Леру в транс и уселся рядом, наблюдая за работой профессионала. Тот шел по слоям достаточно быстро, но получал о них гораздо больше информации, чем сумел Сергей. Работа профессора была ювелирно-точной, опрос проходил так, как будто мужчина заранее знал ответ, и вот наконец добрались до самых ранних воспоминаний девочки, которая теперь Лера.
Оказалось, что девочка увидела и, что самое главное, запомнила похитителей, сумев очень хорошо описать двоих из них, что вызвало быстрый обмен мнениями между одетыми докторами офицеров, как подозревал Сергей, контрразведки. Они попросили профессора еще несколько раз пройтись по воспоминаниям, затем кивнув, отчего Сергей получил команду выводить, а вот седого мужчину попросила подойти уже женщина. Товарищ старший лейтенант выводил девушку из транса, краем уха слыша тихий разговор.
— По описанию похоже на свиту Ягура, — произнес один из контрразведчиков, — но тогда это маги.
— А чего магам понадобилось от замкома РВСН? — удивился второй. — Не их же епархия.
— Возможно, дело в девочке, — задумчиво проговорил первый. — Дар какой редкий… Надо Ярославичевых подергать, может оказаться их заказом.
— Это руководство магов? — хмыкнул второй. — Подергаем, чего б не подергать.
«И здесь эти маги», — раздраженно подумал Сергей, обнимая открывшую глаза Леру. «Но хотя бы известно, кто, а там…»
* * *
С Гермионой все было не слишком просто. Несмотря на страх, удалось докопаться до очень важных вещей, что хранились в памяти девушки. Настолько важных, что контрразведчики сильно засуетились и покинули борт лодки в тот же день, оставив врачей работать с девушкой. Лера была абсолютно спокойна, утверждая, что все хорошо, нежилась в объятиях Сергея и беспокоилась о сестре.
— Слушай, — поинтересовалась девушка. — А как это сюда люди-то попали, мы же под водой?
— Все просто, — улыбнулся Сергей. — Лодка всплыла, вертолет прилетел, высадил, а потом еще раз — взял на борт и улетел.
— И все это ради нас? — удивилась Лера, прижимаясь к мужу.
— Конечно, — кивнул юноша, поглаживая приятную округлость. — Время — очень важная штука, поэтому они его терять и не стали. Сейчас узнают, кто виноват, оторвут колокольчики, и опасности больше не будет.
— Еще бы с Гермионой смогли что-то сделать, — произнесла девушка, полузакрыв глаза, но в этот момент за молодыми людьми зашел Док, чтобы позвать в лазарет.
Гермиона бросилась к Лере, стоило той появиться в дверях, но девушка больше не дрожала. Она обняла сестричку и замерла. Улыбающиеся врачи подошли к молодым людям и никак не отреагировавшей на них Гермионе.
— Что нам удалось сделать, — произнес профессор, — это полностью убрать страх перед мужчинами. А вот что не удалось…
— Вы ее спасли из очень страшного места, — подхватила женщина. — Очень страшного, а Сергей в ее памяти еще и «Избранный», который «всех защитит», оттого она намертво запечатлелась на вас двоих. Это не значит, что она не сможет полюбить кого-нибудь другого, но вы отныне ее семья, мама и папа, сестричка и братик, как хотите, так и называйте.
— В принципе, она моя названая сестра, — Лера пожала плечами, прижимая к себе Гермиону. — Так что проблем не вижу.
— Мы дадим вам бумагу, которая вам поможет, — проговорил профессор. — Остальное решит только время.
— Время у нас будет, — кивнул Сергей. — «Домой» идем, а не «за речку», так что время у нас будет… Устал я от войны, честно говоря, — с какой-то затаенной тоской произнес юноша. — Да и от шпионских игр…
— Это потому, товарищ старший лейтенант, — менторским тоном заметила Лера, — что армейский спецназ на шпионские игры не «заточен». Вот служи ты в другом заведении…
Распростившись с врачами, молодые люди отправились в кают-компанию обедать, а потом и посидеть со свободными от вахты офицерами да «мышками». Песни, принесенные из другого мира, воспринимались на «ура», а когда Сергей вспомнил морскую тематику… «Там, за туманами» пела вся кают-компания… Лодка шла домой.
Часть 21
Под незнакомый марш лодка входила «в базу». Приветственная музыка будила какие-то нотки в душе, заставляя подтянуться, стать «смирно». На правом фланге строя офицеров и матросов лодки, выстроившихся в парадной форме, стояли и пятнистые «гости», у которых парадной формы, разумеется, не было. Лера задумала «шутку» и разучивала с Гермионой строевой шаг и отдание чести все дни перед прибытием. Во-первых, это заняло время Гермионы, не давая уходить в себя, а во-вторых, веселило Сергея, который уже представлял эту сцену. После схода с корабля, девушки и Сергей обнялись с Доком и Тралом, попрощались с офицерами лодки.
— Змей, — обратился Док к Сергею. — Вы сейчас по плану, а послезавтра ждем вас у нас. Присяга, уставы, награждение… Сам понимаешь. Всех ждем, понял?
— Понял, — удивленно ответил товарищ старший лейтенант. — А нас сейчас куда?
— Вон видишь, генерал целый стоит? — показал Док. — Вот это за тобой, можешь даже по форме представиться, если успеешь, — он хихикнул. — Удачи!
— Будь жив! — не задумываясь, ответил Сергей и повернулся к девушкам. — Ну, дамы, потопали.
Седой мужчина в узнаваемой генеральской форме смотрел, как к нему идут трое подростков. Как одновременно переходят на строевой шаг, как четко двигаются. Двое отточено, одна чуть запаздывает, видимо, она и есть сестра, потому что такая четкость нарабатывается годами. Шагистика — она не просто так. Любимая жена, такая же седая, как и муж, оглянулась на него с непониманием во взгляде, но генерал уже сделал шаг навстречу своим детям.
— Товарищ генерал, — по привычке начал доклад Сергей. — Сборная гру…
Договорить он не успел. Шагнувший к нему генерал крепко обнял юношу, чтобы потом обнять и пискнувших девушек, замерших по стойке «смирно» с рукой у козырька кепи. Обнимая обеих девушек одновременно, генерал сам не замечал, как по его щекам текут слезы.
— Добро пожаловать домой, дети, — услышал товарищ старший лейтенант, которого обнимала какая-то женщина. — Вы все наши дети… Поехали домой?
— Поехали, — кивнул юноша, который в такой ситуации находился впервые и немного растерялся.
А потом они ехали в большущем автомобиле и женщина, оказавшаяся мамой Вероники, рассказывала о том, как родителям жилось без детей. Растерянная в первый момент Лера скоро уже плакала вместе с Гермионой в три ручья, обнимая маму, а вот Сергея взял в оборот генерал, которого юноша еще не мог называть отцом. Привыкший к тому, что он всегда один, Сергей с трудом понимал, как могут сразу принять детей, даже не разумом, а сердцем.
Лера ничего не понимала, она просто не могла вместить в себя все эмоции. Мама Вероники знала, что душа у девушки уже другая, но приняла ее всем сердцем, поэтому, услышав «доченька», товарищ капитан не сдержалась. Как она хотела в холодном детдомовском детстве услышать это слово, как мечтала, какой будет ее мама… Как мечтают все дети, лишенные тепла родителей. Лера давно смирилась с тем, что мамы не будет, но вот сейчас рыдала, вместе с Гермионой. Потому что пришла мама, которая вот она, которую можно потрогать, обнять, рассказать все-все…
— Лера была сиротой «там», — пояснил Сергей. — Как все дети, мечтала о маме, но ее все не было и не было. А детские дома там… Сложно это… Вот и…
— Ничего, сынок, — произнес глава семьи. — Всех вас отогреем, вот увидишь.
— Главное, что Лера в безопасности теперь, — вздохнул офицер. — Ведь в безопасности?
— Гарантирую, — улыбнулся генерал.
Дом, к которому подъехал автомобиль, был довольно крупным и выполненным в старорусском стиле. Три этажа высились над приветливо распахнутой входной дверью, но только войдя, Лера почувствовала себя дома. Небывалое, незнакомое ощущение родного очага захватило девушку, которая села, где стояла, и снова расплакалась. Сергей взял на руки жену, прокомментировав:
— Нечего на холодном сидеть, ребенка застудишь, — отчего Лера сразу же перестала плакать, удивленно взглянув на мужа.
— Какого ребенка? — удивилась она, накладывая на себя чары.
— Ну будет же когда-нибудь ребенок, — улыбнулся юноша.
— Ах ты! — зарычала девушка. — А ну отпусти меня, я тебя сковородкой приголублю!
— Меня нельзя сковородкой, сломаешь, — рассмеялся Сергей.
— Сковородку или Сергея? — спросила наблюдавшая за всем этим Гермиона.
— Это сложный философский вопрос, — ответил юноша, глядя в потолок.
Дом… Необыкновенные ощущения внутренней свободы, радости от прикосновения, узнавания запахов, чувств… Они были дома.
