукас и Грив увидели, что по тротуару едет маленькая девочка на крошечном велосипеде. Она упала, подняла велосипед, села и снова упала.
— Нужно, чтобы кто-нибудь бежал за ней, — сказал Грив.
Лукас фыркнул.
— Все так и делают.
— А ты у нас философ!
— В квартирах Вуда и Картер общая стена.
— Да.
— Ты проверил Вуда?
— Проверил. Он считает, что газетные комиксы полны насилия.
— Но тут должно быть что-то. Что можно сделать с общей стеной? Например, вставить иголку и закачать в другую квартиру газ или еще какую-нибудь гадость.
— Слушай, Дэвенпорт, токсикологический анализ ничего не показал, — резко возразил Грив. — Ничего, понимаешь? Если заглянуть в словарь, чтобы узнать, что значит слово «токсикология», ты увидишь там фотографию нашей пожилой леди и надпись: «Не про нее».
— Ладно, ладно…
— Ее не отравили ядом или газом, не зарезали, не застрелили, не задушили и не избили до смерти. Что еще бывает?
— А как насчет электрического тока? — предположил Лукас.
— Хм, и как они могли это проделать?
— Не знаю. Прикрепили провода к кровати, протянули под дверью, а когда она легла — раз, и все готово. Потом они просто вытащили их наружу.
— Ты не обидишься, если я посмеюсь? — спросил Грив.
Лукас оглянулся на дом.
— Дай я еще немного подумаю.
— Но ты не сомневаешься, что ее убил Черри?
— Не сомневаюсь. — Оба посмотрели на лужайку и увидели в дальнем ее конце Черри: тот стоял на коленях около затихшей газонокосилки и что-то делал, наблюдая за ними. — Точно, как в банке.
Подойдя к машине, Лукас взглянул на часы: они провели в доме около часа.
— Коннел разорвет меня на части.
— Да уж, она настоящая заноза, — заметил Грив.
На парковке около участка они столкнулись с Мэй Хайнц, которая садилась в свою машину. Лукас посигналил ей и крикнул:
— Как все прошло?
Хайнц подошла к ним.
— Эта дамочка, офицер Коннел… очень уж она назойливая.
— Что есть, то есть.
— Мы нарисовали портрет, но…
— Что?
Хайнц покачала головой.
— Не знаю, это мое или ее творчество. Понимаете, портрет вышел слишком точным. Я в основном помню того мужчину с бородой, но теперь, когда у нас получилась полная картина, я начала сомневаться. Мне кажется, что все правильно, но, с другой стороны, я не уверена, этого ли человека я тогда видела, или его лицо возникло из-за того, что мы перебрали слишком много разных вариантов.
— А вы посмотрели фотографии в делах маньяков?
— Нет еще. Мне нужно забрать ребенка из садика, но я приеду вечером. Офицер Коннел дождется меня.
Меган была в кабинете Лукаса.
— Господи, где вы были?
— Отклонились от основного маршрута, — ответил Лукас. — Еще одно дело.
— Грив? — прищурившись, поинтересовалась Коннел. — Все-таки рассказал тебе. — Она протянула Лукасу листок бумаги. — Это он. Тот тип.
Лукас развернул листок и увидел квадратное лицо с темной короткой бородкой, маленькими глазками и тяжелым треугольным носом. Волосы тоже были темными, средней длины.
— Мы должны передать портрет на телевидение. Нет никакой необходимости говорить, что мы охотимся на серийного убийцу. Скажем, что разыскиваем этого человека по делу Уонамейкер, — предложила Коннел.
— Давай немножко придержим его, — возразил Лукас. — Думаю, надо показать портрет тем, кто был тогда в книжном магазине, чтобы убедиться, что это и есть наш преступник. Может быть, отправить в Мэдисон и в другие места, где его могли видеть.
— Мы должны показать его, — запротестовала Меган. — Необходимо предупредить людей.
— Успокойся, — ответил Лукас. — Нужно сначала все проверить.
— Назови хоть одну вескую причину.
— У нас нет ничего существенного, — сказал Лукас. — Если дело дойдет до суда, а мы сможем представить только косвенные улики, я не хочу, чтобы защита вытащила на свет этот портрет, попросила всех сравнить его с нашим убийцей и заявила: «Смотрите, он совершенно не похож». Вот тебе и причина.
Коннел потеребила губу и через некоторое время кивнула.
— Сегодня вечером я покажу портрет тем, кто был в магазине. У меня есть список.
Глава 09
Куп тренировал в «Двух друзьях» четырехглавые мышцы бедер. Кроме него в зале была женщина, которая довела себя до изнеможения и теперь сидела, расставив ноги, на раскрытом складном стуле около автомата для продажи кока-колы. Она пила «Гаторад», так низко опустив голову, что мокрые от пота волосы свисали до самого пола.
Дамочки с накачанными мышцами не интересовали Купа: он не трогал их, считая неправильными. После нескольких робких попыток познакомиться они оставляли его в покое.
Куп сказал себе: «Пять» — и почувствовал, что мускулы отказываются подчиняться.
Перед пустым лестничным тренажером на стене висел телевизор, шли дневные новости. Потрясающая репортерша с каштановыми волосами, очень соблазнительно прикусив губу, сообщила, что Чери Янг умерла от множественных травм головы.
Куп напрягся, победил последний дюйм, уронил ноги и снова стал поднимать их, чувствуя, как мышцы дрожат от усталости. Он закрыл глаза, усилием воли заставляя ноги слушаться; они поднялись на полдюйма, потом еще на четверть, на самый верх. «Шесть». Куп опустил их и начал все снова. Мускулы горели так, будто кто-то полил их спиртом, а потом поджег. Его трясло от боли, он зажмурил глаза, по лицу стекал пот. Еще один дюйм, всего один… Ничего не получилось. Он всегда работал до тех пор, пока тело не отказывалось подчиняться. Довольный собой, Куп опустил груз и развернулся на скамейке лицом к телевизору.
— …Выдвинута версия, что это дело рук малолетних наркоманов. Представитель полиции говорит: «Нападение было на удивление жестоким, если учесть, что забрали убийцы. Мы предполагаем, что у мистера Флори в бумажнике лежало около тридцати долларов. Вероятно, преступление совершили младшие члены какой-то банды, которые пытаются повысить свой статус таким немотивированным нападением».
