Молва живописует Уда статным кудрявым молодцем, восседающем на туре. Рога тура повиты венком из калины – символом девичества, а сам Уд держит в руке деревянное копье, к тупому концу которого привязаны две круглые деревянные погремушки. Это уже достаточно позднее, антропоморфное изображение бога Уда. А в сказке о Буре-богатыре дается более архаичный его портрет. Чудо-Юдо в образе многоглавого Змея выезжает на битву на вещем коне Сивке-Бурке. И хотя в деталях картинки всадников разнятся, но их символическое значение, безусловно, совпадает. И там, и тут мы видим бога плодородия на священном животном.
Для приворожения Уда под постель клали стебель посвященного Уду кокушника длиннорогого – растения с ярко-красной головкой. Стебель его обвивали травой любкой: ее цветы распускаются к вечеру и открыты ночью, оттого и зовется она любка-ночница.
В глухой лесной чащобе устраивались капища, посвященные Уду: в дно водоема забивались в виде овала колья с фаллическими символами. В ночь полнолуния неплодная женщина заходила по пояс в воду и, поглаживая руками головки кольев, молила о чадородии. Такое омовение было непременно тайным, о нем не знал никто, кроме ведуна. Тут выявляется связь Уда с водой и с тайным ведением (магией), что опять-таки сближает его с Чудо-Юдой.
В божественном пантеоне русского язычества Чудо-юде родствен священный Ящер – господин нижнего яруса Вселенной. Эти «боги» далеко не ровесники. Космогонические мифы о гигантском земноводном, удерживающем на себе твердь земли, проглатывающем вечером заходящее солнце и возвращающем его поутру на другом конце горизонта, пронизаны уже не только поэтическим вдохновением (как древние мифы о борьбе героя со змеем), но и философским стремлением осмыслить Космос, как двуединство верхнего и нижнего миров. И если «Чудо-юдо – самый глубокий архаизм в сказках» (Б.А. Рыбаков), то Ящер – более молодой житель славянского Олимпа.
Важнейшим свидетельством почитания Ящера на Руси являются найденные археологами металлические застежки для ритуальных плащей, так называемые фибулы. Они датируются VI–VII вв. и представляют собой языческие обереги от упырей-вампиров и вредоносных навий. Приведем описание одной из таких фибул: полукруглый верхний щиток оформлен как мужская фигура в широком кафтане, полы которого и обозначают контуры щитка. Руки мужчины плавно переходят в шеи двух водоплавающих птиц. Нижний щиток оформлен такими же четырьмя птицами и завершается в самом низу головой ящера. Верхний щиток (фигура мужчины в кафтане) соединен с нижним не только перемычкой, обязательной для всех фибул, но и двумя обращенными вверх змеями и двумя полосками, усеянными маленькими солярными (солнечными) знаками. Каждая змея соединяет головы птиц. Туловища змей украшены зигзагообразным узором. Головы птиц нижнего щитка, повернутые у верхней пары вверх, а у нижней – вниз, тоже соединены парой змей, но эти змеи двуглавые: вторая голова на месте хвоста. Анализируя описанную фибулу, академик Рыбаков пришел к заключению, что она является символическим изображением Вселенной с дарующим свет (две полоски с солярными знаками) Солнцем-Даждьбогом наверху и Ящером внизу. Птицы-лебеди обозначают суточное движение светила – днем по небосводу, а ночью по воображаемому подземному океану. Что же касается змей, то ученый предположил, что это ужи – символы дождя. Но многоглавость – «фамильная» черта Чудо-юд! Двуглавые змеи нижнего щитка вместе с одноглавыми в верхней части фибулы составляют два трехглавых Змея, соединяющих этажи подземного и воздушного царств. Характерно, что количество голов у сказочных Чудо-юд всегда кратно трем. По три головы разом сносит богатырь ударом боевой палицы. Каждая тройка голов чудища живет независимой жизнью. Все эти особенности «змеиного» организма передает рисунок украшения. Общая же в сумме шестерка голов напоминает классический образ меньшого из Чудо-юд.
Символика фибулы убеждает, что в VI–VII вв. наши предки почитали двух божеств водной стихии – древнейшего Чудо-юду и менее древнего Ящера. Судя по волнистой линии (символике дождя), оставленном на фибульном изображении Чудо-юды, к нему обращались с мольбою о небесной влаге и обильном урожае. Ящера – хозяина водных путей и повелителя морской и речной живности – славяне просили о спокойствии моря и богатстве улова. В Новгороде Ящер вместе с богинями Ладой и Мокошью составлял верховную триаду богов. Новгородцы мыслили его в двух ипостасях: как «чародея Волхова», «лютого зверя крокодила» (по упоминаниям в легендах), и бога «синего моря соленого» – морского царя, известного из былин о Садко. Очевидно, переменчивость обличий северный Ящер перенял от Чудо-юды.
А что же в Южной Руси? «Для лесостепи мы можем указать только фибулы VI–VII вв., часто завершающиеся головой Ящера» (Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси). Начиная с VIII века, пропадают какие бы то ни было упоминания о божествах воды. Нет покровителя дальних плаваний и среди языческих богов, канонизированных князем Владимиром. Зато в русских сказках присутствует морской змей Чудо-юдо! Киевское соперничество водяных разрешилось прямо противоположно новгородскому: Чудо-юдо победил, но воспринимался он уже исключительно как носитель сил зла.
Очевидно, что из пары рассмотренных героев бог Уд первичен. Сказочный персонаж Чудо-Юдо возник на его основе, об этом говорит даже усложненная форма его имени. Но Юдо – не единственный потомок Уда.
Русский Суд (Се Уд, Это Уд) – божественное существо, управляющее судьбой. Сербо-хорваты называли его Усуд. В сербской сказке Усуд посылает Сречу или Несречу – воплощения судьбы-доли. В дни, когда Усуд рассыпает в своем дворце золото, рождаются те, кому быть богатыми; когда Усуд рассыпает в хижине черепки, рождаются бедняки. Основной мотив сказки связан с рождением людей, той самой деятельностью, которой покровительствует Уд.
С Судом связаны суденицы – персонифицированные женские воплощения судьбы. По преданию они определяют судьбу человека при его рождении. Суденицы ходят вместе как три сестры, младшей из которых лет 20, а старшей – 30–35. Они бессмертны и приходят издалека, обычно в полночь на третий (реже – на первый или седьмой) день после рождения ребенка в его дом, чтобы «судить» или «наречь» ему жизненную судьбу. Согласно болгарской традиции этот «суд» происходит так, что сначала нарекает судьбу младшая из судениц, затем средняя и, наконец, старшая, и ее слово оказывается самым вещим и определяющим. В сербской же традиции считалось, что старшая обычно предлагала новорожденному смерть, средняя – физические недостатки, а младшая, по желанию которой обычно и сбывалась судьба, оказывалась самой милостивой и говорила, сколько жить ребенку, когда ему идти к венцу, с чем столкнуться в жизни и каким счастьем обладать. Установленная судьба считалась неумолимой. Верили, что эту судьбу писали младенцу на лбу. По представлениям чехов, суденицы приходят в белых одеждах со свечами. У восточных славян образ судениц вырисовывается бледно, почти исключительно в быличках и народных новеллах. Но о серьезном значении, которое Суд и суденицы играли в жизни наших предков, говорит то, что от их имени произошли слова «суд», «судьба», «сударь» («сударыня»).
Лингвисты традиционно производят слова «сударь» и «государь» из общей праформы «господарь». Нам представляется это неверным. Первое слово мы напрямую производим от имени бога Суда и обозначает оно уважаемого человека. Что же касается второго из этих слов, то уместно вспомнить о существовании в России устойчивых оборотов «его величество», «его сиятельство», «его преосвященство». В них слово «его» понимается как причастность к высшему, божественному началу. Использование этого местоимения указывает на избранность человека, на особую связь с богом. Поэтому слово «государь», скорее, возникло из выражения «его сударь», то есть «помазанник божий».
Мифологи определяют Суда и Уда как разных богов. Но это не так. Суд – развитие образа Уда, одна из его более поздних ипостасей. Тут самое время вспомнить про женские параллели Уда. В болгарском фольклоре известны юдо-самовилы и юдо-самодивы – вещие мифические девы с длинными косами, живущие в глубоких реках, озерах и водоворотах и обладающие волшебной способностью превращаться в прекрасных лебедей. В русских сказках девы-лебеди – это дочери Морского Царя Чудо-юды, Василиса Премудрая и Лебедь-птица, красная девица. Видимо, наиболее древние образы вещих юд те, что содержат в себе зооморфные признаки птиц и змей (девы-лебеди, девы-колпицы, девы-змеи). Вещие девы-суденицы – это те же юды, приобретшие антропоморфные черты (признак более юных божеств).
Классическим примером преображения славянской юды (суды, суденицы) является образ египетской богини Исиды. Схожи не только их имена. Исида изображалась в виде соколицы или крылатой женщины. Она выступала покровительницей рожениц, была символом женственности и семейной верности. Как и славянские юды, Исида связана с культом воды. Она владычица морских и речных вод, покровительница мореплавателей. Конечно, египтяне составили оригинальный цикл мифов, связанный с этой богиней. Египетская мифология – уникальное сокровище человеческой культуры. Но истоки образа богини Исиды они унаследовали от индоевропейцев, точнее, от предков русских и славян.
