божествам халдейско-вавилонским. Под властью персов перенимали учение Зороастра. То же самое происходило и в Армении.
К сожалению, рукопись, в которой он собрал все сведения об этом интересном периоде на Кавказе, пропала.
— Пропала? А при каких обстоятельствах? — спросил Ник.
Антоний Иванович тяжело вздохнул.
— Когда с семьей Мадлен случилось несчастье, рукопись была при ее отце. После Гарни он должен был ехать в Эчмиадзин и встретиться там с Джеймсом Фрезером, известным английским религиоведом и этнологом. Уже оконченную рукопись он должен был передать Фрезеру, с лондонским издателем была об этом договоренность. Но после случившейся трагедии вначале всем было не до рукописи, а когда спохватились, оказалось, что рукопись исчезла. Ее долго искали, потом, когда Мадлен немного пришла в себя, она вспомнила, что перед самым отъездом ее отец положил рукопись в непромокаемый пакет, а потом в кожаный саквояж и взял с собой. Ни саквояжа, а это была приметная вещь, ни рукописи. Искали тщательно на дне ущелья, обыскали каждый клочок земли — ничего.
— Очень странная история, — задумчиво сказал Ник. — А почему Фрезер так заинтересовался этими исследованиями?
— Папа ездил в Англию, — тихо и как-то неуверенно прислушиваясь к своему вновь обретенному голосу, сказала Мадлен, — там он познакомился с Фрезером, они вместе ездили в Стоунхендж. Но об этом я больше ничего не знаю.
— Фрезер собирается и во Мцхет, — пояснил Антоний Иванович. — Мы с ним должны будем совершить несколько экскурсий по древним языческим местам. Но вот относительно Стоунхенджа я ничего не могу сказать.
— Я был там, — вступил в разговор до сих пор молчавший Аполлинарий. — Пешком я исходил пол-Англии и должен сказать, что Стоунхендж произвел на меня неизгладимое впечатление. Представьте себе изумрудную зелень травы, сверкающую от росы, и громады голубовато-серых камней, мегалитов, составляющих определенную последовательность. Кто мог создать это? Полагают, что это древнее сооружение является не только солнечным и лунным календарем, но и представляет собой точную модель солнечной системы в поперечном разрезе. Согласно этой модели, солнечная система состоит не из девяти, а из двенадцати планет, две из которых находятся за орбитой Плутона, а еще одна — между орбитой Марса и Юпитера, где сейчас располагается пояс астероидов.
В старой Англии очень популярно было описание Стоунхенджа, сделанное Гальфридом Монмутским, известным историком начала двенадцатого века, по происхождению, вероятно, бретонца, чьи предки поколением-двумя ранее пришли в Британию с норманнами. Он был архидьяконом в Монмуте, откуда и его прозвище. Он приписывал строительство Стоунхенджа волшебнику Мерлину, который выполнял приказ дяди короля Артура, Аврелия Амброзия. Англичане получили то, что хотели — приключения доблестных рыцарей, волшебство, подвиги и все об их славном прошлом.
Дальше еще занятнее. К XVII веку исследователям понадобились новые аргументы в поддержку теорий Гальфрида Монмутского помимо утверждений, что он пользовался «одной очень древней книгой на бриттском языке». Первые раскопки в Стоунхенджа проводились по указанию короля Якова I, посетившего его в 1620 году. Герцог Бэкингемский предложил владельцу земли Роберту Ньюдайку крупную сумму за Стоунхендж, но столкнулся с отказом. Однако Бэкингем получил разрешение выкопать яму в центре. Никаких сведений о результате работ не сохранилось, и родоначальник систематических исследований Стоунхенджа Джон Обри, расспрашивавший местных жителей в 1666 году, выяснил, что они помнят лишь о находке «оленьих и коровьих рогов, а также древесного угля». Тем досаднее выглядели намеки на более важные открытия: «Что-то нашли, но миссис Мэри Тротмэн (одна из опрошенных) забыла, что именно». По мнению Обри, Стоунхендж был создан друидами, известными по описанию из римских источников. Но, к сожалению, до сих пор тайна Стоунхенджа не раскрыта и мы можем присоединиться только к восклицанию: «Как возвышенно! Как чудесно! Как непонятно!»
Лиза, напряженно слушавшая Аполлинария, захлопала в ладоши:
— Замечательно интересно!
Аполлинарий поклонился своей восторженной слушательнице.
Мадлен, тоже внимательно слушавшая Аполлинария, вдруг вскочила.
— Я вспомнила, господи, как я могла это забыть, вот сейчас рассказ Аполлинария Шалвовича так на меня подействовал, что я вспомнила сразу! Ведь у меня есть папина записная книжка, которую он вел, будучи в Англии! Мы с Лупо сейчас ее принесем!
И она вихрем выбежала из гостиной, а Лупо помчался вслед за ней. Мадлен тут же вернулась, держа в руках объемистую записную книжку для полевых записей, переплетеную в кожу, с металлической застежкой.
— Папа заказывал всегда несколько таких книжек сразу, дома остались запасные, незаполненные. А эта была у него с собой, он работал с ней и оставил случайно у меня в комнате, он мне хотел прочесть из нее какие-то записи. Папа сказал, что они обнаружили в Стоунхендже что-то новое. Вот, сейчас я найду.
И Мадлен принялась торопливо листать записную книжку.
— Вот! — воскликнула она. — Я нашла! У папы не очень разборчивый почерк, я прочту вслух: «Я рассматривал на одном из мегалитов надпись, датируемую XVII веком, когда заметил на камне слабые очертания вырезанного кинжала. При более тщательном рассмотрении резное изображение показалось мне похожим не на доисторический британский кинжал, а на орудие микенской цивилизации древнего Средиземноморья; похожие кинжалы датировались археологами примерно XV веком до н. э.». Дальше почему-то вырван лист. А потом вот тут сразу же сказано: «Из Юлия Цезаря. Друиды принимают деятельное участие в делах богопочитания, наблюдают за правильностью жертвоприношений, истолковывают все вопросы, относящиеся к религии, к ним поступает много молодежи для обучения наукам и вообще они пользуются у галлов большим почетом. Во главе всех друидов стоит один, который пользуется среди них величайшим авторитетом. По его смерти ему наследует самый достойный, а если таковых несколько, то друиды решают дело голосованием, а иногда спор о первенстве разрешается даже оружием. Друиды обыкновенно не принимают участия в войне и не платят податей наравне с другими, они вообще свободны от военной службы и от всех других повинностей. Больше всего стараются друиды укрепить убеждение в бессмертии души: душа, по их учению, переходит по смерти одного тела в другое; они думают, что эта вера устраняет страх смерти и тем возбуждает храбрость. Кроме того, они много говорят своим молодым ученикам о светилах и их движении, о величине мира и земли, о природе и о могуществе и власти бессмертных богов».
А вот дальше. Плиний Старший: «Для друидов, ибо именно так называют галлы своих жрецов, нет ничего более священного, чем омела и то дерево, на котором она произрастает, иными словами, дуб. Почтение их к этому дереву доходит до того, что святилища свои они устраивают не иначе, как в дубовых рощах, а во время магических ритуалов имеют обыкновение держать в руке ветку этого дерева. От
