Я стоял рядом и выжидательно смотрел, когда она начнёт переодеваться. Она не спешила и смотрела на меня, чего-то ожидая. Я не понимал, что она хочет. И тут она вдруг рассмеялась.
— Херон, вы с Берком — два сапога пара! — сказала и резко замолчала. Я затаил дыхание, чтобы её не спугнуть. Она впервые назвала меня по имени и держалась со мной очень дружелюбно. — Простите, командор, я… я… забылась, — её бровки чуть нахмурились, взгляд больше не лучился от смеха, и вся она словно закрылась от меня. — Я хотела сказать, что командор ар Айдар тоже не понял, что ваш пристальный взгляд, когда я переодеваюсь, меня смущает. Прошу — выйдите. Ну или хотя бы отвернитесь, чтобы я могла спокойно переодеться.
Она это говорила уже, не глядя на меня.
— Почему? — я не понял, что же её смущает. — Я твой муж. Я видел тебя без одежды. Твоё тело прекрасно сложено, гармонично развито. Всё, на чём приятно остановиться взгляду, у тебя в наличии.
— Хм, — она скептически на меня посмотрела, выгнув бровь, — а Вас не смущает отсутствие у меня хвоста — такого как у вас?
— Меня нет. А тебя смущает мой хвост? — удивился я и посмотрел на эту свою часть тела, которая спокойно лежала рядом.
— Да нет, — она пожала плечами и протянула руку, чтобы прикоснуться к кисточке, — даже нравится.
Её пальчики успели зарыться в шелковистую шерсть, посылая простреливающие импульсы вверх по позвоночнику так, что у меня шерсть встала на загривке от возбуждения, и член налился под узкими брюками формы, принося дискомфорт.
— Карррина, не надо его трогать! — рыкнул на неё. Она резко отдёрнула руку и испугано посмотрела на меня округлившимися огромными глазами. Этот взгляд — он убивал меня. Совсем не этого я хотел от своей вея. Смягчая голос пояснил, насколько подобные действия интимны и к чему приводят:
— Когда ты его трогаешь, то я возбуждаюсь, — чего уж там скрывать, пусть знает. Испуг из глаз ушёл и на лице появилось другое, не знакомое мне выражение лица. Что она задумала?
— Интеррресненько, — прищурившись и хитро улыбнувшись, скосила глаза на хвост, от чего он дернулся и спрятался за спину. Я сам не понял, почему так сделал, но это шкодное выражение лица привело меня в замешательство. Она быстро облизнула пересохшие губы и вздохнула. — И всё-таки прошу Вас отвернуться. Это ускорит процесс моего переодевания, — она смотрела на меня в упор и сложила руки перед собой на груди. Я уже понял, что если она применяет этот жест, то он не предвещает ничего хорошего и лучше уступить.
— Ладно, закажу ужин, — развернувшись, я вышел в свой кабинет, который служил мне и местом приёма пищи. Определенно, корабль — это не дом на земле с сотней комнат.
Карина вышла из комнаты в том же комбинезоне, в котором ходила на станции. Так-то лучше. Он сшит так, что всё скрывает от посторонних глаз.
Утолив голод, мы сели в кресла, в которых до этого вели беседу с Морфом.
И снова заданный ею вопрос удивил!
— Командор, здесь можно говорить открыто?
— Да. Здесь не ведется запись, — подтвердил я. И жестом предложил продолжить. Она помедлила, обдумывая слова и закусывая при этом нижнюю губку.
— Кто для вас пленник, командор? Помните, Вы согласились говорить честно и прямо, — непреклонно напомнила она.
Теперь я молчал, глядя на свою вея. Удивительно, как она поняла, что он имеет для меня значение? Я медлил с ответом, обдумывая с чего начать рассказ.
— У этой истории глубокие корни, — начал своё повествование. Разговор предстоял длинный. — Сто тридцать лет назад я, тогда ещё курсант — первогодка Академии, проходил первую практику в условиях боя вместе с Берком, Морфом, Эолом и Шианом — двое последних были старшими нашей группы. К тому времени, они уже были на последнем, двенадцатом курсе. Миссия проходила на поверхности планеты Актара с очень агрессивной средой, но там была перевалочная база контрабандистов. Нашей задачей было удерживать под наблюдением сектор и сообщить основной группе, укрытой в кратере не действующего вулкана, о наиболее благоприятном времени начала атаки. Таковым считался прилёт двух самых неуловимых и опасных в плане боевой мощи кораблей их боссов. Я чуть не сорвал операцию и не лишился жизни из-за своей самоуверенности и юношеской, необоснованной и ничем не подкреплённой убежденности, что я справлюсь с ними. Ещё и Берка втянул. Взял на слабо — есть такое выражение у нас. У нас с ним в то время было глухое противоборство. Мы доказывали друг другу кто самый-самый. Итак, боссы скрылись в шатре. Вокруг никого не наблюдалось — ни единого охранника. И мне бы задуматься над этим, но я поступил безрассудно. Решил, что сам справлюсь, и выскочил с оружием наперевес. Песчаные сквирты — это, чтобы ты поняла, о чем речь, такие полуразумные твари, ядовитые по всей своей поверхности тела и с острыми лезвиями прытких многоножек, перемещение которых столь быстро, что уследить обычным зрением не реально, даже с учетом моего берсайского. Они защищали подступ к шатру. Нас с Берком спас Эол и Шиан. Морф, несмотря на всю его кажущуюся мягкость и недотёпство, сумел пробиться к шатру и задержал отступление боссов на то время, пока спасали нас. Фактически всё закончилось нашей победой, но какой ценой. Морф был ранен, Берк и я получили хороший урок. Мы ослушались приказа, подвергли опасности группу. Вина лежала на мне. Нас с Берком ждал трибунал. Старшие группы составили отчет и представили его командованию. Нас выстроили перед строем и зачитали … поздравление с присуждением званий. Хм, ты можешь представить, что это значило для нас? Эол и Шиан рискнули своими жизнями и прикрыли нас там — на Актаре, и позже, когда писали заведомо ложное донесение. Это происшествие нас сплотило. Больше никогда ни я, ни Берк не подвергали никого бездумной опасности. Наши операции всегда проходили с минимальными потерями, которые только возможны в условиях боя. Если есть возможность сберечь жизнь — мы ею пользуемся. Я должен долг жизни пленнику. Его имя Эол Аноноркхад и он Наследник Древнего рода Элленийцев, который сейчас находится в опале. Путем переворота власть захватили Лолласы — другая ветвь. Отец Эола был слишком самонадеян, полагая, что отношение к Правящим его защитит. Эол же в то время отсутствовал на Эллении, путешествуя между мирами. Он должен был ещё триста лет отсутствовать, познавая законы Мироздания, прежде чем вернуться на родную планету Поэтому контакт с ним временно был утерян. Теперь ты понимаешь, что я почувствовал, узнав его в пленнике?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глаза веи сверкали как два драгоценных камня. В них было понимание, и я замолчал, любуясь ею. Живой ум в самке… женщине — это редкость. Я только раз встречал такую. И это была демоница правительница одной из планет Союза. Моя вея достойна быть ею… Что-то смутное шевельнулось в моем сознании в связи с последней мыслью, а что если…
— Командор, — окликнула она меня, отвлекая от ускользающей мысли, — мне понятны Ваши мотивы, но неужели нельзя было обойтись без убийства этого охотника?
— Можно только в том случае, если я захочу обесчестить себя. Таковы правила. Честь, репутация — это основа. А отношение к тебе — составляющая моей чести. Твое имя нельзя безнаказанно трепать. Я сделал то, что полагалось в таких случаях. И никто не скажет, что я виновен в убийстве наёмника. У нас жёсткие правила, которым необходимо следовать, — пояснил ей то, что для меня было само собой разумеющееся, а в ней вызывало сомнения. Но она кивнула, принимая мои пояснения. Полагаю, что ей это нужно обдумать в тишине, а не в пылу разговора. Обязательно нужно дать ей развернутую информацию обо всем этом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это только часть правды, — улыбнулась она и потянулась к стакану с соком. — Какая в этом спектакле роль Морфа?
— Кх, я поражен, вея, — я смотрел на малышку, сидящую в кресле напротив меня, и не понимал, неужели мои действия были для неё столь очевидны. — Морф подвел ситуацию к тому, чтобы я убил старшего крайона. Со вторым охранником справиться легче.
— А потом Вы своего друга просто отпустите? — спросила она, облизнув губы от сладкого сока.
