сатира на российские псевдодемократические приколы вроде полусвободных выборов. Исподволь появлялась мысль: «Да кому это вообще нужно?» А вот сегодня возникает другая мысль. С высоты имеющегося опыта, готовясь к просмотру совсем другого спектакля, который будем посещать строем, как кино в пионерлагере по воскресеньям, хочется повторить за одной из героинь фильма: “Кстати, а было хорошо…” Есть один важный момент, о котором не стоит забывать. Пережив (переживая) путинщину, мы становимся взрослее и мудрее. В том числе, перестаем воспринимать демократию как праздник. Демократия – это будни со всеми свойственными будням безобразиями и пошлостями. И выборы, даже в самой демократической стране с традициями, полны фальши и обмана. Что уж говорить о вновь прибывших. И все же лучше несовершенная демократия со всеми ее перекосами, чем сегодняшний кладбищенский порядок. Потому что демократия – это жизнь, а тотальный порядок – это смерть. Причем не в переносном, а в прямом смысле слова, потому что этот порядок неотвратимо ведет общество к войне. Может быть, ради осознания этой единственной истины все и писалось… t.me/v_pastukhov /885",Telegram: Contact @v_pastukhov,https://t.me/v_pastukhov/885,2023-12-10 07:28:51 -0500
Хождение во власть: Валерий Гергиев и его ролевая модель - Русская служба The Moscow Times,"Нас не удивляет, что Гергиеву все сходит с рук в Российской Федерации, где и более страшные злодеяния стали нормой жизни. «Когда срока огромные брели в этапы длинные», — это не только про 1937-й, это про нашу реальность, до музыки ли тут. Однако искусство — всегда зеркало и симптом, определяющий диагноз. И в этом контексте вызывает недоумение совсем еще недавняя реакция на Гергиева стран коллективного Запада, который слишком долго не замечал другой стороны деятельности прославленного дирижера — не музыкальной, но общественно-политической — и позволял ему де-факто легитимировать власть Путина за рубежом. Путин никогда не пренебрегал такими возможностями, и Гергиев был его надежным представителем. Допустим, можно было не заметить его концерт в Цхинвали в 2008 году, после нападения России на Грузию. Все-таки Гергиев родом из Осетии, голос крови. В конце концов, Запад ту войну тоже проигнорировал, дав Путину карт-бланш на дальнейшее нарушение границ. Но после этого случилась публичная поддержка Гергиевым аннексии Крыма. 11 марта 2014 года дирижер поставил подпись под обращением деятелей культуры Российской Федерации в поддержку внешней политики России и Владимира Путина в Украине. И хотя 13 ноября 2017 года в Вашингтоне, припертый к стенке акцией протеста перед его концертом, он заявил «Голосу Америки», что ничего такого не подписывал, имя свое под документом, под номером 97, не снял. После Крыма Гергиеву не отказал от дома Лондонский симфонический оркестр, который дирижер возглавлял до 2015 года. Правда, когда он намеревался занять пульт главного дирижера Мюнхенского филармонического, о подписи вспомнили, немного пошумели, но контракт не отменили и прервали только 1 марта 2022-го, когда Гергиев не согласился публично осудить войну. Тогда от его услуг отказались Эльбская филармония в Гамбурге и Баварская опера, концерты отменили Карнеги-Холл, Венский филармонический оркестр и миланский Ла Скала. Но до тех пор никто не реагировал на заявления Гергиева, на его поддержку политики Путина и многократные выступления в качестве доверенного лица президента. Запад в целом не суетился по поводу происходящего в России, так с какой стати их могла тронуть музыкальная сторона вопроса — они смотрели в другую сторону. Так жители прекрасного Веймара не замечали устроенного по соседству Бухенвальда во время прошлой войны. Диктатура как трамплин Именно о той диктатуре — Третьем рейхе и ее музыкальном герое Герберте фон Караяне заставляет вспомнить история восхождения Гергиева. Не в меньшей степени, чем талант, их роднит стремительный карьерный взлет, беспринципность, активное отношение к жизни и безупречный самопиар. Еще студентом Гергиев одержал победу на основанном Караяном Международном конкурсе дирижеров. Во многих интервью он вспоминает, как его представили Караяну, как он сидел на концерте Берлинского филармонического за ударными. Из этих интервью самое показательное — в фильме «Соломон Волков. Диалоги с Валерием Гергиевым», снятом к 65-летию дирижера Первым каналом российского ТВ. Писатель-эмигрант, прославившийся в советские времена публикацией неподцензурных бесед с Шостаковичем, впоследствии выпускал в печати и на экране свои диалоги с Баланчиным, Бродским, Евтушенко etc. Как бы странно ни выглядел список собеседников, он отражает всеядную натуру автора. И в случае с Гергиевым Волков выступает в привычной роли подобострастного интервьюера великих, только кажется, что время повернулось вспять и не бежавший когда-то из СССР искатель правды, а проверенный корреспондент программы «Время» 1970-х годов берет интервью у первого дирижера Союза, только что получившего звезду Героя Соцтруда. Кстати, звание Героя Труда России у Гергиева есть. В фильме он, восхищаясь Караяном, замечает между делом, что в Германии за знаменитым дирижером закрепилось прозвище Generalmusikdirektor. Только титул, который российский дирижер произносит как шутку, был реальной должностью. Она не украсила репутацию музыканта, и тут самое время вспомнить, кем был Караян. Прежде всего, кем он был при нацизме и чем стал нацизм для него. Нет, Герберт фон Караян не имел статуса главного дирижера Германии даже при Гитлере, но он был одним из лиц режима. Родившийся в 1908-м в Зальцбурге потомок разбогатевших и получивших дворянство греческих эмигрантов, он умудрился дважды вступить в НСДАП — в карьерных целях. Первый раз 8 апреля 1933 года в Зальцбурге. Повторно в 1935-м в Аахене, где получил новый номер членского билета — 3430914 и ту самую должность Generalmusikdirektor, самым молодым в истории Германии. А в нынешнем, 2023 году из Аахенского театра вынесли бюст Караяна, пообещав заменить его Моцартом. Кем и когда заменят Гергиева, не знает никто — пока. Имел склонность к усреднению музыки Караян был не слишком заметен на фоне гигантов, пока гиганты были рядом. Но Бруно Вальтер и Отто Клемперер вынужденно эмигрировали как евреи. Протестуя против дискриминационной политики Рейха, уехал Эрих Кляйбер. Из больших мастеров недосягаемым соперником «Малыша К» оставался Вильгельм Фуртвенглер, великий руководитель Berliner Philarmoniker — он был немцем и не считал возможным бежать. Мог бы, и звали за океан, но оставался на посту — считал, что нельзя отнимать у немцев Бетховена, питал иллюзии, оправдывался после войны, что многого не знал. Этот сюжет вполне раскрывает пьеса Рональда Харвуда «Мнения сторон» (Taking sides) и снятый по ней отличный фильм Иштвана Сабо: действие происходит в 1946-м в Берлине, где американцы устраивают суд над главным нацистом от культуры, которым назначают Фуртвенглера. Почему его? Потому что Караян, который — да, и дирижировал в нацистской форме, и
