Он выступил на рассвете.
– Я могу вернуться в любой день, – сказал он. – Самое позднее – к прощальному приему. Думаю, что тебе может понадобиться моя помощь на дороге.
Вначале Фродо беспокоился и часто задумывался, что же такое мог услышать Гэндальф, но постепенно его беспокойство рассеялось, а в хорошую погоду он вообще забывал о своих заботах. В Уделе редко приходилось видеть такое прекрасное лето и такую прекрасную осень: деревья гнулись под тяжестью яблок, в ульях было полно меда и пшеница уродилась высокая и густая.
Осень уже давно наступила, когда Фродо начал вновь беспокоиться о Гэндальфе. Уже проходил сентябрь, а от мага не было никаких известий. Все ближе становился день рождения и переселения, а Гэндальф все не возвращался и не слал сообщений. А Торбу-на-Круче охватила суета. Прибыли некоторые из друзей Фродо, чтобы помочь ему упаковаться: тут были Фрекогар Болдер и Фольс Булкинс и, конечно, его ближайшие друзья: Пин Крол и Мерри Брендизайк. Вместе они перевернули Торбу вверх дном.
Двадцатого сентября в Бакленд двинулись две грузовые повозки: в них были вещи и мебель, отправленные Фродо в его новый дом. Повозки должны были проехать по мосту через Брендивайн. На следующий день Фродо начал по настоящему беспокоиться и постоянно высматривал Гэндальфа. Утро четверга, его дня рождения, было таким же ясным и прекрасным, как много лет назад, в день приема Бильбо. Гэндальф все еще не появлялся. Вечером Фродо дал свой прощальный ужин: он был совсем небольшим, лишь для него самого и четверых помощников: а Фродо был обеспокоен и находился в плохом настроении. Мысль о том, что он скоро расстанется с друзьями своей юности, огорчила его. Он раздумывал, как сообщить им об этом.
Четверо хоббитов были в отличном расположении духа, и ужин вскоре стал веселым, несмотря на отсутствие Гэндальфа. В столовой, кроме стола и стульев, ничего не было, но еда была хорошей, а вино – отличным: Фродо не включил свое вино в список проданного Лякошель-Торбинсам.
– Что бы не случилось с остальным моим добром, когда Лякошель-Торбинсы наложат на него лапу, для этого я нашел хорошее помещение! – воскликнул Фродо, осушая свой стакан. Это были последние глотки старого вина.
Они спели много песен и обсудили множество вопросов, выпили за здоровье Бильбо и Фродо – это был обычай, установленный самим Фродо. Затем они вышли подышать свежим воздухом и взглянуть на звезды, а потом легли спать. Прием окончился, а Гэндальфа все не было.
На следующее утро они опять занялись упаковкой оставшегося имущества еще на одну повозку. На ней вместе с Фетти (Фрекогаром Болдером) выехал Мерри.
– Кто-то должен быть там и согреть дом к вашему приезду, – сказал Мерри. – Ну, пока. Увидимся послезавтра, если не уснете в пути.
После завтрака ушел домой Фродо, но Пин остался. Фродо беспокоился, напрасно ожидая шагов Гэндальфа. Он решил ждать до ночи. В конце концов, если он срочно понадобится Гэндальфу, тот может прийти и в Крикхэллоу. Может, он уже там и поджидает их. Фродо собирался уйти пешком из Хоббитона в Баклбери, притом среди многих причин было и желание в последний раз взглянуть на Удел.
– К тому же мне надо потренироваться, – сказал он, глядя на себя в пыльное зеркало в полупустом зале. Он уже давно не предпринимал длительных прогулок, и ему показалось, что отражение выглядит вялым.
После завтрака, к большому неудовольствию Фродо, прибыли Лякошель-Торбинсы: Любелия и ее старший сын Лото.
– Наконец наше! – сказала Любелия, входя. Это было невежливо и не совсем правильно: договор о продаже Торбы-на-Круче вступал в силу в полночь. Но, наверно, Любелию можно было простить: ей пришлось ждать этого момента на 77 лет дольше, чем она рассчитывала, и сейчас ей было 100 лет. Она пришла проследить, чтобы ничто из оплаченного ею не пропало, и хотела получить ключи. Потребовалось немало времени, чтобы удовлетворить ее, так как она принесла с собой длинные списки и хотела удостовериться, что все на месте. В конце концов, она в сопровождении Лото удалилась, унося ключ и получив обещание, что второй ключ, запасной, будет оставлен у Скромби в Бэгшот-Роу. Она фыркала и ясно показывала, что считает Скромби способным ограбит нору до полуночи. Фродо не предложил ей даже чаю.
Он пил чай с Пином и Сэмом Скромби на кухне. Было официально объявлено, что Сэм отправляется в Бакленд вместе с мастером Фродо и будет там присматривать за его садом: соглашение подписал Гаффор, который, впрочем, был очень недоволен будущим соседством Любелии.
– Наш последний ужин в Торбе, – сказал Фродо, откидываясь в кресле. Они оставили немытую посуду Любелии. Пин и Сэм захватили три дорожных мешка и вынесли их к порогу. Пин решил в последний раз прогуляться по саду. Сэм исчез.
Солнце зашло. Торба казалась печальной, мрачной и какой-то взъерошенной. Фродо бродил по знакомым комнатам и видел, как тускнеет свет на стенах и из углов выползают тени. На улице становилось все темнее. Фродо вышел и прошел к садовой калитке, а затем немного вниз по дороге. Он все надеялся, что навстречу ему в сумерках покажется Гэндальф.
Небо было ясным, звезды светили все ярче.
– Будет прекрасная ночь, – громко сказал он. – Хорошая ночь для начала. Мне нравится бродить. Не могу больше ждать. Я пойду, а Гэндальф сможет догнать меня.
Он повернулся, чтобы вернуться, потом остановился, так как услышал голоса, доносившиеся из-за угла на Бэгшот-Роу. Из голосов один, несомненно, принадлежал старику, другой был незнакомым и чем-то неприятным для Фродо. Он не слышал, что сказал незнакомец, но разобрал ответ старика, голос у которого был резкий и пронзительный. Старик казался раздраженным.
– Нет, мастер Торбинс ушел. Отправился сегодня утром, и мой Сэм пошел с ним. И все его вещи отправлены. Да, продал и сам ушел, говорю вам. Почему? А это не мое дело и не ваше. Куда? Это не секрет. Он отправился в Баклбери или еще куда-нибудь. Да, туда. Я никогда еще так далеко не был… Странный народ там, в Бакленде. Нет, я не могу ничего передать. Доброй ночи вам!
Вниз по холму простучали шаги. Фродо смутно удивился, почему тот факт, что шаги не приближаются, а удаляются, принес ему облегчение. «Вероятно, я заболел от вопросов и любопытства о моих делах, – подумал он.
– Что за любопытный народ!» Он собирался подойти и спросить у старика, кто это о нем расспрашивал, но потом решил отказаться и быстро пошел обратно в Торбу.
Пин сидел на своем мешке у порога. А Сэма не было. Фродо вошел в темную дверь.
– Сэм! – позвал он. – Сэм, время!
– Иду, сэр! – воскликнул откуда-то издалека голос, а вскоре появился и сам Сэм, вытирая рот. Он прощался с пивным бочонком в погребе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
