— Странно, что было потом? — одними губами спросил он и поежился. — Может, я пытался оказать ей помощь? — Он поежился. — Странно, а почему не убежал? — Неожиданно этот факт заставил его снова отмотать сцену расправы назад. Вдруг он все-таки не убивал, а все воспоминания — не что иное, как продукт воспаленного сознания. А что? Очнуться в номере с трупом, да еще в глубоком похмелье, дорогого стоит. Стоп! — осенило его. — А ведь едва придя в себя, я сразу обратил внимание на то, что так плохо мне никогда не было, равно как и ни разу за всю жизнь не забывал происходящие накануне события. Хотя природа человека уникальна. Наверняка ею заложено блокировать плохие воспоминания, чтобы они не спровоцировали на необдуманные поступки. Ведь вспомни он все в первый момент, как увидел труп, и неизвестно, что было бы дальше. Он поежился, представив себя несущимся с диким воем по коридору к лифту, и тряхнул головой. Все-таки хорошо, что не сразу все вспомнил.
Неожиданно в кармане запиликал сотовый телефон.
— Да, — поднес он телефон к уху. Тут же чертыхнулся, вытянул руку, надавил на кнопку и снова прижал к уху: — Слушаю!
— Это Матрос, я внизу.
— Где тебя черти носят?
* * *
Матвей доехал до последнего подъезда и остановил машину. Он не ошибся, эта часть двора примыкала к забору, за которым располагалась гостиница. Однако одного взгляда было достаточно, чтобы понять: перебраться через него незамеченным практически невозможно. Видимая часть наружной стены здания была украшена гроздьями видеокамер. Кроме того, поверх забора тянулись две нитки колючей проволоки. Если к этому прибавить охранника у шлагбаума, установленного на въезде со стороны улицы, то любые попытки проникнуть здесь обречены на провал. Он достал трубку сотового и набрал номер Привезенцева.
— Слушаю! — прошелестела трубка.
— Это Матрос.
— Где тебя черти носят! — завопил Привезенцев.
Матвей поморщился:
— Я внизу.
— Что мне делать?
— Я хотел пройти внутрь, но вижу, это мне не под силу сделать.
— Как? … Ты что? Ты меня бросаешь?
— Никого я не бросаю, — успокоил его Матвей. — Но без вашей помощи не обойдусь. Сейчас вы позвоните администратору и попросите, чтобы на подземную парковку пропустили машину «Тойота Ленд Крузер» с номером А667ВВ…
— Это же…
— Угадали, — догадавшись, что он хотел сказать, опередил его Матвей. — Я на машине Забелина.
— Значит, я должен попросить…
— Да, подземный гараж, — подтвердил Матвей. — И сразу спускайтесь вниз. Вы нашли то, что я просил?
— Что?
— Ключ! — начал терять он терпение.
— Карточку нашел, — подтвердил Привезенцев.
— Выйдите на стоянку и подойдите к машине, — с металлом в голосе сказал Матвей. — И поторопитесь!
Необходимо было, чтобы этот слизняк взял себя в руки и не наделал глупостей. Матвей знал, оказавшийся в подобной ситуации человек может вдруг впасть в своеобразный ступор. Вывести из него может хорошая пощечина или жесткие и четкие указания. По сути, Привезенцев сейчас легко подчинился его воле. Сработал механизм, который используют в своих способах те же цыгане. Вторгаясь в личное пространство, они рассеивают внимание человека, вынуждая следовать их приказам. Так женщины, шокированные на улице тем, что на них проклятье, безропотно снимают с себя украшения и, словно под гипнозом, отдают последние деньги. В данном случае в личное пространство Привезенцева никто не вторгался, но он в ужасе от того, что натворил, и также не может адекватно реагировать на происходящее, повинуясь постороннему человеку.
— Хорошо, — выдавил из себя депутат.
Матвей посмотрел в зеркало заднего вида и включил передачу.
Привезенцев снова порадовал. Он быстро справился с очередной задачей. Скучающий в стеклянной будке охранник лишь приподнялся, чтобы увидеть номер машины, и надавил на кнопку. Пластиковый шлагбаум взмыл вверх. Матвей проехал внутрь, скатился в тень под здание и встал между двумя огромными прямоугольными колоннами. Заглушив двигатель, он вынул из бардачка резиновые перчатки, которые одолжил у фельдшера «Скорой помощи», и сунул в карман.
Привезенцев тенью вынырнул из-за колонны и подошел к машине. Матвей сразу узнал его. Еще бы, этот человек был своего рода телезвездой. Ни один митинг против власти не обходился без скандала с участием этого депутата. Он даже умудрился засветиться на мероприятиях, организованных секс-меньшинствами. Сейчас активный политик выглядел не ахти. Осунувшееся лицо, щетина на подбородке, напуганный, диковатый взгляд, несвежая сорочка и мятый пиджак говорили сами за себя: ему пришлось за короткий срок пережить сильное потрясение. Матвей открыл дверцу и спрыгнул на асфальт:
— Показывайте.
Привезенцев круто развернулся и устремился в сторону двустворчатых стеклянных дверей.
— Ты что, хочешь ее сюда вынести? — озираясь по сторонам, проблеял он на ходу.
— Нет, через унитаз спустим, — на полном серьезе сказал Матвей.
Привезенцев встал. Матвей по инерции обогнал его и обернулся:
— Шутка.
Говорил он специально небрежно и спокойно. Нужно сейчас внутренне запрограммировать этого человека на послушание.
— Может, ты один? — вставляя карту в щель электронно-считывающего устройства, робко спросил Привезенцев.
— Вам пока нечего терять, — Матвей шагнул через порог.
— Это почему? — удивился Привезенцев, направляясь вслед за ним по лестнице.
— Вас все равно срисовали все камеры видеонаблюдения службы безопасности, — пояснил Матвей.
Шаги стихли.
Матвей обернулся:
— Давайте быстрее! Я здесь затем, чтобы устранить все эти нюансы…
— Я в долгу не останусь, — воодушевленный обещанием, скороговоркой заговорил Привезенцев и устремился вверх. — Любой каприз!
— Впредь, — Матвей вальяжно оглянулся на него, — не разбрасывайтесь подобными обещаниями.
Они поднялись на площадку третьего этажа. Матвей посторонился, давая возможность Привезенцеву воспользоваться ключом.
Направляясь по коридору, Матвей оглянулся назад. Как он и предполагал, над дверьми, через которые они вошли, была установлена камера.
Оказавшись в номере, Матвей каким-то необъяснимым внутренним чутьем с ходу ощутил повисшую в воздухе тревогу.
Женщина лежала на спине, уставившись в потолок остекленевшим взглядом.
Матвей огляделся:
— Чем ее?
— Это не я, — замотал головой Привезенцев.
— Мне надо знать то же, что и вы! — оборвал его Матвей. — Доверьтесь.
— Ваза, — потухшим голосом молвил Привезенцев и посмотрел куда-то под стол. — Но я не помню.
— И не надо. — Матвей натянул перчатки, вторую пару протянул Привезенцеву.
— Это зачем? — удивился депутат.
— Придется убраться…
Матвей вынул из пакета тряпки. Одну бросил на стол:
— Эта ваша. Протираете в туалете все, потом перемещаетесь сюда. Шкаф, дверные ручки… Я займусь столом и спальней.
— Туалет убирать? — Привезенцев оторопело вытаращился на Матвея.
— А как вы хотели? — удивился Матвей. — И помните, сейчас что-то упустите, потом придется мыть уже не такие сортиры, и очень долго.
— Но я депутат…
— Я в курсе, — усмехнулся Матвей. — Еще я знаю, сколько неприятностей приносит ваша деятельность властям. Многие хотели бы увидеть вас за решеткой.
— Это точно, — часто закивал Привезенцев и всхлипнул.
— Поэтому тщательно протрите все, где гипотетически могут быть отпечатки ваших пальцев.
— Понял, — часто закивал Привезенцев.
Матвей был уверен, что после них обязательно все повторно протрет уборщица. Но, как говорится, кашу маслом не испортишь.
Пока Привезенцев орудовал давно забытым им инструментом в ванной, Матвей уложил вазу в пластиковый пакет. В течение получаса они на пару с депутатом заправили кровать, убрали отпечатки с посуды, бара, дверных ручек.
— Все, — то ли спросил, то ли констатировал Привезенцев.
Матвей сунул тряпку в пакет и показал взглядом на Шестакову:
— Нужно перенести ее на кровать.
— Как?! — ужаснулся Привезенцев.
— Руками, — пожал плечами Матвей. — Берите ее за ноги.
Он зашел с головы, наклонился и подхватил женщину за плечи.
На Привезенцева страшно было смотреть. Его нижняя губа отвисла, как у капризного ребенка, и затряслась. Глаза забегали.
— Живее! — прикрикнул на него Матвей.
— Ты уверен?
— Я знаю, что делаю!
— А «Скорая»? — пританцовывая на месте, противился Привезенцев.
— Она приедет, как все закончим. Наверняка с врачами в номер попытается войти представитель администрации. Нельзя, чтобы вашу подругу видели в таком положении.
— Кровь! — беря Шестакову за лодыжки, простонал Привезенцев.
