— Обратись к Мандараве с просьбой о силе и укорененности, благополучии и процветании, пока мы еще в этой пещере. Моя бывшая жена вычитала это обращение в какой-то книге и переписала мне. Почувствуй ее божественное присутствие в виде света, в виде тепла или в виде образа — к каждому она приходит в своем проявлении — и повтори следующие слова:
Свидетельствую тебе мое почтение, о Мандарава.
Сияющая дакиня бессмертия,
Дай мне свое благословление,
Наполни священный сосуд моего тела сияющей сущностью стихии Земли,
Возведи внутри меня нерушимую колонну силы и жизненной энергии,
Устрани все негативные мысли, мешающие процветанию и изобилию,
Подари мне внутренний порядок и опору!
Я повторила вслух три раза слова, явственно ощущая присутствие Мандаравы в этой пещере, и добавила про себя: «…и вызволи нас отсюда поскорее».
Стоило мне произнести эти слова, как тут же появился главный портер и сказал:
— Маоисты ушли, опасность миновала.
— Тогда собираем вещи, — и Савва начал складывать спальные мешки.
— Я могу помочь?
— Спасибо, справлюсь сам, хотя с тобой я бы мог оставаться в этой пещере сколь угодно долго. Теперь понимаю гуру масамбхаву, просидевшего триста лет в этой пещере со своей женой в любви и размышлениях. С такой женщиной, как ты, и вечность кажется мигом.
Я смутилась. Мне нравилась спокойная уверенность Саввы, и мне бы хотелось иметь такого друга, основательного и надежного, но других чувств я к нему не питала. Чаще я вспоминала Фабиана.
— Конечно, когда тебя окружают комфортом и уютом, то любая пещера кажется домом. Спасибо тебе за все, чему ты меня научил. Даже не знаю, как мне отблагодарить Аллу за это путешествие. И тут я увидела, что глаза Саввы стали грустными.
— В Катманду я помогу тебе выбрать ей подарок. Я помню, что Аллочка любит книги.
— Ты помнишь, что любила Алка в школе? — заинтересовалась я.
— Конечно, помню, так как я ее любил все десять лет. И даже на выпускном балу сделал ей предложение. Но она как-то не восприняла это серьезно.
— А что потом?
— Потом она уехала учиться в Питер. Я какое-то время к ней приезжал. Она, конечно, радовалась мне. но больше как другу. И однажды я понял, что я ей не нужен, тогда я женился. Моя жена внешне очень походила на Аллочку, такая же пухленькая и смешливая, но, к сожалению, она не была Аллой.
— И что?
— Я развелся лет пять назад, поменял профессию, стал тибетологом и ударился в путешествия.
— Савва, а ты знаешь, что Алла так и не вышла замуж? Может, она тоже не нашла похожего на тебя, а когда поняла, что любит тебя, было уже поздно.
Савва задумался:
— Пожалуй, мне надо приехать к вам в гости и самому оценить ситуацию.
1904
— Мне нужно самому оценить ситуацию, — все, что ответил Камилль на мои попытки разузнать, куда же он уезжает. Мы вернулись в мой дом без приключений. Я окинула взглядом привычную картину и вдруг поняла, что меня безумно раздражает мой творческий беспорядок. Мне тут же захотелось все расставить по своим местам.
— Как я понимаю, тебе уже хочется засучить рукава и приступить к великой уборке? — спросил Камилль, наблюдая за выражением моего лица.
— Как ты хорошо чувствуешь, что я хочу!
— Еще я чувствую, что ты хотела бы получить подарок за героическое проживание в пещере. — И Камилль протянул мне деревянную коробочку. Я открыла и ахнула.
— Желтый бриллиант?!
— Бриллиант — символ стихии Земли, символ уверенности в себе и стабильности. Камень роскоши и благополучия, бриллиант дарит храбрость и непобедимость, внутреннюю силу и процветание, помогает достичь высокого общественного положения.
— Еще бы пятикаратный бриллиант не дарил процветание! Ты же говорил, что не знаешь, какие камни должны быть в моем обруче. Так нечестно. Ты заставляешь проходить меня всякие испытания, а потом как ни в чем не бывало вручаешь бесценный подарок!
Выслушав мою пламенную речь, Камилль спокойно спросил:
— Варя, мне забрать его обратно?
— Нет, прости, я просто потрясена. Почему ты делаешь мне все эти подарки?
— Ты же помнишь, что я эгоист и надеюсь, что однажды, когда ты овладеешь силой своего обруча и соберешь все камни, ты станешь моей и я выиграю битву.
— А вдруг к тому времени я передумаю быть твоей?
— А сейчас, я так понимаю, ты согласна?
— Не лови меня на слове! — возмутилась я. — У тебя же целибат.
— Временный! К тому времени как ты соберешь свои камни, многое изменится.
— А вдруг мне понадобится лет пятьдесят, чтобы их собрать?
— Варя, ты способная ученица, так что справишься быстрее.
— Сквозь огонь я прошла, в пещере побывала, остались испытания водой и воздухом.
Часть четвертая
Прелесть любви
2004
«Сквозь огонь я прошла, в пещере побывала, остались испытания водой и воздухом», — думала я собирая чемодан в очередное путешествие. На Кипре в это время жарко, поэтому лучше взять с собой побольше летних вещей, но придется ехать в деловом костюме, так как в Петербурге, как всегда, дождь, а встречу с заказчиком никак не отложить. Но предвкушение тепла все равно наполняло легкостью и радостью. «Чемодан придется взять в офис и ехать в аэропорт прямо оттуда», — размышляла я, складывая сарафаны и купальник.
«Фабиан прилетит на следующий день, так что будет время привести себя в порядок и переодеться во что-то более легкомысленное», — успокаивала я себя, натягивая черный брючный костюм в тонкую коричневую полоску и надевая корсет тигровой расцветки. «Вроде бы и серьезно, и сексуально, — любуясь собой в зеркале, подумала я, — спасибо Дольче и Габбано за их талант превращать деловые костюмы в соблазнительные наряды», — мысленно поблагодарила я, беря чемодан и садясь в такси.
Но уже через несколько часов, спускаясь с трапа самолета под палящие лучи кипрского солнца, я поняла, что с костюмом я все же погорячилась. «Как только получу багаж, сразу же надену футболку», — предвкушала я, вглядываясь в багажную ленту. Чемодана все не было и не было. Пассажиры покидали здание аэропорта, и лишь я в одиночестве напрасно ждала вожделенного чемодана. «Наверное, во Франкфурте не успели перегрузить или послали не туда», — обреченно подумала я, плетясь к окошку «Розыск багажа».
— Я думаю, через два дня ваши вещи привезут, — с радостной улыбкой и бодрым голосом заверила меня девушка за стойкой.
— А раньше нельзя, я улетаю через три дня! — взмолилась я, уже ненавидя свой черный костюм, особенно его шерстяную составляющую.
— Мы постараемся сделать все возможное, — с той же заученной улыбкой заверила меня девушка.
«Хорошо, — подумала я про себя, — есть повод купить что-то новое, не ходить же два дня в офисном костюме, умирая от жары. А если ходить только в корсете, выглядеть будет вызывающе», — размышляла я, называя в такси адрес отеля. Отель назывался многообещающе: «Венус-бич», в честь богини любви Венеры.
В отеле мне тут же выдали косметический набор с пастой щеткой, расческой, кремами и другими мелочами, помогающий прожить без чемодана хоть неделю. Так что в номер я вернулась уже в хорошем расположении духа, планируя ранним утром поездку в ближайший магазин за летними вещицами. К приезду Фабиана я уже смогу найти что-нибудь очаровательное — с этими радужными планами я заснула.
На следующее утро солнце светило нещадно, но в костюме было еще терпимо. Неспешно идя по улочке, я любовалась старинными домиками. Войдя в магазин, я устремилась к вешалке и, разочарованная, тут же отошла. Выбора не было, и, кое-как отыскав приличный сарафан, я открыла сумку, ища кошелек.
«Это уже не смешно, — подумала я, — сначала отстал чемодан, а теперь куда-то пропал кошелек. Я не могла его потерять, — успокаивала я себя, лихорадочно перерывая сумку, — наверное, оставила в номере». С сожалением вернув на вешалку сарафан, я почти побежала в гостиницу. Ворвавшись в номер, я обшарила каждый угол — кошелька не было.
И тут зазвонил телефон и Фабиан извиняющимся голосом сказал, что не может прилететь, так как во Франции очередная двухдневная забастовка авиадиспетчеров. Я почувствовала, как меня охватывает состояние паники: без чемодана, без денег, без знакомых, в незнакомой стране! «Что же мне делать?» — пыталась я понять, разрыдавшись.
1904
— Что же мне делать? — я заплакала навзрыд, стоило мне увидеть тетушку.
Когда Камилль не появился в конце июня, как обещал, я решила, что какие-то дела его задерживают, но когда прошел второй месяц, я поняла, что начинаю сходить с ума. Я вдруг осознала, что даже не знаю, где он живет и где мне его искать. Кроме тетушки, помочь мне никто не смог бы, и я, тут же собрав вещи, поехала в Санкт-Петербург. Пока я ехала в поезде, просто не находила себе места, а войдя в уютный будуар тетушки на Конногвардейском бульваре, тут же дала волю слезам.
